№ 1 (2015): Восточная Азия: возвышение КНР, сотрудничество в целях развития, партнерство с РФ

С момента вступления в Комитет содействия развитию (КСР) ОЭСР в 2010 г. Республика Корея предприняла немало усилий, чтобы повысить свою роль в области международного сотрудничества в целях развития. В статье анализируется эволюция корейской политики официальной помощи в целях развития (ОПР), рассматривается, каким образом опыт Кореи в области содействия развитию в качестве рецепиента помощи и ее присоединение к КСР формировали политику и стратегии ОПР. Различные интересы и мотивации Министерства стратегии и финансов и Министерства иностранных дел и торговли сильно влияют на корейскую политику ОПР. Корейское правительство взяло на себя обязательство «наводить мосты» между развитыми и развивающимися странами, предложив «корейскую модель ОПР». Тем не менее интеграция принципов и норм КСР в корейскую модель ОПР остается вызовом.

Статья посвящена анализу политики «пятого поколения руководства КНР» в отношении государств Африки. Авторы отмечают новые акценты современной китайской дипломатии и их преломление в китайско-африканских отношениях. В статье раскрывается концепция «китайской мечты», впервые озвученная именно в Африке, инновационная модель международного сотрудничества в рамках формирования «экономического пояса Шелкового пути». Раскрываются основные направления сотрудничества - политическое, экономическое и гуманитарное. Политическое сотрудничество характеризуется активизацией взаимных визитов на самом высоком и высшем уровнях, взаимодействием в рамках ГА ООН, участием в миротворческих операциях ООН. Экономическое сотрудничество характеризуется активизацией взаимной торговли, переходом к «модернизированной версии» инвестиционного взаимодействия, реализацией стратегии «выхода за границу» китайской продукции, импортом природных ресурсов из Африки, созданием рабочих мест для местного населения, финансированием инфраструктурных проектов, переносом в Африку трудоемких производств. Гуманитарное сотрудничество заключается в программе подготовки кадров для Африки, в реализации китайско-африканских программ технологического партнерства, научных исследований и обмена, а также китайско-африканского форума «Мозговой Центр». Большую роль играет сотрудничество в области здравоохранения. Авторы отмечают, что новое руководство КНР заявляет о переходе к модернизированной версии китайско-африканского сотрудничества.

В статье анализируются концептуальные основы внешней политики КНР в период с 1950 по 1990-х гг., а именно: «пять принципов мирного сосуществования», концепция «промежуточных зон», доктрина «трех миров», «четыре модернизации» и др. С момента основания Китайской Народной Республики в 1949 г. азиатское государство прошло несколько этапов формирования независимого внешнеполитического курса, который не только позволяет отвечать на современные вызовы международных отношений, но и обрести право решающего голоса на мировой арене. И если в начале 50-х гг. КНР опиралась исключительно на зарубежной опыт в этой области, то спустя уже десять лет правительство страны вынуждено было выработать новую внешнеполитическую концепцию, не зависящую от СССР и США. В 70-х гг. прошлого столетия Китай не только превращает внешнюю политику в инструмент содействия экономическому развитию, но и фактически становится лидером «Третьего мира». Примечательно, что до сих пор КНР относит себя к развивающимся странам. После распада СССР и краха биполярной системы Пекину вновь пришлось корректировать свои внешнеполитические установки, что привело в итоге к усилению стремления создать полицентричную систему международных отношений. В результате проведенного исследования автор приходит к выводу, что современные концепции Китая в области внешней политики явились закономерным итогом эволюции внешнеполитических доктрин КНР со дня ее основания.

В статье рассматривается внешнеполитический курс США в отношении России и Китая, а также двустороннее американо-российское и американо-китайское взаимодействие. Автором предпринята попытка раскрыть основные причины и проследить процесс сближения России и Китая в контексте реализации Вашингтоном своей политики на мировой арене. Анализируя конкретные внешнеполитические шаги США с конца 1990-х гг. вплоть до событий 2014 г., автор акцентирует внимание на том, что глобальная стратегия внешней политики Вашингтона не только не отвечает национальным интересам России и Китая, но и представляет угрозу их национальной безопасности. Это является дополнительным фактором для сближения позиций Москвы и Пекина как в двусторонних отношениях, так и по вопросам глобального масштаба. Таким образом, автор приходит к выводу, что в контексте своего внешнеполитического курса США толкают Россию и КНР на сближение, которое следует рассматривать как стратегически продуманный шаг, основанный на стремлении достичь взаимовыгодного сотрудничества и поддержки, сходстве позиций по многим международным вопросам и общности подходов к адаптации в меняющемся миропорядке.

Статья посвящена российско-китайскому гуманитарному сотрудничеству в 90-е гг. XX в. Автор выделяет особую значимость гуманитарного взаимодействия двух государств для продвижения национальных интересов и расширения присутствия России в КНР после распада СССР, а также формирования позитивного имиджа российского государства в Китае путем применения механизма «мягкой силы». Автор отмечает, что 90-е гг. XX в. явились отправной точкой сотрудничества РФ и КНР в гуманитарной сфере, заложили его нормативно-правовой фундамент, были определены основные направления и приоритеты сотрудничества двух государств в гуманитарной сфере. Вместе с тем автор подчеркивает, что практическая реализация задач, поставленных в подписанных межгосударственных документах, осуществлялась в недостаточно широком формате. И основной причиной тому являлся глубокий социально-экономический кризис, в котором находилась Россия после распада Советского Союза, и, как следствие, недостаток финансирования совместных российско-китайских инициатив в гуманитарной области. Между тем автор заостряет внимание на том факте, что после прихода на должность министра иностранных дел РФ Е.М. Примакова с его внешнеполитическим курсом на многополярность и активное сотрудничество со странами восточного полушария, в том числе выдвинутой им идеи о создании геополитического треугольника «Россия-Индия-Китай», увеличились объемы сотрудничества России и Китая в гуманитарной сфере, оба государства осознали значение «народной дипломатии» и важность продвижения межкультурного диалога народов двух стран.

В статье анализируется межрегиональное экономическое сотрудничество, сосуществующее с концепцией традиционного регионализма. Приводятся примеры Соглашения о транстихоокеанском стратегическом и экономическом партнерстве, которое создается уже на протяжении почти десятилетия; Соглашения между США и ЕС о транстихоокеанском стратегическом и экономическом партнерстве (от 2012 г.), об образовании Трансатлантической зоны свободной торговли (ТАЗСТ); инициатива стран Азии и Океании (на саммите этих стран в 2012 г.) образовать Всестороннее региональное экономическое партнерство. Наиболее подробно в качестве межрегиональной организации рассматривается БРИКС. Анализируются экономические факторы, объединяющие стран-участниц группы. Подчеркиваются перспективы расширения ее сотрудничества - с участием южноамериканских экономик. Затрагивается российская внешняя торговля машинотехнической продукцией и сопутствующими услугами с упомянутыми странами-партнерами. Показано, что данные хозяйственные связи могут быть использованы Россией для решения задач импортозамещения, неоиндустриализации и стимулирования экспорта.

В статье представлен анализ результатов председательства ЮАР в БРИКС, формально начавшегося с саммита в Дурбане 15-17 марта 2013 г. и завершившегося в июле 2014 г. встречей глав государств и правительств БРИКС в г. Форталеза. Для оценки эффективности председательства использована модель обеспечения баланса внешних условий и национальных приоритетов страны-председателя в неформальных институтах, таких как БРИКС, «Группа двадцати», «Группа семи». В данной модели (модели «спрос-предложение») эффективность председательства рассматривается как способность председателя обеспечить: 1) высокую степень отражения в повестке дня и решениях саммита ключевых проблем глобального управления; 2) баланс внутреннего спроса (собственных приоритетов и интересов) и внешнего спроса (проблем глобального управления и приоритетов стран-партнеров по институту); 3) максимальное использование сложившегося потенциала института. Ключевое значение при этом имеет соответствие выбранной роли страны-председателя (организатора, посредника, политического лидера, представителя национальных интересов) внешним условиям и внутренним обстоятельствам. Для оценки соответствия спроса предложению были использованы методы контент-анализа документов, сравнительный анализ и функциональный подход. Основные источники исследования - документы БРИКС, национальные документы стран-членов БРИКС, программные выступления лидеров ЮАР и других лидеров стран БРИКС. Результаты исследования показали, что значимыми факторами эффективности председательства ЮАР стали приверженность осуществлению согласованных на саммите в Дурбане решений и плана действий, а также стремление к использованию БРИКС для реализации задач развития стран Африки и лидерского потенциала ЮАР на континенте. Причем если в первом случае в основе успеха лежал выбор председателем роли организатора, то во втором случае оптимальным было сочетание роли политического лидера и представителя национальных интересов.

В статье исследуется внешняя политика Китая на Южном Кавказе. Анализируются средства так называемой «мягкой силы», которые Пекин использует для расширения своего влияния, в частности на Грузию. Исследование охватывает исторический период после распада СССР до настоящего времени. Политические процессы, происходящие на постсоветском пространстве в последние годы, рассматриваются в контексте противостояния между глобальными игроками на Южном Кавказе, стремящимися установить здесь свое доминирование - Россией, США, ЕС и, в последнее время, Китаем. Соперничество между ними за влияние в этом регионе мира сопровождаются массовыми вливаниями капитала в экономики региона. В частности, укрепление китайского присутствия в Грузии ознаменовалось ростом китайских инвестиций в экономику страны. В заключение автор указывает на то, что Китай представляет собой силу, способную конкурировать со странами Запада и Россией за важные геостратегические позиции в Закавказье.

В своем интервью известный синолог В.Я. Портяков рассказывает о достижениях китаеведения в России, о развитии отечественной науки в этой области и современных тематических трендах. Отмечается значительное расширение изучаемого спектра, который затрагивает в настоящее время цивилизационные основы, искусство, литературу. Описаны наиболее крупные научные проекты, над которыми в настоящее время работает Институт Дальнего Востока РАН, в т.ч. шеститомная энциклопедия о духовной культуре Китая, проект тайванских ученых об устной истории китаеведения, архив российской китаистики, десятитомная история Китая с древнейших времен до начала XXI в. и др. Приведены основные центры по исследованию КНР в РФ в советское время (Москва, Лениград и Чита) и в настоящее время, отмечено значительное расширение географии изучения КНР. Выделены основные современные китаеведы России. Показана роль Института Конфуция. Также дается подробный анализ проблем и перспектив китаеведения в современной России.

Черкесская диаспора является самой крупной северокавказской диаспорой, чьи представители проживают практически на всех континентах. В некоторых странах «черкесский вопрос» приобрел явно выраженный политический окрас в связи с проведением Олимпийских игр в Сочи в 2014 г. В данной статье рассмотрены некоторые аспекты современной северокавказской политики США, ЕС и Турции, относящиеся к проблемам черкесского народа. В США и ЕС преобладает использование «черкесского вопроса» в качестве инструмента негативного давления на Россию. В связи с этим «черкесский вопрос», занимая не самое важное место в политике Америки и Европы, активируется лишь при возможности быть использованным против России. В Турции «черкесский вопрос» имеет весьма важное внутреннее значение, так как там проживает самая многочисленная черкесская диаспора. Турецкие власти уделяют внимание данной проблематике в связи с проблемой национальной идентичности турецкого общества. Также «черкесский вопрос» используется в качестве инструмента сближения с народами Северного Кавказа с целью распространения своего влияния и образования протурецки настроенных слоев населения. В турецкой политике «черкесский вопрос» играет роль моста между Турцией и Северным Кавказом, является примером позитивного сосуществования титульной нации и национального меньшинства в современном государстве.