К 65-летию Курта Вальтера Цайдлера: рецензия на сборник «Окончательное логическое обоснование»

Аннотация

-

Полный текст

Профессор Венского университета Курт Вальтер Цайдлер является продолжателем классической европейской философской традиции, которая через системы Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля и вплоть до неокантианцев утвердила себя как трансцендентальная философия. Проф. К. Цайдлера можно рассматривать как представителя постнеокантианства, философского направления, отстаивающего способность и право человеческого разума гарантировать теоретические и практические основы человеческого достоинства и целостности его существования.

В довольно объемном томе¹ собраны статьи коллег и учеников юбиляра, в которых они стремились выделить наиболее значимые, с их точки зрения, философские достижения венского профессора. Отдельного внимания заслуживает послесловие проф. Цайдлера, в котором он произвел анализ статей и смог ответить на прозвучавшую у некоторых авторов критику его позиции или открытые вопросы, таким образом, сделав заявку на продолжение дискуссии по темам его философского творчества.

Можно выделить несколько тематических линий, по которым развиваются основные рассуждения авторов сборника, связанных с презентацией творчества юбиляра. Прежде всего, это историко-философская линия, представляющая философов и философские направления, которые повлияли на формирование философской позиции профессора Курта Цайдлера.

В частности, в развернутой статье Лоиса Марии Рендла (Lois Marie Rendl) «Трансцендентальность как отношение всех отношений и конкретизация любого конкретного. К развитию проблемы окончательного логического обоснования Цайдлера, исходя из Пирса, Гегеля и Шеллинга» указано на серьезное влияние Шеллинга на становление философских взглядов Курта Цайдлера «Следовательно, — утверждает в ней Рендл, — философия Шеллинга является программной путеводной нитью, на основе которой Цайдлер, исходя из понятийно-реалистической и окончательно-логической и тем самым диалектической интерпретации первоначально-синтетического единства апперцепции, перенятой Пирсом и Гегелем, приходит к тому, чтобы реконструировать трансцендентальную аналитику Канта» (S. 76—77).

По мнению другого автора сборника Вольфдитриха Шмид-Коваржика (Wolfdietrich Schmied-Kowarzik), философия проф. Курта Вальтера Цайдлера разрабатывается в «традиции австрийского кантианства — Алоиза Риля, Рихарда Хёнигсвальда, Роберта Райнингера» и стремится вновь к «рационально-теоретическому укрощению непокорного единства мышления и бытия» (S. 113).

В своей статье «Ценностно-ноэматическое или ценностно-парализующее учение об окончательном обосновании» Вернер Флах (Werner Flach) полагает, что Цайдлеру близок подход Ганса Вагнера, поскольку первый понимает человека через его ценностно-функциональный статус и субъектные компетенции, тем самым полагая знания человека ценностно-теоретические феноменом (см.: S. 159).

Другая интересная тематическая линия сборникасвязана с анализом философских размышлений юбиляра. Она приобретает дискуссионный характер, поскольку сам Цайдлер далее отвечает на критику его позиции.

Так, в упомянутой статье Рендла дается подробный разбор эволюции взглядов Цайдлера, начиная с его магистерской работы. В итоге автор статьи приходит к выводу о том, что самым сложным пунктом философской концепции венского профессора, а именно окончательного логического обоснования, является понимание диалектической взаимосвязи «аналитического и синтетического единства апперцепции, что означает понимание первоначальных синтетических действий в качестве условий возможности опыта к спонтанному использованию рассудка или же конститутивных и регулятивных принципов, что Цайдлер определяет как реализацию опыта или рефлексивную самопрезентацию разума» (S. 105).

Комментируя оценку своей позиции со стороны Вольфдитриха Шмид-Коваржика, Курт Цайдлер замечает, что тот неверно трактует его критику кантовского учения о примате практического разума и дуализм теоретического и практического разума как призыв к девальвации практического разума в пользу теоретического. На это Курт Цайдлер заявляет: «Это не входит в мои намерения, скорее я выступаю за единство обоих и объясняю, что Кант, по сути, уже нашел искомое единство практического и теоретического разума, что он должен был бы окончательно логически связать в формулировке категорического императива объединенные моменты безусловного, всеобщего и законосообразного с этими же моментами трех идей разума для того, чтобы представить само- и окончательно обосновывающий принцип всех принципов и завершить теорию разума» (S. 581)

Интересную деталь отмечает Курт Цайдлер и в своей полемике с Вернером Флахом, одним из самых известных современных представителей постнеокантианства. Он полагает, что Флах в своих рассуждениях ведет речь о взаимосвязи суждения и заключения, которой в силу принципов гомогенности, спецификации и непрерывности присуща саморегуляция, предполагающая в том числе самопроверку знания, поскольку эти принципы касаются как внутренних, так и внешних отношений суждения. Тем самым Флах почти повторяет рассуждения самого Цайдлера относительно окончательного логического обоснования. Однако Флах этого не замечает (или предпочитает не замечать), и заявляет о том, что «возводимая в самодетерминации процессуальная, прогрессивная, дифференциационная и интеграционная структура знания… вообще не фигурирует в учении о заключении Цайдлера» (S. 159). Сам венский профессор объясняет критику Флахом своего концепта окончательного логического обоснования следующим образом: «…поскольку дискуссии вокруг проблемы развития систематической философии на основе альтернативы либо теории ценности, либо ценностно-релевантной теории субъекта стали для него более острыми и ожесточенными, он интерпретирует мою критику теории ценности одновременно как призыв к теории сознания или к лишенной ценностей онтологии субъекта» (S. 591).

В своей статье «К вопросу о единстве разума. Альтернатива Курта Вальтера Цайдлера Канту и Когену» известный исследователь творчества Германа Когена Геерт Эдель (Geert Edel) задает юбиляру два принципиальных систематических вопроса: 1. «Должно ли и круговое окончательное обоснование в одном (определенном) месте встраиваться в поток мыслей ... В каком?» (S. 202). Свой второй вопрос Эдель адресует специфическому виду окончательного логического обоснования Цайдлера: «Должен ли разум в силу того, что он назван и провозглашен в качестве последнего принципа с последующим описанием и разбором того, что это за последний принцип.., в качестве этого последнего принципа не только провозглашаться, но и обосновываться?» (S. 203). На это Цайдлер отвечает следующее: 1. «…окончательное обоснование начинается с каждой определенной мысли, поскольку произвольность начала и переплетение проблем — это только две стороны проблемы окончательного обоснования, потому что каждая идентификация чего-то как случая правила eodem act [на самом деле — лат.] иллюстрирует правило и приводит в действие тривиальную логику установления правил, что объясняется окончательным логическим обоснованием». 2. «… окончательное логическое обоснование понимается не как теория отражения, теория сознания или самосознания, а как учение о логических базовых действиях (первоначальных синтетических результатах понятия) и их окончательно-логической связи, которые лежат в основе любого понимания себя и мира» (S. 598).

Наконец, еще одну тематическую линию составляет рефлексия юбиляра в ответ на оценки его философского творчества в заключительной статье сборника. Так, замечание Стейнара Матисена (Steinar Mathisen) о том, что преодоление номинализма^[2], которым Курт Вальтер Цайдлер занимался в течении своей творческой жизни, не может не иметь теологических корней, поскольку обращается к проблеме Бога и мира, инициируют рассуждения Цайдлера относительно связи идеализма с теологией, в результате которых он приходит к выводу, что «всю свою жизнь писал теологические трактаты». Это объясняется тем, что «три идеи чистого разума, душа, мир и Бог для нас не просто идеи, а три исходные функции синтеза понятия, которые открывают самопонимание и понимание мира» (S. 574).

Замечание другого участника сборника Томаса Кноппе (Thomas Knoppe) о близости концепции окончательного логического обоснования сократической иронии, предоставляет для Курта Цайдлера хорошую возможность порассуждать о связи своей философской позиции с характером сократического метода. «Ибо, — на чем основывает иронию Сократ?» — задается вопросом венский профессор и тут же отвечает: «Она основана на напряжении между любопытством Сократа и осознанием своего собственного невежества, а также на простом самонадеянном знании его собеседников. Она не поддается ни догматизму самонадеянного знания, ни скептицизму, который заигрывает со своим собственным и чужим невежеством. Неутомимые поиски истины, философский эрос защищают Сократа от ограниченности догматиков, а также от легкомыслия скептиков. Его ирония способна устоять перед обоими соблазнами. Вот почему Сократ — бессмертный архетип философа и эталон, который показывает Платону путь к идеализму» (S. 594).

Сравнение Кристианом Крайненом (Christian Krijnen) учения об окончательном логическим обосновании Курта Вальтера Цайдлера с гегелевским идеализмом на основе того, что Цайдлер, по мнению Крайнена, полагает это свое учение совершенно абстрактно и чисто формально, предоставляет юбиляру хорошую возможность прояснить свое отношение к идеализму. Он уточняет, что его идеализм — «критический, а не спекулятивный (в смысле Гегеля), спекулятивное прежде всего касается методической, а не тематической определенности философии, которой философия обладает в качестве теории идей или идеализма» (S. 616). Именно поэтому проф. К. Цайдлер полагает свой идеализм скорее кантовским, чем гегелевским.

^{1 Schlusslogische Letztbegründung. Festschrift für Kurt Walter Zeidler zum 65. Geburtstag. Lois Marie Rendl/Robert König (Hrsg.). Peter Lang GmbH, 2020. 644 s.}

^{2 В целом, Цайдлер считает номиналистический предрассудок чрезвычайно живучим в истории философии, преодолеть который удавалось немногим философам. В числе таковых он называет Гегеля, Пирса и Когена.}