Проблема формирования внешнеполитической идентичности ГДР в контексте инициатив в Африке в 1960-1980-е гг.

Полный текст

Введение

Внешнеполитическая идентичность играет немаловажную роль при формировании приоритетов государства даже в том случае, когда оно обладает всеми необходимыми атрибутами суверенитета. Это напрямую связано с восприятием тех процессов и явлений на мировой политической арене, которые происходят в определенный исторический период. Одновременно понятие «идентичность» применительно к внешней политике набирает популярность в рамках теоретических исследований различных школ международных отношений.

Теоретико-методологическая база исследования

Уже при формировании больших теорий, таких как реализм и либерализм, уделялось некоторое внимание внешнеполитической идентичности. В частности, реалистский подход в крайне ограниченной форме, но все-таки признавал влияние идентичности в международных отношениях. Г. Моргентау (Morgenthau, 1948) и Р. Нибур (Niebuhr, 1947) утверждали, что только индивиды способны продемонстрировать идентичность, потому что она связана с моральными аспектами личности. На государственном уровне идентичность может быть присуща только некому «коллективному субъекту», обладающему и реализующему всю полноту власти.

Впоследствии и Дж. Миршаймер (Mearsheimer, 2018), и С. Уолт (Walt, 1987; 1996) как идеологи наступательного и оборонительного реализма также демонстрировали некий скептицизм в вопросе изучения идентичности. Это обусловлено тем, что, как полагает большинство нереалистских теоретиков, внешнеполитическая идентичность призвана приучать государства думать о себе не как об отдельных, исключительных, а следовательно, и суверенных субъектах международных отношений, а как о взаимообусловленных частях большого целого, то есть системы международных отношений (Mearsheimer, 1994, pp. 39-40). В свою очередь, сами реалисты полагают, что такой подход неосуществим ввиду того, что государства, даже желая встроиться в глобальную международную систему, продолжают вести себя как эгоисты.

Либералы, напротив, считают, что способность государственного актора встроиться в глобальное политическое сообщество и найти в нем необходимые для своего внешнеполитического курса атрибуты говорит о нем как об идентичном субъекте, уважающем одновременно как «общие нормы», так и «представления о себе» (Deutsch, 1957, p. 36). Представители обеих точек зрения опираются на исторические факты, подтверждающие их правоту и опровергающие мнение оппонентов.

Критическая теория пошла несколько дальше, попытавшись выйти за рамки мира конкуренции в области безопасности и войны, с одной стороны, и создания плюралистического сообщества безопасности — с другой. В рамках этой теории идентичность государства выражается в возможности формировать собственные дискурсы через стремление к исключительности, опираться на союзы и создавать собственные сферы влияния (Fischer, 1992, p. 430). Все это выступает в качестве неотъемлемых элементов самостоятельного внешнеполитического курса.

Предположение сторонников критической теории о том, что идентичность проявляется не только как представления человека или группы лиц (общества) о самих себе, но и как представления государства о себе, можно проверить на основании изучения внешнеполитического курса актора, чей суверенитет и внешнеполитическая идентичность были подвергнуты сомнению. Внешнеполитическая идентичность в этом случае рассматривается как многомерная модель, состоящая из различных аспектов или усилий (индивидуальных или коллективных), направленных на проведение самостоятельного внешнеполитического курса (Urrestarazu, 2015, p. 135).

В этой связи в статье предлагается исследовать не социальный, а внешнеполитический аспект концепции коллективной идентичности (Doßmann & Niethammer, 2000, p. 19) посредством анализа политики Германской Демократической Республики (ГДР) в отношении стран Африки южнее Сахары после крушения колониальной системы международных отношений (1960–1980-е гг.).

Некоторые исследователи полагают, что ГДР не имела собственной внешнеполитической идентичности из-за того, что была зависима от СССР, в том числе в выработке внешней политики в отношении третьих стран (End, 1973, p. 34). Более того, ряд западных, прежде всего американских, документов свидетельствует о том, что СССР использовал ГДР в своих целях по расширению влияния в странах «третьего мира» и оказания давления на Западную Европу (Grundy, 1981, p. 595).

Привычная форма изучения идентичности ГДР и Федеративной Республики Германия (ФРГ) — это либо исследование представления «западных» и «восточных» немцев о самих себе, либо оценка «коллективного сознания» (Алленова, аль-Дайни, 2021, с. 48).

Таблица 1
Теоретическое описание изучаемых измерений и их практическая проверка в контексте реализации внешнеполитического курса ГДР в Африке

 Источник: составлено Н.В. Ивкиной.

Так, «Восточная Германия» рассматривалась как альтернатива «Западной Германии». С одной стороны, политика периода холодной войны и разделенной Германии способствовала конкуренции между двумя государствами. С другой стороны, на политическом уровне оба немецких государства определяли себя как «другую» Германию: ГДР считала себя антифашистской прогрессивной альтернативой прозападной Федеративной Республики, а Федеративная Республика рассматривала себя в качестве либерального, демократического и экономически более успешного варианта¹. Однако социологический подход не дает возможности выявить внешнеполитическую составляющую идентичности ГДР. В этой связи в данном исследовании предлагается анализ внешнеполитического курса ГДР в Африке южнее Сахары для проверки гипотезы о возможности самостоятельной реализации национальных интересов государства.

Для проверки практической реализации теоретических предположений предлагается с помощью ряда количественных и качественных методов выявить нарративное, перформативное и эмоциональное измерения внешнеполитической идентичности ГДР (Urrestarazu, 2015, p. 137) (табл. 1).

Таким образом, проверка реализации каждого из указанных измерений позволит дать представление о внешнеполитической идентичности ГДР.

Страны Африки во внешнеполитическом курсе ГДР

Выбор африканского направления во внешней политики ГДР в качестве предмета исследования обусловлен в первую очередь особым интересом Германии к этому континенту на протяжении всего колониального периода (Ивкина, 2021; 2022). Однако после окончания Второй мировой войны колониальные амбиции разделенной на две части Германии потерпели крах. В научной литературе нет однозначного ответа на вопрос, имели ли ФРГ и ГДР собственные внешнеполитические курсы, но, согласно ст. 6 Конституции ГДР от 1968 г., «страна, верная интересам народа и своим международным обязательствам… проводит внешнюю политику, служащую социализму и миру, международной дружбе и безопасности»². Более того, ГДР взяла на себя обязательство бороться против империализма и его колониального режима³. Все это говорит в пользу того, что в зоне советского влияния у немецкого государства на декларативном уровне был заявлен свой внешнеполитический курс.

Российские исследователи отмечают высокую актуальность исследования политики ГДР в Африке в связи с тем, что и в советской, и в современной российской историографии данная тема представляется «белым пятном» (Лилеев, 2011, с. 38). Более того, следует отметить, что развивающиеся страны Африки южнее Сахары входили в пул интересов ГДР в связи с общей направленностью на антиимпериалистическую борьбу за мир, свободу и социальный прогресс (Rehmer, 1985, p. 22). ГДР активно выражала солидарность со всеми народами, стремящимися к национальному освобождению, боролась против колониализма и любого другого вмешательства во внутренние дела.

1960 г. стал своеобразным катализатором для активизации политики ГДР в Африке. В частности, выступая перед дипломатическим корпусом, глава Государственного Совета ГДР В. Ульбрихт провозгласил принципы восточногерманского куса в отношении стран Африки. Основной тезис заключался в том, что политика Восточной Германии должна быть основана на традициях немецкого рабочего класса и немецких гуманистов, которые всегда презирали колониальный гнет и любые формы эксплуатации (Schleicher, 1991, p. 32). Фактические предложения по реализации внешнеполитического курса в регионе включали в себя лозунг «Африка для африканцев», что было прямо противоположно политике ФРГ, которая поддерживала «худшие западные традиции немецких колонизаторов и милитаристов» (Schleicher, 1991, p. 32). Именно на фоне идеологического и политического противостояния с ФРГ стала формироваться политика ГДР в Африке южнее Сахары.

Начало политических контактов ГДР со странами континента было положено 17 ноября 1958 г., когда независимая Гвинея заключила свои первые международные договоры — соглашения с Восточной Германией в сфере торговли и культуры с перспективой обмена представительствами и консульствами⁴. Таким образом, можно было говорить о том, что ГДР в тот момент стала самостоятельным игроком в регионе. Реакция ФРГ на подобные действия была предсказуемой: официальные лица западногерманского государства стали заявлять о своем безусловном праве представлять всех немцев на мировой политической арене. Это объяснялось тем, что в ФРГ правительство избиралось, а в ГДР — навязывалось Советским Союзом. Об этом после избрания неоднократно говорил канцлер ФРГ К. Аденауэр (Morsey, 1991, p. 18).

Такая позиция была отражена также в «доктрине Хальштейна», которая фактически была нацелена на препятствование международному признанию ГДР и в соответствии с которой ФРГ рассматривала любое действие третьих государств по установлению дипломатических или иных отношений с ГДР в качестве «недружественного шага»⁵. Исключение составлял только Советский Союз.

Для подкрепления своих позиций на Африканском континенте ФРГ начала открывать свои торговые представительства в Африке (в Алжире, Гане, Ливии, Мали, Марокко, Судане, Тунисе, Замбии), а также генеральные консульства (в Египте, Гвинее, Танзании) (Winrow, 1989, 303). Таким образом, ФРГ прилагала усилия по недопущению обретения ГДР международно-правового суверенитета.

В такой ситуации правительство ГДР было вынуждено проводить более гибкую политику, нацеленную, с одной стороны, на укрепление своих позиций в африканском регионе, а с другой — не ставящую под угрозу только что обретенный суверенитет бывших африканских колоний. Такую политику некоторые западные исследователи связывают с нежеланием Советского Союза помочь дипломатически признанному им государству развернуть более активные действия в Африке (Winrow, 1989, p. 304).

Однако такая позиция не имеет под собой реальных обоснований, поскольку между министерствами иностранных дел ГДР и СССР в Москве и Берлине на регулярной основе проводились двусторонние консультации по Африке, в том числе по отдельным приоритетным проблемам. Кроме того, на местах посольства ГДР и СССР в основном работали в тесном контакте (Schleicher, 1991, p. 32). Таким образом, обвинения США в адрес СССР в том, что последний помогает ГДР в Африке в обмен на использование восточногерманской территории в качестве плацдарма для реализации своих интересов в Европе, озвученные в одном из докладов (Grundy, 1981, p. 595), также беспочвенны.

В 1980-х — начале 1990-х гг. политика ГДР в Африке становилась все активнее. Председатель Государственного Совета ГДР Э. Хонеккер в 1979 г. совершил большое африканское турне в Анголу и Мозамбик⁶. В этот период особенно важно было наладить взаимовыгодное торгово-экономическое сотрудничество, так как с 1977 г. в ГДР наблюдался экономический кризис. Визит Э. Хонеккера в эти страны послужил началом отказа сторон в процессе взаимной торговли от иностранной валюты, были начаты крупномасштабные проекты в сельском хозяйстве (создание крупных сельскохозяйственных ферм в Мозамбике площадью до 120 000 га сельскохозяйственных земель)⁷. Во многом за счет реализации совместных проектов африканские страны начали погашать взятые ранее кредиты, а также стали более динамично развиваться, несмотря на позднюю деколонизацию.

В 1989 г. Э. Хонеккер в четвертый раз принимал у себя Х.М. Менгисту, одного из лидеров эфиопской революции. Западные страны расценили это как очередную манипуляцию со стороны Советского Союза. Тесные личные отношения между Э. Хонеккером и Х.М. Менгисту были восприняты как реализация советских амбиций в регионе Африканского Рога. Эфиопия имеет особое стратегическое значение, учитывая ее близость к Суэцкому каналу, а также присутствие США в порту Бербера в соседнем Сомали. Правительство Восточной Германии поощряло дипломатические контакты с Эфиопией, что помогло укрепить присутствие советского блока на Африканском Роге (Winrow, 1988, p. 206).

Однако примечательно, что, во-первых, Э. Хонеккер был единственным восточноевропейским лидером, которого пригласили принять участие в праздновании 10-й годовщины эфиопской революции в Аддис-Абебе; во-вторых, к 1986 г. ГДР успела установить дипломатические отношения практически со всеми странами Африки южнее Сахары, за исключением Королевства Свазиленд⁸, Малави и Южно-Африканской Республики; в-третьих, речь шла не только о политических, но и о торгово-экономических, образовательных и культурных контактах, то есть обо всем, что связывает народы суверенных государств. В этой связи можно говорить о необоснованности утверждений, что политика ГДР в Африке в тот период была направлена исключительно на реализацию устремлений СССР и не имела собственных целей и задач.

 Новый этап восточногерманской политики в Африке: проблемы безопасности

Необходимо учитывать, что перечисленные выше дипломатические успехи ГДР в Африке дались государству крайне непросто. Это связано с необходимостью обретения не только политической, но и военно-технической идентичности. В рамках противостояния политике Запада ГДР при поддержке СССР пыталась открыть свои дипломатические представительства в Гвинее, Конго (Браззавиль) и Гане (после свержения К. Нкрумы). Однако единственным реальным успехом в условиях ограничений действий ГДР со стороны «доктрины Хальштейна» оказалось открытие в 1964 г. после объединения Занзибара и Танганьики Генерального консульства в Танзании (Winrow, 1990). Это и дало импульс сначала укреплению положения ГДР в Танзании, а затем и установлению доверия в отношениях с соседними африканскими странами. Во многом благодаря расширению пропагандистской деятельности Восточной Германии, предлагавшей альтернативу западным неоколониальным проектам, в Африке увеличилось количество политических сил, выражающих готовность признать ГДР самостоятельным внешнеполитическим актором. В связи с этим политика ФРГ в контексте «доктрины Хальштейна» к концу 1960-х гг. оказалась фактически бессмысленной. В 1972 г. с подписанием Основополагающего договора между ФРГ и ГДР⁹ в рамках Восточной политики западногерманского канцлера В. Брандта доктрина больше не применялась. Хотя ФРГ и не признавала ГДР, она начала закрывать глаза на признание последней третьими странами.

Именно в этот момент формируются собственные интересы ГДР в сфере безопасности в Африке. К 1970-м гг. Восточная Германия насчитывала около 2000 человек военного контингента в Африке, а также еще по меньшей мере 2000 военных советников и техников (Sandvoss, 1985, p. 180). ГДР в основном специализировалась на таких сферах, как подготовка военных для обеспечения безопасности на африканских территориях, связь, строительство аэродромов, развитие портов, работа с пионерскими организациями, военная инженерия и проч. (Winrow, 1990, p. 139). По данным западногерманской газеты Die Welt, силы ГДР помогали обеспечивать безопасность в Анголе, Мозамбике, Эфиопии, Гвинее-Бисау, Уганде, Экваториальной Гвинее и Конго (Браззавиль)¹⁰. Как видно, страны, где ГДР пыталась реализовать свои устремления как актора, отвечающего за отдельные сферы безопасности, преимущественно сосредоточены в Юго-Восточной Африке. Это связано с успехом, которого страна достигла в Танзании, и возможностью расширения своей сферы влияния.

С разветвлением сети политических контактов между ГДР и африканскими странами углублялись и сферы сотрудничества. Это подтверждает сравнительный количественный анализ взаимных визитов делегаций из ГДР в Африку и африканских представителей — в ГДР в 1970-х гг. Результаты анализа приведены в табл. 2.

Как видно из приведенных данных, интенсификация отношений, то есть рост числа взаимных визитов между ГДР и африканскими странами, произошла в тот момент, когда стороны стали поднимать вопросы безопасности и Восточная Германия вошла в число акторов, способствующих региональной стабильности. Кроме того, именно с теми странами, с которыми состоялся обмен визитами, удалось установить и успешно воплощать в жизнь торгово-экономическое сотрудничество: «Восточногерманские экономисты сосредоточили свое внимание на приоритетных странах с социалистической ориентацией, таких как Ангола, Эфиопия, Мозамбик, Сан-Томе и Принсипи для приобретения сырья в том числе в рамках специальных соглашений о бартерной торговле» (Lavigne, 1974, p. 350). К началу 1980-х гг. ГДР импортировала различные виды сырья из Африки: бокситы — из Гвинеи, медь — из Замбии и Зимбабве, какао — из Ганы и Нигерии, кофе — из Анголы (Winrow, 1989, p. 305).

Таблица 2
Сравнительный количественный анализ взаимных визитов делегаций из ГДР в Африку и африканских представителей в ГДР в 1970–1980 гг.

Примечание. Жирным шрифтом выделены страны, делегации которых за один год несколько раз становились принимающей стороной.
Источник: составлено Н.В. Ивкиной по материалам: Dokumente zur Außenpolitik der Deutschen Demokratischen Republik. Berlin : Staatsverlag der Deutschen Demokratischen Republik, 1986.

Помимо этого, именно данным странам ГДР на регулярной основе в 1970-1980-х гг. предоставляла финансовую и техническую помощь по линии Комитета солидарности ГДР, составившую около 148 млрд марок (Döring, 2001, p. 209). Это было необходимо для поддержки национально-освободи-тельных движений в странах, готовящихся вступить на путь суверенитета. Так, например, по данным, опубликованным Министерством обороны РФ, в 1980-1985 гг. Мозамбику оказывалась помощь и в подготовке военных кадров: были обучены 70 военнослужащих сухопутных войск, 62 — военно-воздушных сил, 62 — военно-морских сил, 60 офицеров-политработников и 25 пограничников. Всего за указанный период на Мозамбик из казны ГДР было выделено 277 млн марок, несколько меньше (238 млн) было выделено для Анголы (Платошкин, 2015). Таким образом, можно говорить о самостоятельной инвестиционной военно-технической политике ГДР в Африке. Безусловно, речь шла в основном о тех странах, которые имели более тесные связи с Советским Союзом, однако это и не может вызывать удивления, поскольку в рамках холодной войны оба государства находились в одном блоке.

Такое усердие ГДР и безусловная поддержка ее начинаний со стороны СССР крайне беспокоили западных политиков и, по всей видимости, не напрасно. Особое недовольство возникало в тот момент, когда успешная политика ГДР подрывала доверие местных африканских властей к ФРГ. В ход пускалась дискредитация восточногерманских усилий в Африке для того, чтобы снизить уровень доверия к стране в частности и к советской политике в целом. Так, например, в 1976 г. в ГДР прибыл командующий полицейскими силами Анголы для встречи со своим коллегой, министром внутренних дел ГДР Э. Эйхарном. После этого визита и достигнутых по его результатам договоренностей Восточная Германия была обвинена в поддержке разведструктуры страны — Директората информации и безопасности Анголы, который, по мнению Запада, проводил массовые репрессии и даже содержал «концентрационные лагеря» (Winrow, 1990, p. 140). Впоследствии в вину ГДР вменяли поддержку «диктаторских режимов» в Гвинее и Уганде, связи с запрещенными в западных странах коммунистическими партиями Судана и Ганы и проч.

Заключение

В политике ГДР в Африке южнее Сахары можно выделить определенную периодизацию, связанную с поиском ГДР своей внешнеполитической идентичности.

Первый период охватывает 1960-е – начало 1970-х гг., когда политика была в основном нацелена на то, чтобы через установление дипломатических отношений с суверенными африканскими странами добиться признания ГДР как самостоятельного игрока в мире.

В 1970-х гг. после отказа ФРГ от «доктрины Хальштейна» (1972 г.) начался второй период, когда ГДР использовала активную политику в Африке для системного противостояния с ФРГ и борьбы с неоколониальной политикой западного видения африканского вектора.

Третий период, длившийся с 1980-х гг. вплоть до объединения Германии, характеризуется более самостоятельным, независимым от внешних обстоятельств внешнеполитическим курсом. Это связано с активизацией политики безопасности, которую ГДР начала проводить в Африке. Однако и в этот момент на политические действия Восточной Германии накладывался отпечаток советской политики «нового мышления», что и привело в результате к потере даже той доли самостоятельности, которая была обретена.

Возвращаясь к теоретическим основам исследования, отметим следующее. Проверка реалистического, либерального и критического взгляда на внешнеполитическую идентичность показала, что доводы реалистов об эгоистичном поведении государственных акторов в отношении других в процессе обретения идентичности несостоятельны. Исследование позволило выявить, что ГДР крайне аккуратно проводила свой внешнеполитический курс в Африке южнее Сахары, стремясь не навлечь недовольство западных стран на молодые государства. Теоретически это может быть связано с пониманием того, что бывшие европейские метрополии хоть и по большей части в собственных интересах, но были способны в финансовом плане дать африканским странам гораздо больше, чем ГДР.

Тезис либералов оказался более состоятельным: первый и третий этапы восточногерманской политики доказывают, что обретение внешнеполитической идентичности было прочно связано с попыткой ГДР встроиться в формирующуюся политическую и дипломатическую конъюнктуру. Так, на первом этапе отчетливо видно, что основной задачей ГДР было установление дипломатических отношений с зарубежными странами для поддержания легитимности внешнеполитического курса и преодоления идеологических последствий «доктрины Хальштейна». Однако внешнее давление, во многом обусловленное той же самой либеральной политикой стран Запада, не позволяло ГДР в полной мере развернуть свой внешнеполитический курс.

Что касается критической теории, то проверка кейса политики ГДР в Африке показала, что именно эта теория предлагает наиболее взвешенный взгляд на внешнеполитическую идентичность. Восточная Германия действительно пыталась формировать собственный дискурс в рассматриваемом регионе для укрепления статуса суверенного актора.

Таким образом, подводя итог, необходимо отметить, что практическая проверка всех трех измерений внешнеполитической идентичности дает возможность сделать некоторые выводы.

Анализ нарративного измерения показал, что политика ГДР в Африке развивалась поступательно, с момента обретения африканскими странами независимости. От установления дипломатических отношений с отдельными странами ГДР двигалась в сторону регионального сотрудничества (географически преимущественно странами Юго-Восточной и Западной Африки), а затем уже углубляла сферы взаимодействия вплоть до содействия в обеспечении безопасности.

Перформативное измерение представляется более сложным для изучения. Это связано с тесным сотрудничеством ГДР и СССР и сложностью в разделении, например, помощи странам Африки конкретно со стороны правительства Восточной Германии и совместно с Советским Союзом. Однако рассматривать содействие СССР развитию внешнеполитического курса ГДР в Африке южнее Сахары как ущемление идентичности нельзя. Наоборот, данные, приведенные в исследовании, говорят о том, что это было взаимовыгодное сотрудничество как в экономическом плане, так и в плане формирования имиджа обеих стран, борющихся с неоколониальными устремлениями бывших метрополий. Кроме того, на первых двух этапах становления политики ГДР в Африке СССР вовлекал ее в свои проекты, давая тем самым выход на новый региональный уровень.

Эмоциональное измерение внешнеполитической идентичности ГДР проявлялось наиболее очевидно. ФРГ и ГДР изначально создавались в качестве двух полюсов, западного и восточного, и ничего удивительного, что в рамках реализации политики в Африке они столкнулись с противодействием друг другу. Действительно, многие инициативы Восточной Германии в африканских странах были продиктованы соперничеством (прежде всего идеологическим) с Западной Герма-нией. Данные почастотного анализа визитов показали, что, с одной стороны, факт соперничества ускорил трансформацию внешнеполитического курса ГДР, а с другой — что именно активность ГДР заставляла ФРГ обращаться за помощью к бывшим метрополиям африканских стран, чтобы препятствовать расширению их контактов с Восточной Германией.

_{¹ Ganzenmüller J. Ostdeutsche Identitäten. Selbst- und Fremdbilder zwischen Transformationserfahrung und DDR-Vergangenheit. Deutschland Archiv // Bundeszentrale für politische Bildung. 24.04.2020. URL: https://www.bpb.de/themen/deutschlandarchiv/308016/ostdeutsche-identitaeten/#footnote-reference-22 (accessed: 04.04.2024).}

_{² Constitution of the GDR (April 6, 1968) // GHDI. URL: https://ghdi.ghi-dc.org/sub_document.cfm? document_id=79 (accessed: 01.04.2024).}

_{³ Ibid.}

_{⁴ Dokumente zur Außenpolitik der Deutschen Demokratischen Republik 1945–1954. Vol. 1. Berlin : Rutten and Loening, 1954. S. 505–506.}

_{⁵ 1955: Die Hallstein-Doktrin // Bundesarchiv Deutschland. 1957. URL: https://www.bundesarchiv.de/DE/Content/Virtuelle-Ausstellungen/1955-Die-Hallstein-Doktrin/1955-die-hallstein-doktrin.html (accessed: 09.04.2024).}

_{⁶ Erich Honecker am 20.2.1979 in Lusaka/ Sambia // Bundestiftung Aufarbeitung. URL: https://www.bundesstiftung-aufarbeitung.de/de/vermitteln/wissenschaft/promotionsfoerderung-stipendienprogramm/stipendiaten/daniel-lange/ddr-afrika-sport/erich-honnecker-1979-lusaka (accessed: 29.11.2024).}

_{⁷ „Afrika war für die DDR-Außenpolitik wichtig“. Hans-Joachim Döring im Interview // Mitteldeutscher Rundfunk. 09.01.2018. URL: https://www.mdr.de/geschichte/ddr/politik-gesellschaft/aussenhandel-afrika-fdj-freundschaftsbrigaden-100.html (accessed: 09.04.2024).}

_{⁸ С 2018 г. — Королевство Эсватини.}

_{⁹ Deutsch-deutscher Grundlagenvertrag 1972: Vertrag über die Grundlagen der Beziehungen zwischen der Bundesrepublik Deutschland und der Deutschen Demokratischen Republik // Deutscher Bundestag. 1972. URL: https://webarchiv.bundestag.de/archive/2005/1115/parlament/geschichte/parlhist/dokumente/dok07.html (accessed: 11.04.2024).}

_{¹⁰ Die Welt, 1985, Germany, German // Die Welt Internet Archive. April 1, 1985. URL: https://archive.org/ details/DieWelt1985GermanyGerman/Apr%2001%201985%2C%20Die%20Welt%2C%20%2377%2C%20Germany%20%28de%29/page/n7/mode/2up (accessed: 09.04.2024).}

Об авторах

Наталья Викторовна Ивкина

Автор, ответственный за переписку.
Email: ivkina-nv@rudn.ru
ORCID iD: 0000-0001-8654-7629
SPIN-код: 5680-4049

кандидат исторических наук, доцент кафедры теории и истории международных отношений

Список литературы