Том 22, № 4 (2018)

Цель настоящей статьи заключается в выяснении ситуации, сложившейся по поводу публичных интересов в российском праве как регулятивной системе общества и правоведении как системе научных представлений о праве, а также в выявлении возможностей построения юридических конструкций на основе публичных интересов в целях совершенствования правового регулирования. Авторы статьи с позиций общей теории права и административного права анализируют: 1) природу и сущностные основания публичных интересов; 2) трансформации взглядов на публичные интересы в отечественном правоведении в историко-теоретическом ракурсe; 3) существующие на сегодняшний день интерпретации феномена публичных интересов в российской правовой доктрине, законодательстве и судебной практике; 4) некоторые различия в понимании публичных интересов в российской и западной юриспруденции; 5) отдельные юридические конструкции современного российского права, в основе построения которых лежат публичные интересы. Тем самым в настоящей статье речь идет об объективации интересов публично-правовой направленности, формах их проявления и возможностях реализации в российском обществе, праве и государстве. На сегодняшний день «публичный интерес», «государственный интерес», «общественный интерес» и другие смежные категории и понятия активно используются в российской юридической науке, правотворчестве и правоприменении, в то время как проблема их различения и разграничения не решена должным образом. В статье отмечается отсутствие в российском законодательстве легального определения публичных интересов, что обусловливает использование этой категории в правоприменительной практике как оценочной, что, с одной стороны, создает неопределенность в правовом регулировании, с другой — придает ему гибкость и подвижность, нацеливает на согласование морального и юридического содержания, предоставляет возможность учитывать специфику проявления публичных интересов в каждом конкретном случае. В статье рассматриваются позиции Конституционного Суда РФ, идентифицирующие и интерпретирующие публичные интересы, уточняющие соотношение категории публичного интереса с другими близкими по смыслу категориями и понятиями, в частности, с понятием «общий интерес». По мнению авторов, на основе публичных интересов формируются юридические конструкции, связывая воедино различные элементы правовой материи — правовые принципы, институты и нормы. В качестве примеров таких конструкций в настоящей статье рассматриваются публично-частное партнерство, административный иск, судебная защита неопределенного круга лиц и др.

Статья посвящена развитию института главы государства в Испании в 1939-1975 гг. Актуальность анализа предопределена возросшей ролью глав государств во внутригосударственных и международных делах и популярностью термина. Испанский опыт представляется полезным для осмысления данного явления. Основная должность Франко легально называлась «глава государства» (Jefe del Estado), а официально признанный одноименный институт (Jeatura del Estado) оформлял его статус. В отличие от «главы государства» в учении Констана, он не функционировал в системе разделения властей, а обозначал правителя с персональной абсолютной пожизненной властью - юридический термин «глава государства» превратился в синоним политического термина «диктатор». Франкистский опыт демонстрировал недемократичную природу главы государства. Она подчеркивалась и титулом «каудильо», указывающим на его лидерство и миссию по возвращению былого «величия» Испании. В правлении Франко обнаруживаются черты «суверенной диктатуры», выделенной К. Шмиттом. В статье выявляется потенциал главы государства при авторитарном режиме Франко путем анализа особенностей учреждения должности, формирования одноименного института и их развития. Тщательно разобраны необходимые законодательные акты, использованные автором статьи в оригинальном варианте. В истории института выделяются два периода. В первый, после гражданской войны (1939 г.) и до принятия закона «О преемстве» 1947 г., учредительная деятельность Франко была направлена на создание «нового» националистического государства, непримиримого по отношению к внутренним и внешним врагам. Безграничная власть в военизированном государстве стала основой для господства децизионизма, а само государство отождествлялось с личностью его главы. Во второй период, 1947-1975 гг., учредительная власть каудильо выразилась в «институционализации» «социального и представительного» государству, вновь объявленного монархией. Принятые «основные» законы не только создавали квазиконституционный фасад режиму, они закрепили самоограничение главы государства и его статус в системе учрежденных органов, механизм передачи власти будущему королю. Государство более не отождествлялось с главой государства. Он был объявлен представителем нации и обеспечивал единство государственной власти. Ф. Франко до конца жизни оставался экстраординарным главой государства. Введенный им механизм «сработал» после его ухода из жизни и создал возможность для перехода от авторитарного режима к демократическому, от «институционализации» к конституционализму.

В статье раскрываются сущностные характеристики правосудия как специфического вида государственной деятельности, выявляются основные признаки правосудия, отличающие его, с одной стороны, от иных видов государственной деятельности, а с другой, - от иных видов судебной деятельности. Цель настоящей статьи состоит в анализе особенностей правосудия в его современном понимании. Многосторонность данной правовой категории как амбивалентной дефиниции находит отражение в ее различных характеристиках, посредством рассмотрения которых в работе формулируется наиболее общее определение правосудия. Методологическую основу статьи составили современные достижения теории познания. В процессе исследования применялись теоретические, общефилософские (диалектика, системный метод, анализ, синтез, дедукция), традиционные правовые методы (формально-логический). Обращаясь к вопросу о признаках правосудия, автор затрагивает проблему его широкого и узкого понимания, обусловленного повышением роли посредничества, примирения и третейского разбирательства в качестве альтернативных форм разрешения правовых конфликтов, а также в связи с наделением отдельных государственных органов юрисдикционными полномочиями, и делает вывод о том, что, в отличие от ряда зарубежных стран, правосудие в России может осуществляться только государственными судами. Значительный интерес представляет также исследование предметной области правосудия, которая связана с ситуацией правового конфликта. В данном контексте вполне правомерен проведенный автором анализ понятия «правовой конфликт» и предложенная им дифференциация таких конфликтов на виды с последующим рассмотрением каждого из них. В условиях формирования новой российской государственности иное звучание приобрел арбитражный признак правосудия, который в работе рассматривается с позиций особой юрисдикционной процессуальной активности суда и ситуационности правосудия. Произошедшие с начала современной судебной реформы объективные изменения в деятельности судов, связанные с появлением упрощенных и приказных производств, упростивших процедуру рассмотрения и разрешения отдельных категорий административных и гражданских дел, а также наделение юрисдикционными полномочиями иных государственных органов, которые не входят в систему судебной влaсти, но используют квaзисудебные процедуры, существенно изменили отношение к процессуальной форме осуществления правосудия, которая утратила свою былую значимость. В связи с этим автор обосновывает точку зрения о том, что ныне для того, чтобы определить кaчественную природу юрисдикционных оргaнов, необходимо выявить, в частности, отличительные признaки в каждой из процессуальных форм. Раскрывая более подробно содержание способов и средств осуществления правосудия, автор затрагивает проблему соотношения данной правовой категории со справедливостью и на основе анализа различных точек зрения приходит к выводу о том, что cправедливость - это скорее внутреннее свойство правосудия, способствующее восприятию его в качестве социально-правовой ценности. В качестве одного из важнейших признаков правосудия в работе рассматривается государственно-властный характер и общеобязательность судебных решений, исполнение которых предполагает подавление воли (свободы) или материальные лишения одной из сторон с использованием в определенных случаях власти и силы государства. В связи с этим определенное внимание уделяется характеристике общеобязательности судебного решения как одного из его непременных свойств. Исследовав правосудие в качестве категории, позволяющей раскрыть содержание и юридическое существо этого вида государственной деятельности, в работе дается определение данного понятия в одной универсальной дефиниции.

В статье исследуется существующая практика применения технологии блокчейн в праве, политике и государственном управлении, а также анализируются перспективы ее дальнейшего использования в указанных сферах. Авторы подходят к исследованию проблемы с позиции системного подхода, позволяющего обосновать применимость данной технологии к решению задач, стоящих перед современным правом, политикой и государственным управлением в условиях динамично развивающегося информационного общества. Рассматривая особенности применения технологии блокчейн в каждой из трех выделенных сфер, авторы устанавливают закономерность, согласно которой внедрению указанной технологии в сферу политики обыкновенно предшествует ее внедрение в правовую и бюрократическую практику. Основываясь на выявленных особенностях и закономерностях процесса внедрения технологии блокчейн в право, политику и государственное управление, авторы анализируют перспективы расширения области применения данной технологии в указанных сферах, сравнивают российскую практику с зарубежным опытом.

Представлено описание основных направлений работы ХХ Конгресса Международной академии сравнительного права, которая является крупнейшей организацией по юридической компаративистике в мире.