ВООРУЖЕННЫЙ КОНФЛИКТ НА ЮГО-ВОСТОКЕ УКРАИНЫ: ПРАВОВАЯ КВАЛИФИКАЦИЯ И ПОСЛЕДСТВИЯ

Полный текст

ВВЕДЕНИЕ Вот уже более пяти лет на территории Донецкой и Луганской областей Украины не прекращаются боевые столкновения с применением тяжелых видов вооружений. В отношении данного конфликта существует широкий разброс мнений и политических оценок относительно причин и хода вооруженного противостояния, роли в нем России и других иностранных государств, а также правовой оценки характера и формы этого конфликта: «антитеррористическая операция», боевые столкновения регулярных вооруженных сил Украины с «подконтрольными России» незаконными вооруженными формированиями Донбасса, вплоть до «отражения российской агрессии» и «непосредственного участия» подразделений регулярных вооруженных сил России в этом конфликте. Целью настоящей публикации является осуществление исключительно юридического анализа - установление формы данного вооруженного конфликта сквозь призму действующего международного права и констатация вызванных им правовых последствий для участвующих в нем сторон. Одновременно следует указать, что в настоящей публикации конфликт на Донбассе рассматривается вне контекста и какой-либо связи с правовой ситуацией в отношении государственной принадлежности Крыма. Последняя проблема в силу множества ее правовых составляющих подлежит отдельному доктринальному анализу, что уже выходит за рамки данной публикации. Как известно, после осуществленного на Украине в феврале 2014 года антиконституционного переворота2 в период «вакуума власти» сначала в областях Западной Украины, а затем и по всей стране боевые группы украинских радикалов приступили к захвату местных органов власти и установлению националистических порядков (под знаменами и портретами Бандеры и Шухевича). Население Донецкой и Луганской областей сумело самоорганизоваться, дать отпор радикалам и учредить местные органы самоуправления, провозгласить на части территорий указанных областей о «создании Донецкой народной республики» и «Луганской народной республики» (далее - ДНР и ЛНР). Впоследствии это противостояние вылилось в боевые столкновения между вооруженными формированиями ополченцев ДНР-ЛНР с силовыми структурами Украины. Первоначально киевские власти объявили ополченцев Донбасса «террористическими организациями»3 и долго и упорно именовали данный вооруженный конфликт «антитеррористической операцией» (АТО), хотя вскоре были заключены Минские соглашения («Минск-1», а затем «Минск-2»), в конфликте были широко задействованы группировки регулярных вооруженных сил Украины, а для этих целей в стране объявлялось несколько этапов мобилизации. В дополнение к этому руководство страны (экс-президент страны П. Порошенко, экс-глава правительства В. Гройсман) и все официальные средства массовых коммуникаций постоянно заявляют о «состоянии войны с Россией» и «вынужденной необходимости вести войну с Россией». ЮРИДИЧЕСКАЯ ОЦЕНКА КОНФЛИКТА ОФИЦИАЛЬНЫМИ ВЛАСТЯМИ И МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЙ ДОКТРИНОЙ УКРАИНЫ Юридическим завершением этих пропагандистских мероприятий стало принятие Верховной Радой Украины и вступление в силу 24 февраля 2018 года так называемого «Закона о реинтеграции Донбасса» «Про особливості державної політики із забезпечення державного суверенітету України над тимчасово окупованими територіями в Донецькій та Луганській областях» (Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями в Донецкой и Луганской областях)4. В данном Законе со ссылкой на IV Гаагскую конвенцию о законах и обычаях войны 1907 года, Женевскую конвенцию о защите гражданского населения от 12 августа 1949 года и резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН «Определение агрессии» от 14 декабря 1974 года Российская Федерация официально именуется «агрессором» и «государством оккупантом» восточных районов Украины: «Российская Федерация совершила преступление агрессии против Украины» (преамбула Закона) и «осуществляет временную оккупацию части ее территории» с помощью регулярных вооруженных сил и иных вооруженных формирований Российской Федерации (преамбула, статья 1.2 Закона). События на Украине после февраля 2014 года в англоязычной правовой литературе рассматриваются в форме теоретико-правовой дискуссии о принадлежности Крыма сквозь призму доктринального анализа соотношения принципов территориальной целостности государств и права наций на самоопределение (Borgen, 2014; Shirmammadov, 2016:61-97; Shany, 2015)5. Украинская наука международного права целиком единодушна и сконцентрирована на правовой оценке «аннексии Крыма Россией» (Zadorozhniy, 2015:144; Merezhko, 2015)6, а ситуация вооруженного конфликта на Донбассе лишь упоминается в единичных высказываниях: «агрессия России против Украины» (Zadorozhniy, 2014:129), «оккупация части Луганской и Донецкой областей…требование освободить Н. Савченко, других военнопленных и граждан Украины, которые незаконно удерживаются в российских тюрьмах» (Zadorozhniy, 2015:13). Одновременно нельзя не заметить, что ни один из представителей украинской школы международного права, известной своим достаточно высоким научным потенциалом и скрупулезностью теоретико-правового анализа, кроме голословных заявлений не приводит никаких достоверно подтвержденных и обоснованных доказательств «оккупации» или «агрессии» России в Юго-Восточной Украине, у них также практически напрочь отсутствует доктринальный анализ и квалификация вооруженного конфликта на Юго-Востоке Украины. Едва ли не единственным украинским правоведом остается известный юрист-международник Н. Гнатовский, который осуществил обстоятельный правовой анализ природы интернационализированного вооруженного конфликта преимущественно в контексте решений Международного Суда ООН (Militаry and Paramilitary Activities in and Nicaragua (Nicaragua v. United States of America. 1986), Applications of the Convention on Prevention and Punishment the Crime of Genocide (Bosnia and Herzegovina v. Serbia and Montenegro. 2007) и Апелляционной Палаты Международного трибунала по бывшей Югославии (Prosecutor V. Tadić, ICTY (Appeal Chamber), Case No. IT-94-1 «Prijedor». 2007) (Gnatovsky, 2014:785-788). В результате Н. Гнатовский приходит к сложной юридической конструкции: ситуацию на Юго-Востоке Украины следует квалифицировать в качестве немеждународного вооруженного конфликта и (одновременно) интернационализированного конфликта, допуская при этом «параллельную квалификацию как международного» вооруженного конфликта7. Вместе с тем применение в данном конфликте вооруженных сил Украины странным образом именуется Н. Гнатовским в качестве «антитеррористической операции». Какие правовые последствия следуют из приведенных выше официальных заявлений лиц, уполномоченных выступать от имени Украины, положений «Закона о реинтеграции Донбасса», а также господствующих в украинской международно-правовой доктрине убеждений? ФОРМЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТОВ Правовые последствия начала и порядка ведения вооруженных конфликтов находятся в прямой зависимости от формы таких конфликтов, при этом каждая из них имеет свои особенности. В самом общем виде согласно Женевским конвенциям 1949 года о защите жертв войны и Дополнительным протоколам к ним 1977 года все вооруженные конфликты подразделяются на следующие формы: война, международные вооруженные конфликты, вооруженные конфликты немеждународного характера. В дополнение к этому правовая доктрина выделяет четвертую форму конфликтов - так называемые «интернационализированные вооруженные конфликты». Для целей квалификации формы вооруженного конфликта на Донбассе следует хотя бы в кратком виде рассмотреть каждую из форм вооруженных конфликтов и влекомые ими правовые последствия. Война - это юридическое состояние между воюющими державами, связанное в первую очередь с разрывом мирных отношений между ними, а также противоборством их вооруженных сил между собой либо без ведения боевых действий между ними. Война или «состояние войны», которое объявляется (как того требует Гаагская конвенция об открытии военных действий 1907 года8) уполномоченными органами или лицами воюющих государств. При этом непосредственные боевые действия могут так и не начаться, главное же - юридическое состояние войны, разрыв мирных отношений между воюющими или переход от применения «права мира к праву войны». Исходя из практики межгосу- дарственных отношений9, что наиболее ярко проявилось в период Первой и Второй мировых войн, состояние войны приводило к разрыву дипломатических и консульских отношений между воюющими государствами (Greenwood, 1987:283-306)10, прекращению действия договоров между воюющими сторонами (политических, экономических и иных, рассчитанных на мирное время) (McNair, 1966:469)11. При этом нередко между формальным объявлением войны или ее фактическим началом (т.е. началом ведения боевых действий между воюющими державами) в отношении правовых последствий практически не делалось различий. Кроме этого, объявление состояния войны также влечет и внутригосударственные последствия, основанные на национальных актах, разработанных еще в мирное время. Как правило, это законодательство о военном положении или чрезвычайном положении, вводимое на всей или части территории страны. В соответствии с такими актами меняется структура органов государственной власти и управления, происходит существенное сокращение прав и свобод граждан, проводится мобилизация, устанавливается обязательная трудовая повинность и работы на нужды военного времени, под страхом уголовного наказания вводится ответственность за «пособничество врагу» (в том числе осуществление экономических сделок или иных контактов с вражеским государством) и т.п. Уместно заметить, что после Второй мировой войны в мире произошло более 200 международных вооруженных конфликтов, однако юридическое состояние войны официально ни разу не было объявлено. И хотя в современном международном праве институт объявления войны формально остается действующим, в правовой доктрине метко отмечается, что «его постепенное отмирание не может остаться незамеченным» (Dinstein, 2011:32). Международный вооруженный конфликт - это вооруженное противоборство или использование регулярных вооруженных сил в отношениях между государствами. Принципиальное отличие от предыдущей формы конфликта - состояние войны при этом не объявляется. Порядку ведения международных вооруженных конфликтов и их правовым последствиям посвящены четыре Женевские конвенции о защите жертв войны 1949 года12 и Дополнительный протокол I 1977 года. Содержание термина-понятия «международный вооруженный конфликт» в действующем международном праве не раскрывается, однако можно согласиться с утверждением о том, что международный вооруженный конфликт существует каждый раз, когда в результате применения силы в отношениях между государствами появляются раненые либо во власть противной стороны попадают военнопленные13 (David, 2002:123) или происходит военная оккупация части территории другого воюющего государства (Silven, 2009). Иными словами, указанные ситуации создают условия применения Женевских конвенций 1949 года и Дополнительного протокола I 1977 года (Aliev, 2015:47- 53; Artsibasov, 1975:298; David, 2002:123; Batyr', 2011:689; Kolb, Hyde, 2008)14. К правовым последствиям, вытекающим из начала международных вооруженных конфликтов, относится следующее. Прежде всего следует указать на применение системы Держав-покровительниц. С самого начала международного вооруженного конфликта воюющие стороны обязаны без промедления назначить Державу-покровительницу, на которую возложена охрана ее интересов, и также без промедления разрешить деятельность Державы-покровительницы, признанной ею в качестве таковой после назначения противной стороной (статья 5 Дополнительного протокола I). Конвенционные функции Держав-покровительниц весьма важны и обширны - оказание содействия и осуществления контроля15 в применении I, II и III Женевских конвенций 1949 года (практически дословно совпадающая статья 8 всех этих трех конвенций). Если по каким-либо причинам Держава-покровительница не назначена или не действует, то находящиеся в конфликте стороны обязаны без промедления принять предложение Международного Комитета Красного Креста (далее МККК) или любой другой беспристрастной, гуманитарной и эффективной организации действовать в качестве субститута (статья 5 Дополнительного протокола I), т.е. фактически выполнять функции Державы-покровительницы. С самого начала конфликта и во всех случаях оккупации стороны конфликта должны учредить национальные Справочные Бюро по делам военнопленных и иных покровительствуемых лиц (статья 122 ЖК III, статья 136 ЖК IV), в обязанность которых входит сбор и концентрация необходимых сведений о раненых, больных и умерших неприятельской стороны и местах их захоронений (статьи 16, 17 ЖК I, статья 19 ЖК II), военнопленных (статья 122 ЖК III), интернированных и принудительно поселенных в определенном месте покровительствуемых лицах (статья 136 ЖК IV). Все эти сведения о покровительствуемых лицах национальное Справочное Бюро без промедления должно направить державе, гражданами которой они являются, через посредство Державыпокровительницы или Центрального Справочного Агентства. Центральное Справочное Агентство по делам военнопленных и иных покровительствуемых лиц учреждается, в том числе при содействии МKKK, в нейтральной стране (статья 123 ЖК III, статья 140 ЖК IV). Центральное Справочное Агентство концентрирует полученные официальным и частным путем сведения о военнопленных и иных покровительствуемых лицах, а также свидетельства о смерти, опознавательные медальоны, иные документы и ценности, имеющие значение для семьи покровительствуемых лиц, и в возможно короткий срок передает их державе, за которой числятся эти покровительствуемые лица (статья 16 ЖК I, статья 139 ЖК IV). Особо следует отметить, что согласно общепризнанным положениям ЖК III и Дополнительного протокола I на попавших во власть противника комбатантов (т.е. правомерных участников вооруженных конфликтов) должен распространяться режим военного плена без каких-либо изъятий. Вооруженные конфликты немеждународного характера. Анализ таких конфликтов традиционно осуществляется в контексте положений статьи 1 Дополнительного протокола II 1977 года: вооруженный конфликт, «…происходящий на территории какой-либо Высокой Договаривающейся Стороны между ее вооруженными силами и антиправительственными вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами, которые, находясь под ответственным командованием, осуществляют такой контроль над частью ее территории, который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные военные действия и применять настоящий Протокол» (Poltorak, Savinskiy, 1976:178-179; Gasser, 1993:221-226)16. Вместе с тем согласно статье 3, общей для всех Женевских конвенций 1949 года, под такой конфликт подпадает ведение антиправительственными вооруженными формированиями (незаконные вооруженные группы и формирования) не только против собственно правительственных вооруженных сил, но и против вооруженных формирований правоохранительных органов и спецподразделений иных силовых ведомств государств. Вооруженные конфликты немеждународного характера, несмотря на незначительное количество регулирующих их норм, также имеют свои правовые последствия, главным образом устанавливающие порядок ведения таких конфликтов обеими сторонами - как регулярными правительственными силами, так и участниками незаконных вооруженных формирований. К общим положениям относятся нормы гуманного обращения с прекратившими участие в непосредственных боевых действиях лицами, справедливое судебное разбирательство, общая защита гражданского населения и гражданских объектов от опасностей, связанных с проведением военных операций, введение на части территории государства режима чрезвычайного положения. Дополнительным протоколом II (наподобие «основной нормы» статьи 48 Протокола I 1977 года о необходимости делать различие между воюющими и гражданским населением) устанавливается общее правило: гражданские лица не могут быть объектом нападения (статья 13 Протокола II). На участников незаконных вооруженных формирований, в отличие от ситуации международного вооруженного конфликта, не распространяется режим военного плена; при попадании во власть правительственных вооруженных сил они должны рассматриваться как задержанные. По решению уполномоченных органов государства такие лица могут подлежать амнистии и освобождению от ответственности за участие в вооруженных столкновениях с правительственными силами (статья 6 Протокола II), кроме случаев совершения ими общеуголовных преступлений. В дополнение к этому согласно принятой в 2001 году Поправке к статье 117 Конвенции 1980 года18 ее положения и пять протоколов к ней стали распространяться и на вооруженные конфликты немеждународного характера19. Поправку к статье 1 Конвенции 1980 года ратифицировали около 90 государств мира, в т.ч. Афганистан (2017), Грузия (2009), Россия (2007), Украина (2005), США (2005). А это значит, что наряду с преступлением нападения на гражданское население и гражданские объекты в современных немеждународных вооруженных конфликтах на территории Афганистана, Ирака, Украины (Донбасс) применение запрещенных протоколами20 к Конвенции 1980 года обычных видов вооружений является военным преступлением. Интернационализированный вооруженный конфликт - немеждународный вооруженный конфликт, происходящий на территории одного государства, в который вмешивается третье государство на стороне правительственных сил либо незаконных вооруженных формирований. При этом необходимо исходить из того, что такое вмешательство третьего государства должно быть в форме прямого участия в конфликте его вооруженных сил, либо такого участия иных лиц/групп/подразделений, поведение которых может быть присвоено этому третьему государству (Stewart, 2003:142). Женевские конвенции 1949 года и Дополнительные протоколы к ним 1977 года не предусматривают и не регулируют такую форму вооруженных конфликтов. Однако, по наблюдению юристов МККК, «вмешательство третьих стран в гражданские войны [немеждународные вооруженные конфликты] остается постоянно действующим фактором» (Swinarski, 1984: 282). Классическими примерами такого вмешательства третьей стороны является участие стран НАТО в пользу одной стороны конфликта (т.н. «Армии освобождения Косово») в бывшей Югославии в 1999 г. (Egorov, 2000:25) и коалиции государств во главе с США на стороне «Северного альянса» против движения Талибан в Афганистане в 2001 году (Kremnev, 2016:81-82). В силу того, что вмешательство третьей стороны в определенной мере меняет юридическую природу немеждународного вооруженного конфликта и влечет уже иные правовые последствия между его участниками, в международно-правовой доктрине получила широкую поддержку концепция «интернационализированного вооруженного конфликта» в качестве новой формы вооруженных конфликтов (Stewart, 2003:129-175; Cassese, 2004:1130-1140; Gasser, 1983:145-161; Schindler, 1982: 255-265). В таких случаях возникают следующая правовая ситуация. Отношения между правительственными силами и незаконными вооруженными формированиями продолжают регулироваться нормами Дополнительного протокола II (или общей статьей 3 к Женевским конвенциям 1949 года, если государство не является участником Протокола II), а отношения между третьим государством и стороной конфликта, против которой направлено это вмешательство (т.е. вооруженными силами законного правительства либо незаконными вооруженными формированиями) подлежат регулированию положениями Дополнительного протокола I и иных норм соответствующих конвенций. Таким образом, правовые последствия начала и окончания интернационализированных вооруженных конфликтов возникают с учетом квалификации формы вооруженного конфликта между участвующими сторонами - соответственно немеждународного вооруженного конфликта и международного вооруженного конфликта, что уже рассмотрено выше. НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ ТЕЗИСА О «СОСТОЯНИИ ВОЙНЫ С РОССИЕЙ» Итак, к каким выводам можно прийти в результате сопоставительного анализа соответствующих норм действующего международного права с официальными заявлениями Киева, украинской правовой доктриной и конкретными действиями украинской стороны применительно к ситуации на Донбассе? Первое. Утверждение о совершении Россией «агрессии» в отношении Украины не имеет под собой юридических оснований, не влечет никаких правовых последствий. Как известно (в том числе и украинской стороне), согласно Уставу ООН, установление акта агрессии входит в исключительную компетенцию Совета Безопасности (статья 39 Устава), который такого решения не принимал. Далее, о «состоянии войны» с Россией. Кроме голословных заявлений Украина не предприняла никаких связанных с этим конкретных действий по разрыву мирных отношений с Россией (прекращение дипломатических отношений и т.д.). Помимо этого состояние войны исключает: ведение широкого экономического сотрудничества с «государством-агрессором»21, выдвижение требований о продолжении транспортировки энергоносителей (природного газа) «государства-агрессора» через свою территорию22, получение значительных денежных средств с территории «государства-агрессора» в виде перевода зар- платы работающих в России украинских граждан23, извлечение личной выгоды со стороны госслужащих высшего звена Украины через посредство собственных бизнес структур на территории Российской Федерации24. Отмеченные примеры означают ни что иное, как «пособничество или оказание содействия вражескому государству», с которым Украина «находится в состоянии войны». По практике Второй мировой войны (в частности, в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов) в состоянии войны такие деяния категорически воспрещались и преследовались под страхом уголовного наказания. Квалифицируя действия России в отношении Украины со ссылкой и в контексте IV Гаагской конвенции 1907 года и IV Женевской конвенции 1949 года (что имеет особое квалифицирующее значение), Украина тем самым на законодательном уровне констатирует состояние международного вооруженного конфликта с Российской Федераций. А это означает обязанность украинской стороны выполнения конвенционных требований, вытекающих из начала и порядка ведения таких вооруженных конфликтов. К таковым, в частности, относятся: назначение Державы-покровительницы или субститута, учреждение национального Справочного Бюро по делам покровительствуемых лиц (раненых, больных, погибших и умерших противной стороны, концентрация и передача сведений о местах захоронений комбатантов противника), создание и соблюдение режима военного плена для соответствующих лиц, попавших во власть Украины25, запрещение использования недозволенных методов и средств ведения вооруженных конфликтов26 и т.д. Ничего из перечисленного украинской стороной не только не соблюдается, но и отсутствуют признаки готовности или возможности их выполнения. Подобные проблемы публично не обсуждаются и даже не затрагиваются украинской правовой доктриной. С учетом изложенного, законодательные акты и заявления украинской стороны об «агрессии» и «состоянии войны с Россией» не имеют юридического обоснования и содержания и представляются декларациями, преследующими исключительно политические цели. Квалификация украинскими властями ситуации на Донбассе в качестве международного вооруженного конфликта, сторонами которого являются Украина и Россия, не соответствует фактической действительности27 и международно-правовым нормам, ибо РФ не совершала деяний, подпадающих под действие Женевских конвенций 1949 года и Дополнительного протокола I 1977 года. НЕМЕЖДУНАРОДНЫЙ ВООРУЖЕННЫЙ КОНФЛИКТ Второе, в отношении юридической оценки ситуации на Донбассе, что пока не нашло должного освещения в российской правовой доктрине. Автору настоящей публикации удалось обнаружить лишь две научные статьи правового характера по данной проблеме - (Kotlyarov, Puzyreva, 2014:265-271) и (Lobanov, 2015:62-74). Однако, правильно квалифицируя ситуацию на ЮгоВостоке Украины в качестве немеждународного вооруженного конфликта, указанные авторы одновременно допускают возможность применения к подразделениям вооруженных сил Украины норм Дополнительного протокола I и других международных конвенций по «применению запрещенных средств и методов ведения войны» (кассетных боеприпасов, химического оружия) (Kotlyarov, Puzyreva, 2014:268, 269; Lobanov, 2015:66, 68). Иными словами, к ситуации немеждународного вооруженного конфликта допускается возможность применения норм, регулирующих порядок ведения международного вооруженного конфликта, с чем трудно согласиться. Вооруженное противостояние на Юго-Востоке Украины соответствует всем признакам вооруженного конфликта немеждународного характера - вооруженные столкновения между подразделениями регулярных вооруженных сил Украины (ВСУ) с вооруженными формированиями ДНР-ЛНР, которые находятся под ответственным командованием, ведут согласованные боевые действия и осуществляют полный контроль над частью территории Донбасской и Луганской областей Украины. Постоянные заявления украинской стороны о «внешнем вмешательстве»» и «прямом участии» подразделений регулярных вооруженных сил России в конфликте на Юго-Востоке Украины не подтверждаются установленными фактами. В пользу таких голословных утверждений не было предоставлено никаких достоверных доказательств и подтверждений из независимых источников28, а наблюдатели ОБСЕ, напротив, неоднократно заявляли об отсутствии российских войск в зоне конфликта29. Россия в официальном порядке признала наличие российских добровольцев («примерно 4-5 тысяч человек») в зоне конфликта на стороне вооруженных формирований ДНР-ЛНР30, но при этом иностранные добровольцы также воюют и на стороне украинских вооруженных сил. Однако если такие добровольцы выступают не от имени государства, а действуют в личном качестве, то согласно Проекта статей об ответственности государств за международно-противоправные деяния 2001 г. (глава II Проекта) отсутствуют основания присваивать их действия поведению какого-либо государства (в частности - России). Равным образом отсутствуют доказательства такого критерия вмешательства в конфликт третьей стороны, как осуществление Россией «эффективного контроля»31 над вооруженными формированиями ДНР-ЛНР. Тем самым, как представляется, отсутствуют основания в квалификации ситуации на Донбассе в качестве интернационализированного вооруженного конфликта, т.е. вооруженного конфликта немеждународного характера (между вооруженными силами Украины и вооруженными ополченцами Донбасса), в который вмешалась третья сторона (Россия). Таким образом, в ситуации немеждународного вооруженного конфликта на Юго-Востоке Украины обязанностью всех сторон конфликта является соблюдение положений общей статьи 3 к Женевским конвенциям о защите жертв войны 1949 года, Дополнительного протокола II 977 года, а также Конвенции 1980 года и протоколов к ней о запрете применения обычных видов вооружений. Между тем, что утверждается независимыми СМИ и подтверждается документальными кино-фото материалами, гражданское население жилых кварталов Донбасса постоянно подвергается обстрелам из крупнокалиберной артиллерии и другого неизбирательного оружия32, а объектами нападения являются особо защищаемые гражданские объекты - больницы, школы и детские сады, места отправления культа33. Такие действия представляют собой серьезные нарушения международного гуманитарного права, применяемого в период вооруженных конфликтов (т.е. являются военными преступлениями) и влекут ответственность виновных лиц на основе международного права. ЗАКЛЮЧЕНИЕ На основе проведенного теоретико-правового анализа представляется обоснованным следующий вывод: конфликт на Юго-Востоке Украины по своей форме должно квалифицировать ничем иным, как вооруженным конфликтом немеждународного характера. На него распространяются влекомые такой формой конфликта правовые последствия и правила по его ведению, обязательные для соблюдения всеми сторонами конфликта. Декларации о «состоянии войны с Россией» и заявляемые Украиной обвинения в «агрессии», «временной оккупации», «вмешательстве» Российской Федерации в конфликт на территории Донецкой и Луганской областей Украины лежат в плоскости политики и коньюктурных политтехнологий. Подобные декларации и заявления, так и не подтвержденные достоверными доказательствами и средствами объективного контроля, находятся вне сферы рассмотрения международного гуманитарного права, применяемого в период вооруженных конфликтов. А в силу отсутствия правооснований по признанию данного конфликта в качестве международного или интернационализированного вооруженного конфликта распространение соответствующих норм и правовых последствий на отношения между Украиной и Россией (применительно к конфликту на Донбассе) не представляется возможным.

Об авторах

Петр Петрович Кремнев

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Автор, ответственный за переписку.
Email: intermsu@rambler.ru

доктор юридических наук, профессор кафедры международного права юридического факультета

119991, Москва, Россия, Ленинские горы, 1, с. 136

Список литературы