Военно-политические особенности участия ФРГ в операции «Решительная поддержка» в 2015-2021 гг.

Полный текст

Введение

В 2000—2010-е гг. афганское направление неизменно входило в число ключевых векторов приложения масштабных внешнеполитических усилий ФРГ вне Евроатлантического сообщества, в том числе собственно военных. В этой связи Афганистан служит уникальным примером деятельности ФРГ на мировой арене сразу в нескольких отношениях. Безусловно, список стран и территорий, где ФРГ развертывала и сохраняла присутствие бундесвера на длительную (от 10 лет и более) перспективу, позиционируя себя как миротворца, отнюдь не ограничивался одним Афганистаном. Это Босния и Герцеговина, Косово, Сомали, Ливан, а также Мали и Ирак, где представители бундесвера находятся с 2013 и 2015 гг. соответственно.

Во-первых, в указанных случаях (за исключением Мали и Ирака) по мере сохранения присутствия германских войск численность их контингентов постепенно уменьшалась. В свою очередь, в Афганистане имели место сразу два продолжительных этапа последовательного и значительного роста объемов присутствия бундесвера — в 2002—2012 гг. (наращивание усилий по участию в операции МССБ) и в 2016—2020 гг. (уже в рамках операции «Решительная поддержка»).

Во-вторых, в большинстве случаев (кроме Косово) в течение 8—12 лет с момента развертывания контингента бундесвера его численность опускалась реально до отметки в 0,1 тыс. солдат и офицеров (формально «потолок» контингента, определяемый Бундестагом, находился на уровне 0,2—0,4 тыс. военнослужащих). Напротив, в случае Афганистана предельная численность достигалась в 2010—2011 гг. (в рамках МССБ, «потолок» был определен в 5 тыс. военнослужащих и еще 0,35 тыс. — в оперативном резерве¹, что составляло свыше 50 % от всех германских военных, используемых вне зоны ответственности НАТО в тот период (Glatz et al., 2018, p. 9)) и с 2018 г. («Решительная поддержка», 1,3 тыс.), причем во втором случае он продолжает держаться более двух лет (табл. 1), то есть эти показатели сохраняются почти 10 и более 15 лет с момента появления германских военных в Афганистане.

В-третьих, в случае с Афганистаном Германия в принципе согласилась на сохранение своего военного присутствия при смене миссий НАТО — от МССБ к операции «Решительная поддержка», хотя ее масштаб изначально резко сократился (де-юре в 6 раз) и сузился спектр выполняемых задач (отказ от реализации операций по поддержанию мира в пользу сохранения лишь обучения и консультирования). Аналогичная ситуация имела место только в случае Боснии и Герцеговины (переформатирование миссии НАТО IFOR/SFOR в операцию ALTHEA («Алтея») под эгидой ЕС в 2004 г.).

Наконец, в-четвертых, вне пределов Европы афганское направление лидировало с точки зрения масштабов применения бундесвера сразу в двух отношениях. Так, именно здесь был зафиксирован максимум численности германских военных, единовременно используемых в одной стране за границами Евроатлантического сообщества (до 5 тыс. военнослужащих). С середины 2000-х гг. афганское направление стабильно занимало первое место, а в 2015—2020 гг. уверенно входило в двойку (наряду с Мали) наиболее масштабных векторов использования бундесвера вне зоны ответственности НАТО. Причем в Мали речь идет сразу о двух миссиях — миротворческой MINUSMA (МИНУСМА, ООН) и военно-тренировочной EUTM Mali (ЕС), в то время как в случае Афганистана — лишь об одной («Решительная поддержка», НАТО).

Представленные положения указывают на большой удельный вес афганского вектора в политике ФРГ на мировой арене в целом. В этой связи возникает логичный вопрос: как Германия реагировала в 2019—2021 гг. на планы и действия США, избравших при Д. Трампе (февраль 2020 г.) и в итоге подтвердивших (апрель 2021 г.) уже при Дж. Байдене решение о свертывании военного присутствия в Афганистане?

Задача данной статьи — исследование особенностей участия и перспектив ФРГ в операции «Решительная поддержка» (2015—2021 гг.). Основные методы исследования — ивент-анализ, то есть изучение чувствительных шагов официального Берлина политико-дипломатического и военного характера, а также сравнительный анализ (применительно к вопросам использования бундесвера в Афганистане и на других направлениях в середине — второй половине 2010-х гг.).

Как иностранными, прежде всего самими германскими и американо-британскими, так и отечественными учеными был создан огромный задел в изучении и осмыслении опыта, накопленного ФРГ в Афганистане. Так, ими давалась оценка как промежуточным, по состоянию на конец 2000-х гг.² (Егоров, 2012; Михайлин, 2009a; 2009b; Погорельская, 2012; Bindenagel, 2010; Lombardi, 2008; Noetzel & Rid, 2009; Noetzel & Schreer, 2008; Roos 2010) и середину 2010-х гг. (Хришкевич, 2016; Birtsch, 2017; Hilpert, 2014), так и итоговым результатам участия Германии в деятельности Международных сил содействия безопасности в Афганистане (Власов, 2016; Kaim, 2013; Rudolf, 2013; Wörmer, 2013). Особое внимание уделялось сотрудничеству между гражданскими и военными германскими представителями в Афганистане (Paul, 2009) — прежде всего, в контексте функционирования провинциальных восстановительных команд (Hett, 2005; Hochwart, 2009).

Таблица 1. Вклад ФРГ в проведение операции «Решительная поддержка» 

Источник: составлено автором по: Antrag der Bundesregierung. Entsendung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support Mission // Deutscher Bundestag, 18. Wahlperiode. Drucksache 18/3246, 19.11.2014. S. 5; Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support // Deutscher Bundestag, 18. Wahlperiode. Drucksache 18/6743, 18.11.2015. S. 4; Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support // Deutscher Bundestag, 18. Wahlperiode. Drucksache 18/10347, 16.11.2016. S. 4; Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support // Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/21, 25.10.2017. S. 4; Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support // Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/1094, 07.03.2018. S. 4; Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support // Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/7726, 13.02.2019. S. 4; Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support // Deutscher Bundestag, 18. Wahlperiode. Drucksache 19/17287, 19.02.2020. S. 4—5.

На фоне столь значительного внимания к действиям Германии под эгидой МССБ вопросам ее участия в операции «Решительная поддержка» уделялось меньшее внимание, особенно со стороны отечественных исследователей. В основном фокусе были ход переговоров, заключение договоренностей между США и «Талибаном»³, возможности их реализации, учитывая их огромное влияние на перспективы сохранения присутствия ФРГ в Афганистане (Glatz & Kaim, 2019; 2020).

В поисках новых форм обеспечения военного присутствия в Афганистане

Уже на рубеже 2000—2010-х гг. перед странами — участницами НАТО отчетливо встал вопрос о перспективах сохранения усилий на афганском направлении после окончания деятельности МССБ. В положительном отношении данный вопрос принципиально был решен 5 декабря 2011 г. на Конференции по Афганистану — символично, что она проходила в Бонне⁴. Соответственно, была начата детальная проработка вопросов сохранения присутствия в данной стране Азии на переходный период (сроки которого первоначально ограничивались десятилетием 2015—2024 гг.). В своей основе она была завершена на Уэльском саммите НАТО (4—5 сентября 2014 г.), в ходе которого был декларирован переход эстафеты в вопросах стабилизации обстановки в Афганистане от сил МССБ к миссии «Решительная поддержка» с 1 января 2015 г.⁵

30 сентября 2014 г. между странами — членами Альянса и официальным Кабулом было подписано соглашение о статусе войск НАТО на территории Афганистана, закреплявшее за ними широкие права (включая служебный иммунитет) и рассматриваемое сторонами в качестве правовой основы для сохранения длительного военного присутствия стран Запада в данной стране⁶.

19 ноября 2014 г. Бундестаг ФРГ одобрил использование бундесвера в рамках планируемой к запуску операции НАТО «Решительная поддержка»⁷. Это решение, окончательно устранившее неопределенность в вопросе сохранения военного присутствия Германии в Афганистане, было принято на фоне завершения вывода основной массы сил бундесвера (свыше 80 %), до этого задействованных в деятельности МССБ.

Каковы основные характеристики и результаты германского политико-военного вклада в деятельность МССБ?

В дипломатическом отношении ФРГ играла роль организатора и модератора «Боннского процесса» — переговоров между различными силами в Афганистане (де-юре всеми, кроме «Аль-Каиды»⁸ и «Талибана») с целью восстановления вертикали власти в стране. Стартовав в декабре 2001 г., «Боннский процесс» формально завершился в сентябре 2005 г. после проведения первых за длительное время парламентских выборов в стране⁹.

Внутри Афганистана в вопросах обеспечения мира и безопасности Германия сфокусировала свои усилия на районе столицы и северных провинций — в последнем случае бундесвер принял на себя роль «рамочной нации» в составе многонациональной группировки государств-участников и партнеров НАТО. В одноименном центре провинции Мазари-Шариф было развернуто субрегиональное командование МССБ «Север» с ведущим участием ФРГ. Ею были учреждены провинциальные восстановительные команды в провинциях Кундуз (2003—2012 гг.) и Бадахшан (2004—2012 гг.), используемые в качестве механизмов кооперации министерств обороны, иностранных дел, внутренних дел, экономического сотрудничества и развития, имевшие целью содействие воссозданию эффективной системы власти на местном (провинциальном) уровне¹⁰.

ФРГ инвестировала в стабилизацию Афганистана огромные ресурсы: так, только финансирование деятельности германского контингента в составе МССБ в 2001—2014 гг. составило свыше 8,2 млрд евро¹¹. Вместе с тем достигнутые успехи на деле оказались весьма ограниченными. Так, декларируемая в 2000-е гг. как крупный успех стабильность на севере Афганистана уже в первой половине 2010-х гг. стала демонстрировать свою «хрупкость». Восстановление и дальнейший рост потенциала антиправительственных формирований, прежде всего «Талибана», привели к его растущей активизации в считавшихся относительно спокойными северных провинциях.

Неудачи во многом объяснялись ошибками, допускаемыми как на уровне МССБ в целом (запоздалое решение о создании многочисленной национальной армии и сил безопасности Афганистана, недостаточное внимание к вопросам их подготовки до конца 2010-х гг.), так и ФРГ в частности. Так, германские миротворческие подразделения во многом лишь «демонстрировали флаг» при патрулировании местности, избегая заходить во многие труднодоступные места, где могли складироваться запасы и концентрироваться мелкие группы боевиков (Hett, 2005, рр. 7—15). В этой связи следует отметить и запаздывание с наращиванием военного присутствия ФРГ в северных провинциях: достаточно серьезные силы (2—3 батальонные тактические группы) были сосредоточены здесь лишь в 2009—2012 гг., причем и их было явно мало для обеспечения перелома ситуации в обширных гористых провинциях Кундуз и Бадахшан.

К моменту запуска миссии «Решительная поддержка» практически все наземные подразделения войск ФРГ (равно как и других европейских стран НАТО), выполнявшие задачи «в поле», были выведены из Афганистана. Основу германского контингента, задействованного в проведении операции «Решительная поддержка», составляли военные инструкторы, штабной персонал, а также небольшие по численности подразделения охраны военных баз, армейской авиации (управления и обслуживания парка беспилотных летательных аппаратов (БПЛА)) и сил специальных операций (ССО). Соответственно, это отражало изменившиеся политико-военные задачи ФРГ в Афганистане после 2015 г., во многом направленные на исправления тех недочетов и ошибок, которые были допущены в период деятельности МССБ.

Согласно мандатам Бундестага, основными задачами германских военных в рамках операции «Решительная поддержка» были определены обучение (в том числе дообучение), консультирование и поддержка правительственных афганских войск¹². Как и в период функционирования МССБ, германские подразделения должны были дислоцироваться в районе Кабула (где отдельное внимание уделялось их участию в охране мест размещения дипмиссии ФРГ)¹³, Баграма (провинция Парван, где имелся большой аэродром) и, прежде всего, Мазари-Шарифа, где был сохранен штаб северного командования «Север» сил государств-участников и партнеров НАТО, задействованных в операции «Решительная поддержка»¹⁴.

Как и в случае МССБ, при проведении операции «Решительная поддержка» Германия приняла на себя функции «рамочной нации» в комплектовании и деятельности штаба и войск командования «Север». Наиболее крупной военной базой, где были развернуты германские войска, стал лагерь «Мармаль» (площадью 3 кв. км) вблизи Мазари-Шарифа — именно они стали «ядром» войск данного гарнизона. Также здесь базировалась группировка БПЛА бундесвера, привлекаемая на регулярной (практически ежедневной) основе для сбора тактической разведывательной информации в интересах сил стран НАТО и правительственных афганских войск, действующих в зоне командования «Север»¹⁵. Параллельно бундесвер должен был оказывать им логистическую поддержку, используя для этого транспортные самолеты и вертолеты, сосредоточенные на базе «Мармаль», а также на аэродроме Баграм¹⁶.

Германским войскам предписывалось активно и последовательно, вплоть до истечения мандата, участвовать в совершенствовании имевшейся в их зоне ответственности инфраструктуры военного и двойного назначения с перспективой ее последующей передачи афганской стороне¹⁷. На практике, учитывая заинтересованность ФРГ в сохранении своего военного присутствия на предельно длительную перспективу, эта передача в реалиях второй половины 2010-х гг. рассматривалась как вопрос отдаленного будущего.

В лагере «Мармаль» проходила подготовка, в том числе проведение совместных двусторонних учений с участием ССО бундесвера, элитных частей афганских вооруженных сил. На решение этой задачи обращалось самое пристальное внимание в парламентских мандатах — афганскому спецназу отводилась ключевая роль в борьбе с антиправительственными военизированными формированиями на севере Афганистана¹⁸. На данном направлении действия германских военных формально ограничивались лишь обучением и консультированием, включая помощь в планировании и осуществлении боевых операций на штабном уровне.

Однако на практике мандат Бундестага открывал возможность для точечного боевого использования бундесвера, главным образом подразделений ССО. Прежде всего, санкционированная с правовой точки зрения возможность их применения возникала при появлении угрозы жизни личного состава миссии «Решительная свобода» (в том числе и в случае угрозы жизни представителям союзнических контингентов в пределах действия командования «Север») и (или) необходимости эвакуации персонала¹⁹. Де-юре это было фиксированием расширенного права на самооборону. При этом число случаев, когда его стало можно и нужно реализовывать, стало стремительно возрастать в середине 2010-х гг. В северной части Афганистана, считавшейся на протяжении большей части времени деятельности МССБ относительно спокойной, наблюдалось существенное укрепление позиций антиправительственных сил. Симптоматично, что в конце сентября — начале октября 2015 г. афганскому «Талибану» удалось занять Кундуз — центр одноименной провинции, где в 2003—2012 гг. действовала германская провинциальная восстановительная команда и с момента ее запуска находились германские военные. Как показал отчет Бундестага, взятие Кундуза явилось шоковым известием для официального Берлина²⁰.

Использование бундесвера в Афганистане в 2016—2019 гг.: попытки возвращения старых тактик для решения новых проблем?

В условиях реальной угрозы утраты официальным Кабулом власти над частью северных провинций перед ФРГ, продолжавшей играть роль «рамочной нации» в деятельности многонациональной группировки (всего контингенты 21 государства-участника и партнера НАТО) (Glatz & Kaim, 2020, pp. 2—3), встала дилемма. Можно было либо оставить неизменными объемы и характер своих усилий (относительно уровня по состоянию на январь-октябрь 2015 г.), что таило в себе высокий риск деградации ситуации, то есть «обнуления» декларируемых в период деятельности МССБ результатов, либо начать вновь наращивать присутствие.

Второй сценарий был чреват риском втягивания в боевые действия с антиправительственными силами (прежде всего афганским «Талибаном», а также «Исламским государством» (ИГИЛ, ИГ)²¹, чьи ячейки стали в 2015—2016 гг. активно возникать в северной части Афганистана). На первый взгляд, это делало последний вариант противоречащим интересам руководства ФРГ. Он требовал, во-первых, пересмотра линии на частичный выход из Афганистана, что сопровождалось задействованием высвобождаемых ресурсов на других направлениях — прежде всего, стабилизации обстановки в Мали (и странах «сахельской пятерки» в целом), а также выстраивании периметра «сдерживания» РФ в Центральной, Восточной и Северной Европе. В условиях ограниченного числа ударных частей и подразделений в бундесвере наращивание объемов их параллельного использования сразу на нескольких направлениях становилось проблематичным.

Во-вторых, в перспективе следование по данному пути могло привести к отходу ФРГ на афганском направлении от приверженности концепции «стратегической сдержанности», то есть демонстрации максимально взвешенного подхода к использованию своего военного инструментария, что де-юре практически исключало его применение в собственно боевых (силовых) формах.

Однако уже в ноябре 2015 г., в ходе первой пролонгации Бундестагом мандата на использование бундесвера в операции «Решительная поддержка», предельная численность его контингента была увеличена на 130 военнослужащих — до 980 солдат и офицеров²² (см. табл. 1).

С одной стороны, рост контингента открывал возможность для изменения состава германского контингента в сторону увеличения в нем доли подразделений ССО и наземных войск. Их дополнительные силы вновь были развернуты в районе Кундуза (Glatz & Kaim, 2020, pp. 1—2), учитывая риск повторения атак на этот важный провинциальный центр.

С другой стороны, не следует преувеличивать масштаб данных шагов. Германские войска отнюдь не возвращались к осуществлению активных мер по поддержанию мира (и не планировали делать этого), как это имело место в случае МССБ, а лишь интенсифицировали точечную помощь афганским силам безопасности, продолжая фокусироваться на их обучении и консультировании. Тем самым в собственно военном плане правительство ФРГ реализовало скорее не меру, а лишь «полумеру». Однако сам факт ее осуществления свидетельствовал о реально большой значимости Афганистана во внешнеполитическом планировании и деятельности Германии. Официальный Берлин демонстрировал повышенную заинтересованность в сохранении хотя бы части того «багажа», который был наработан на афганском направлении в предшествующие полтора десятилетия.

В реалиях середины 2010-х гг. наиболее масштабные угрозы безопасности — массовое неконтролируемое перемещение беженцев и мимикрировавших под них террористов в Германию и государства-партнеры по НАТО — проецировались из зон вооруженных конфликтов в Сирии и Ираке, а также Ливии и стран Сахеля. С этой точки зрения, Афганистан нес в себе меньшие по размеру вызовы. Однако в первом случае (Сирия и Ирак) ФРГ присоединилась ко II западной антитеррористической коалиции, созданной для борьбы с силами ИГ и дружественными ему структурами в регионе, лишь спустя год после ее создания (сентябрь 2014 г. и декабрь 2015 г., что во многом стало реакцией на теракты в Париже 13 ноября 2015 г.). Причем на сирийском направлении официальный Берлин в принципе отказался от наземного применения своих войск, оказывая поддержку силами разведывательной и транспортной авиации, спутниковой группировки и ВМС²³, а на иракском — ограничился развертыванием небольшой (с «потолком» в 100 солдат и офицеров, увеличенным в 2016 г. до 150 военнослужащих) военно-тренировочной миссии²⁴.

В случае Афганистана основой сил бундесвера являлась именно наземная компонента, причем ее численность была существенно (в 7—10 раз) выше, чем в Ираке. Следует отметить, что в Ираке и особенно в Сирии ФРГ демонстрировала определенное дистанцирование от США, хотя именно они являлись государством — учредителем II западной антитеррористической коалиции и вносили наиболее значимый вклад в ее деятельность. Так, официальный Берлин подчеркивал, что вступил в данный международный формат на основании просьбы Франции в рамках реализации права на самооборону в соответствии с положениями ст. 42 договора о Европейском союзе (а не ст. 5 Вашингтонского договора об учреждении НАТО), и именно Пятая республика демонстративно воспринималась германским истеблишментом в качестве наиболее близкого и фокусного партнера в рамках II западной антитеррористической коалиции²⁵.

 Напротив, в Афганистане Германия сохранила в принципе и вновь стала наращивать свое военное присутствие в условиях выхода из страны французских войск (осуществлен к январю 2015 г.) в несоизмеримо большей степени, чем в случае Ирака и Сирии, ориентируясь на сотрудничество с США. Показателен и тот факт, что в случае II западной антитеррористической коалиции официальный Берлин вплоть до Брюссельского саммита НАТО (2018 г.) противился подключению к ее функционированию механизма Альянса (не в пример I коалиции), в то время как в Афганистане Германией подчеркивалось стремление использовать свои войска именно под эгидой Альянса²⁶.

Обратно пропорциональная зависимость между объемами военного присутствия и масштабом реальных угроз, исходивших для Германии, с одной стороны, из Сирии и Ирака, с другой — из Афганистана, отчетливо свидетельствовала о сохранении повышенной геополитической ценности последнего для ФРГ. Афганистан выступал наиболее выдвинутой на восток зоной германского политико-военного присутствия в Азии. Фактор наличия такового был исключительно важен для Германии с точки зрения ее стремления обрести положение полновесной мировой державы: провозглашение наличия «интересов Германии на Гиндукуше»²⁷, сделанное еще министром обороны ФРГ П. Штруком (2002—2005 гг.) в середине 2000-х гг., оставалось полностью актуальным для внешней политики ФРГ во второй половине 2010-х — начале 2020-х гг.

Подтверждением тому в марте 2018 г. также стало решение официального Берлина об увеличении более чем на 30 % — до отметки в 1,3 тыс. солдат и офицеров — «потолка» контингента в составе сил миссии «Решительная поддержка» (см. табл. 1). Это привело к тому, что ФРГ заняла второе место (после США, обогнав Великобританию) в списке 39 государств-участников и партнеров НАТО с точки зрения объемов задействования их войск в проведении операции «Решительная поддержка»²⁸.

Параллельно стали расти и расходы на деятельность германского контингента: в сравнении с годичным периодом, предшествовавшим решению об увеличении численности (с апреля 2017 г. по март 2018 г.), в следующие 12 месяцев они выросли почти на 15 %, а с апреля 2020 г. по март 2021 г. — уже более чем на 50 %²⁹.

Исходя из парламентских мандатов, рассматриваемое решение было принято не позднее октября 2017 г.³⁰ Чем оно было вызвано? Прежде всего, продолжением линии на упрочение позиций на севере Афганистана. Угроза, исходившая от отрядов «Исламского государства», стала в реалиях 2017—2018 гг. снижаться, однако ключевой причиной тому являлись успехи отнюдь не правительственных войск и государств — участников миссии «Решительная поддержка», а противоположной силы — «Талибана», начавшего рассматривать ИГ как конкурента и стремившегося к его вытеснению из зоны своих интересов. Присутствие афганских талибов, особенно в сельской местности, существенно расширилось по сравнению с серединой 2010-х гг. и тем более поздним и зрелым периодами деятельности МССБ. В таких условиях усилия государств-участников и партнеров НАТО прежде всего сосредоточились на укреплении обороны городов, главным образом административных центров. В случае бундесвера таковыми оставались Мазари-Шариф, Кундуз и Баграм. В первом случае германские военные создали саперную школу, где инструкторы занимались обучением афганских военных разминированию и установке мин, а также существенно усилили охрану базы «Мармаль», особенно аэродрома³¹.

Традиционно, на протяжении всего периода существования МССБ одним из основных факторов роста военного присутствия Германии в Афганистане выступала декларируемая заинтересованность США в этом. Насколько данное (с 2018 г.) приращение усилий бундесвера коррелировалось с развитием отношений ФРГ — США?

Фактор растущего вклада Германии в проведение операции под эгидой НАТО выступал одним из немногих «смягчителей» растущей напряженности в отношениях двух держав, проявившейся в наиболее отчетливых формах после прихода к власти администрации Д. Трампа (январь 2017 г.). Как и в ходе предшествующих кризисов доверия (главным образом в преддверии и в ходе иракских и ливийских событий в 2003 и 2011 гг.), усиление присутствия ФРГ в Афганистане позиционировалось практическим выражением трансатлантической солидарности. Это было тем более важно в условиях требований (часто предъявляемых в ультимативной форме) 45-го президента США к Германии в смысле ускорения роста ее военного потенциала и расходов, несения большей практической нагрузки в рамках деятельности НАТО на широком спектре направлений деятельности Альянса. Безусловно, рост численности контингента (эквивалентный двум неполным ротам) бундесвера в составе миссии «Решительная поддержка» являлся шагом навстречу США, однако не следует преувеличивать его масштаба.

Не менее справедливо было и обратное — официальный Берлин использовал активность США в Афганистане, ведущих активные боевые действия против «Талибана» (для чего было задействовано 5,4 тыс. военнослужащих из числа ударных подразделений — прежде всего, ССО (Glatz & Kaim, 2019, рр. 2—4)), для сохранения своего присутствия в стране. Соответственно, с этой точки зрения рост контингента бундесвера отвечал интересам, прежде всего, самого Берлина и лишь затем — Вашингтона.

Показательны в этой связи время принятия (октябрь 2017 г.) и реализации (март 2018 г.) рассматриваемого решения о наращивании германского контингента.

Первая хронологическая точка — это отчетливое возникновение глубокого, прецедентного для ФРГ с момента ее основания кризиса, связанного с формированием коалиционного правительства, вторая — момент его преодоления. В данной, весьма непростой для себя, ситуации германский истеблишмент продемонстрировал завидную последовательность в вопросах планирования и осуществления усиления присутствия в Афганистане, что вновь показывало особую значимость данного направления для официального Берлина.

В этой связи следует подчеркнуть наблюдаемую с 2018 г. связь для действий Германии между демонстрацией готовности, а также способности наращивать военные усилия в Афганистане и поиском формулы мира в данной стране. Позиция Берлина в отношении афганского «Талибана» стала постепенно дрейфовать от жестко непримиримой³² в сторону готовности к контактам с ним. Так, германская сторона весьма позитивно оценила первый с 2001 г. (!) факт достижения договоренностей о прекращении огня между официальным Кабулом и «Талибаном» на период 15—17 июня 2018 г. (в период празднования Ураза-Байрама)³³.

«Уйти, остаться невозможно?»: попытки ФРГ сохранить военное присутствие в Афганистане и их неудача

Растущее внимание Берлина, все более переходящее в обеспокоенность, привлекали к себе стартовавшие в сентябре 2018 г. переговоры между США и афганскими талибами. В характерной для себя манере предельного подчеркивания «особости» США и стремления к двусторонним, а отнюдь не многосторонним переговорам администрация Д. Трампа стремилась найти решение «афганской проблемы», достаточно ограниченно учитывая интересы государств-партнеров по операции «Решительная поддержка» под эгидой НАТО. Прежде всего, это положение относилось к ФРГ, ставшей среди стран — участниц Евроатлантического сообщества наиболее приоритетным объектом критики и попыток давления со стороны 45-го президента США.

На начальных стадиях переговоров в обмен на всеобщее прекращение огня и начало интегрирования талибов в действующую вертикаль власти в Афганистане (то есть превращения ее в коалиционную) администрация Д. Трампа была готова вывести ударные части (5,4 тыс. солдат и офицеров), несущие основную нагрузку в борьбе с антиправительственными формированиями в течение первых 4,5 месяцев с момента заключения договоренностей. При этом в Афганистане оставалось бы еще 8,6 тыс. военнослужащих — военных инструкторов, персонала баз, что теоретически позволяло продолжать деятельность сил миссии «Решительная поддержка» (Glatz & Kaim, 2019, pp. 2—4). В свою очередь, «Талибан» последовательно проводил линию на обеспечение полного обнуления иностранного военного присутствия на территории Афганистана.

Какова была направленность шагов, предпринимаемых на данном этапе ФРГ? Берлин последовательно демонстрировал неизменный интерес к сохранению своего военного присутствия в Афганистане. В феврале 2019 г. мандат контингента бундесвера был вновь пролонгирован Бундестагом с сохранением «потолка» численности войск и ростом финансирования неизменным³⁴.

11 марта 2019 г. в Афганистан прибыл глава МИД ФРГ Х. Масс. Основным пунктом его визита стал г. Мазари-Шариф — он посетил расположение германского контингента на базе «Мармаль», а также место, где были помещены таблички с именами погибших на афганской территории военнослужащих бундесвера³⁵. Отметив, что ситуация как в стране в целом, так и в северных провинциях в частности была далека от спокойной, Х. Маас подчеркнул готовность Берлина и в дальнейшем вносить заметный вклад в попытки приближения Афганистана к состоянию стабильности³⁶. Символично, что уже 19 марта 2019 г. в страну прибыл с визитом и генерал-инспектор бундесвера (высшая военная должность в ФРГ) Э. Цорн³⁷. Тем самым Германия посылала отчетливый «сигнал» о своей готовности сохранить длительное присутствие в Афганистане.

Стремясь обеспечить собственный, параллельный США, выход на «Талибан», германская сторона проявила повышенную заинтересованность в улучшении отношений с Пакистаном. Симптоматично, что после посещения германских войск в Афганистане 11 марта 2019 г. Х. Маас прибыл с визитом в Исламабад³⁸. Несмотря на признаваемую неполную легитимность «селективного» правительства И. Хана, в августе 2019 г. по инициативе германской стороны А. Меркель провела с ним продолжительные телефонные переговоры, детально обсуждая ситуацию в Афганистане³⁹.

С одной стороны, данные шаги дали весьма ограниченный практический результат. Несмотря на неоднократные срывы переговоров, 29 февраля 2020 г. между США и «Талибаном» было подписано «рамочное соглашение», по сути, выступавшее попыткой заключения «стратегической сделки». В ответ на принятие «Талибаном» обязательств по отказу от поддержки структур международного терроризма и прекращения огня с последующим участием в создании коалиционных правительственных структур (данное положение выглядит весьма сомнительным к выполнению, учитывая готовность и в значительной мере способность движения к принятию единоличной власти в Афганистане) администрация Д. Трампа согласилась на полный вывод своих войск в течение 14 месяцев⁴⁰. Официальный Берлин де-юре и де-факто признавал зависимость обеспечения своего присутствия в Афганистане от фактора сохранения войск США — в собственно военном, а значит, и политическом плане (Glatz & Kaim, 2020, p. 1). Соответственно, реализация «стратегической сделки» делала безальтернативным и вывод германских войск — неготовых и неспособных в одиночку вносить свой вклад в обеспечение стабильности в Афганистане.

На фоне заключения договоренностей от 29 февраля 2020 г. возникал вопрос о целесообразности новой пролонгации мандата германского контингента в составе миссии «Решительная поддержка». Однако в преддверии ее подписания федеральное правительство получило санкцию Бундестага на годичное — до 31 марта 2021 г. — продление мандата, притом с сохранением неизменным «потолка» войск и новым ростом объемов финансирования, превысившим 0,4 млрд евро⁴¹. Тем самым Берлин подчеркнул исключительную заинтересованность в сохранении военного присутствия в Афганистане. Вместе с тем уже стали предприниматься шаги на случай реализации «стратегической сделки» между США и «Талибаном»: в июле 2020 г. — апреле 2021 г. в ФРГ было вывезено 0,5 тыс. контейнеров с военным имуществом⁴².

Германский истеблишмент надеялся на пересмотр решения США о выводе своих войск, что обусловливалось достаточно широким спектром факторов. Пандемия COVID-19 (осознание масштаба которой пришло позже заключения «стратегической сделки» 29 февраля 2020 г.), приведя к частичной «заморозке» мирополитических процессов, одним из своих следствий имела объективное замедление темпов вывода войск США из Афганистана. Более чем спорным уже в 2020 г. выглядела возможность соблюдения «Талибаном» условий договоренностей — их фактический срыв мог привести и к их формальному аннулированию. Наконец, наибольшие надежды Германия возлагала на смену президента США по итогам выборов в ноябре 2020 г. Действительно, победителем на них был официально признан демократ Дж. Байден, администрация которого практически на 180 градусов изменила характер отношения к ФРГ, демонстрируя заинтересованность Вашингтона в восстановлении полноценных союзнических отношений в увязке с признанием обеспокоенностей партнера (как минимум де-юре).

В начале февраля 2021 г. администрация Дж. Байдена подчеркнула, что окончательного решения по реализации договоренностей с «Талибаном» нет — требуется время для оценки ситуации и выработки итоговой схемы поведения⁴³. Это означало, что с высокой долей вероятности военное присутствие США в Афганистане сохранится по состоянию на 1 мая 2021 г.⁴⁴ При этом общая численность войск США уже резко сократилась — с 14 до 3,5 тыс., то есть в 4 раза⁴⁵, что свидетельствовало о достаточно динамичном процессе вывода войск. На этом фоне, проигнорировав критическое отношение значительной части экспертного сообщества внутри ФРГ (Glatz & Kaim, 2020; Lacher, 2021), власти страны в конце февраля 2021 г. «продавили» очередную пролонгацию мандата контингента бундесвера в составе Resolute Support, притом не изменился его «потолок» (1,3 тыс. военнослужащих) и почти не сократилось финансирование (почти 0,4 млрд евро). Однако показательно, что мандат был продлен лишь до 1 февраля 2022 г.⁴⁶

Официальный Берлин неправильно трактовал паузу в принятии окончательного решения США — вместо «+» она в итоге получила значение «−»: 13 апреля 2021 г. администрация Дж. Байдена приняла окончательное решение о выводе войск. Дата первоначально была смещена с 1 мая на 11 сентября 2021 г.⁴⁷, что, разумеется, не меняло сути решения. Оно оказалось исключительно болезненным для истеблишмента ФРГ, что не могло не осознаваться в Белом доме: стремясь «подсластить пилюлю», в Берлин в этот день прибыл глава военного ведомства США Л. Остин⁴⁸. Сам факт визита министра (сложно представляемый в президентство Д. Трампа), а также характер переговоров и подчеркнутое стремление увеличить военное присутствие США в ФРГ (в противовес планам по его масштабному сокращению при Д. Трампе) иллюстрировали заинтересованность максимально ослабить негативное впечатление от планов США на афганском направлении.

США поставили Берлин в непростое положение, заставив его резко менять свою афганскую стратегию в очень сжатые сроки — тем более что обозначилась перспектива вывода войск США ранее, чем первоначально озвучивалось — уже к 4 июля 2021 г. (Дню независимости)⁴⁹. ФРГ проявила оперативность: поддержав на уровне НАТО решение о досрочном прекращении деятельности миссии «Решительная поддержка», германская сторона уже в конце апреля представила детальный план вывода войск (что свидетельствовало о его подготовке заранее) и стала планомерно его осуществлять. На территорию ФРГ было вывезено 800 контейнеров с военным имуществом, включающим почти 120 единиц боевой и вспомогательной наземной бронетехники и шесть вертолетов⁵⁰. Вся созданная с участием Германии военная инфраструктура (главным образом на базе «Мармаль») безвозмездно передавалась властям Афганистана, притом было прекращено действие соглашения о временной передаче ФРГ соответствующих площадей на территории страны⁵¹.

23 июня 2021 г. в Бундестаге состоялось обсуждение итогов использования бундесвера в Афганистане: вопреки весьма оптимистичной оценке министра обороны и председателя нижней палаты парламента (ХДС) остальные политические силы, прежде всего «Левая», «Зеленые» и «Альтернатива для Германии», подчеркнули неудачу 20-летних германских (и в целом многонациональных) усилий по обеспечению безопасности в Афганистане⁵². С критическими оценками выступили представители свободных демократов и даже социал-демократов⁵³, входившие в состав правительства «большой коалиции».

30 июня 2021 г. последние военнослужащие бундесвера убыли из Афганистана на родину. Символично, что они принадлежали к ССО и вылетали с аэродрома базы «Мармаль» — ключевого военного объекта с ведущим участием бундесвера в составе гарнизона⁵⁴. Следует отметить, что военное присутствие ФРГ было окончательно свернуто всего за несколько дней (примерно за декаду) до совершения этого же акта самими США. Эти жесты должны были свидетельствовать о тактических успехах Германии в Афганистане, являясь, однако, слабым позитивным информационным фоном для стратегического провала.

Заключение

Несмотря на настойчивые попытки властей Германии сохранить военное присутствие в Афганистане, оно было свернуто, притом в ускоренном режиме и полностью: в отличие от США (и Турции) официальный Берлин в принципе не стал обозначать планов по сохранению символического контингента. С одной стороны, ситуация первой половины 2021 г. вновь продемонстрировала зависимость ФРГ от США в военно-политическом отношении, а с другой — она и ликвидировала значимое направление таковой. На других участках (прежде всего в Африке) степень ее полноты намного ниже.

В целом события апреля-июня 2021 г. на афганском направлении стали крупным провалом внешнеполитической стратегии ФРГ в целом. Эта неудача чувствительна для действующего истеблишмента как на ближайшую (с учетом выборов в Бундестаге в сентябре 2021 г.), так и более отдаленную перспективу — фактор наличия группировки бундесвера на Среднем Востоке выступал одним из важнейших компонентов обеспечения движения ФРГ к положению полновесного глобального игрока. Восполнить образовавшуюся брешь будет весьма непросто; вероятнее всего, следует ожидать дальнейшей активизации политико-дипломатической и военной активности Германии в Западной, а также Северной Африке. При этом вопрос о целесообразности колоссальных разноплановых вложений в обеспечение безопасности Афганистана будет явно или латентно, но неизменно вставать при пролонгации каждого сколько-нибудь масштабного с точки зрения используемых ресурсов мандата Бундестага.

Проблемой для ФРГ, безусловно, станет развитие ситуации в самом Афганистане: с высокой долей вероятности «Талибан» окажется способен полностью или почти полностью «обнулить» результаты деятельности ФРГ по обеспечению безопасности в Афганистане (с опорой на нынешний официальный Кабул). В реалиях 2021 г. возможности Германии противодействовать этому весьма ограниченны, и изменение данного положения станет исключительно сложной задачей во внешней политике Берлина на перспективу.

^{1 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte an dem Einsatz einer internationalen Sicherheitsunterstützungstruppe in Afghanistan // Deutscher Bundestag, 17. Wahlperiode. Drucksache 17/4402, 13.01.2011. S. 2—4.}

^{2 Ehrhart H.-G. 10 Jahre Afghanistankrieg — was nun? // Institut für Friedensforschung und Sicherheitspolitik an der Universität Hamburg. 10.10.2011. URL: https://ifsh.de/news-detail/id-10-jahre-afghanistankrieg-was-nun (accessed: 06.07.2021).}

^{3 Организация запрещена в РФ.}

^{4 Antrag der Bundesregierung. Entsendung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support Mission // Deutscher Bundestag, 18. Wahlperiode. Drucksache 18/3246, 19.11.2014. S. 5.}

^5 Ibid.

^{6 Ibid. S. 4.}

^{7 Ibid.}

^{8 Организация запрещена в РФ.}

^{9 The Bundeswehr on Operations: Publication to Mark the 15th Anniversary of the First Parliamentary Mandate for Armed Bundeswehr Missions Abroad. Berlin: Federal Ministry of Defense. 2009. P. 79—80.}

^{10 The Bundeswehr on Operations: Publication to Mark the 15th Anniversary of the First Parliamentary Mandate for Armed Bundeswehr Missions Abroad. Berlin: Federal Ministry of Defense. 2009. P. 80—81.}

^{11 Рассчитано автором на основе ежегодно продляемых мандатов Бундестага на использование контингента бундесвера в Афганистане. URL: www.bundestag.de (accessed: 08.06.2021).}

^{12 Antrag der Bundesregierung. Entsendung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support Mission // Deutscher Bundestag, 18. Wahlperiode. Drucksache 18/3246, 19.11.2014. S. 2—3.}

^{13 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support // Deutscher Bundestag, 18. Wahlperiode. Drucksache 18/6743, 18.11.2015. S. 2—3.}

^{14 Ibid.}

^{15 Schwarzbuch. Kritisches Handbuch zur Aufrüstung und Einsatzorientierung der Bundeswehr. Berlin: Rosa-Luxemburg-Stiftung und Fraktion die LINKE, 2016. S. 25.}

^{16 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support // Deutscher Bundestag, 18. Wahlperiode. Drucksache 18/10347, 16.11.2016. S. 2—3.}

^{17 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support // Deutscher Bundestag, 18. Wahlperiode. Drucksache 18/6743, 18.11.2015. S. 2—3.}

^{18 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support // Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/21, 25.10.2017. S. 2—3.}

^{19 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support // Deutscher Bundestag, 18. Wahlperiode. Drucksache 18/6743, 18.11.2015. S. 2—3.}

^{20 Ibid.}

^{21 Организация запрещена в РФ.}

^{22 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support // Deutscher Bundestag, 18. Wahlperiode. Drucksache 18/6743, 18.11.2015. S. 2—3.}

^{23 См.: Rede von Ursula von der Leyen // Plenarprotokoll 18/142 // Deutscher Bundestag, 18 Wahlperiode. Stenografischer Bericht 142. Sitzung. Berlin, Mittwoch, den 2. Dezember 2015. S. 13876C—13877А.}

^{24 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung deutscher Streitkräfte zur Ausbildungsunterstützung der Sicherheitskräfte der Regierung der Kurdistan-Irak und der irakischen Streitkräfte // Deutscher Bundestag, 18. Wahlperiode. Drucksache 18/7207, 06.01.2016. S. 1.}

^{25 Rede von Ursula von der Leyen // Plenarprotokoll 18/142 // Deutscher Bundestag, 18 Wahlperiode. Stenografischer Bericht 142. Sitzung. Berlin, Mittwoch, den 2. Dezember 2015. S. 13876C—13877А.}

^{26 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support // Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/1094, 07.03.2018. S. 4.}

^{27 Minister Struck stellt Projektplanung der Bundeswehr vor // BMVg. 05.12.2002. URL: https://web.archive.org/web/20021219205339/http://www.bmvg.de/sicherheit/021205_pk_projekte.php (accessed: 06.06.2021).}

^{28 Рассчитано автором на основе: Resolute Support Mission (RSM): Key Facts and Figures // NATO. June 25, 2019. URL: https://rs.nato.int/rsm/newsroom/key-facts-and-figures (accessed: 06.06.2020).}

^{29 Рассчитано автором на основе данных табл. 1.}

^{30 См.: Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support // Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/21, 25.10.2017. S. 4.}

^{31 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support // Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/1094, 07.03.2018. S. 5.}

^{32 См.: Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support // Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/21, 25.10.2017. S. 5—6.}

^{33 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support // Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/7726, 13.02.2019. S. 5.}

^{34 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support // Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/7726, 13.02.2019. S. 4.}

^{35 Foreign Minister Maas on his trip to Afghanistan and Pakistan // Deutsche Botschaft Kabul. March 11, 2019. URL: https://afghanistan.diplo.de/af-en/aktuelles/-/1899014 (accessed: 06.06.2020).}

^{36 Ibid.}

^{37 365 Tage im Amt: Ein Interview mit Generalinspekteur Eberhard Zorn // BMVg. 17.04.2019. URL: https://www.bmvg.de/de/aktuelles/interview-generalinspekteur-eberhard-zorn-40854 (accessed: 06.06.2020).}

^{38 Foreign Minister Maas on his trip to Afghanistan and Pakistan // Deutsche Botschaft Kabul. March 11, 2019. URL: https://afghanistan.diplo.de/af-en/aktuelles/-/1899014 (accessed: 06.06.2020).}

^{39 Bundeskanzlerin Merkel telefoniert mit dem pakistanischen Premierminister Imran Khan // Bundeskanzleramt. 23.08.2019. URL: https://www.bundesregierung.de/breg-de/aktuelles/bundeskanzlerin-merkel-telefoniert-mit-dem-pakistanischen-premierminister-imran-khan-1663518 (accessed: 06.06.2020).}

^{40 Dobbins J. The First Step on a Long Path to Peace in Afghanistan // RAND Corporation. February 27, 2020. URL: https://www.rand.org/blog/2020/02/the-first-step-on-a-long-path-to-peace-in-afghanistan.html (accessed: 06.07.2021).}

^{41 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support // Deutscher Bundestag, 18. Wahlperiode. Drucksache 19/17287, 19.02.2020. S. 4—5.}

^{42 Der Abzug aus Afghanistan // BMVg. 23.04.2019. URL: https://www.bundeswehr.de/de/aktuelles/schwerpunkte/abzug-afghanistan (accessed: 06.07.2020).}

^{43 Jenkins B.M. Getting Out of Forever Wars: What Are Biden’s Options in Afghanistan? // RAND Corporation. March 12, 2021. URL: https://www.rand.org/blog/2021/03/getting-out-of-forever-wars-what-are-bidens-options.html (accessed: 06.06.2021).}

^{44 Dobbins J. The Biden Administration’s Afghanistan Challenge // RAND Corporation. March 16, 2021. URL: https://www.rand.org/blog/2021/03/the-biden-administrations-afghanistan-challenge.html (accessed: 06.06.2021).}

^{45 Biden will withdraw all U.S. forces from Afghanistan by Sept. 11, 2021 // Washington Post. April 13, 2021. URL: https://www.washingtonpost.com/national-security/biden-us-troop-withdrawal-afghanistan/
2021/04/13/918c3cae-9beb-11eb-8a83-3bc1fa69c2e8_story.html (accessed: 06.06.2021).}

^{46 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streit-kräfte am NATO-geführten Einsatz Resolute Support für die Ausbildung, Beratung und Unter-stützung der afghanischen nationalen Verteidigungs- und Sicherheitskräfte in Afghanistan // Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/26916, 24.02.2021. S. 2—4.}

^{47 Biden will withdraw all U.S. forces from Afghanistan by Sept. 11, 2021 // Washington Post. April 13, 2021. URL: https://www.washingtonpost.com/national-security/biden-us-troop-withdrawal-afghanistan/2021/04/13/918c3cae-9beb-11eb-8a83-3bc1fa69c2e8_story.html (accessed: 06.06.2021).}

^{48 US-Amtskollege Austin zu erstem offiziellen Besuch bei Kramp-Karrenbauer // BMVg. 13.04.2021. URL: https://www.bmvg.de/de/aktuelles/us-amtskollege-austin-besuch-kramp-karrenbauer-5054716 (accessed: 06.06.2021).}

^{49 Der Abzug aus Afghanistan // BMVg. 23.04.2019. URL: https://www.bundeswehr.de/de/aktuelles/schwerpunkte/abzug-afghanistan (accessed: 06.06.2021).}

^{50 Ibid.}

^{51 Ibid.}

^{52 Gemischte Bilanz des 20-jährigen Bundeswehreinsatzes in Afghanistan // Deutscher Bundestag. 23.06.2021. URL: https://www.bundestag.de/dokumente/textarchiv/2021/kw25-de-aktuelle-stunde-afghanistan-846928 (accessed: 06.06.2021).}

^{53 Ibid.}

^{54 Bundeswehr: der Abzug aus Afghanistan // Tagesschau. 30.06.2021. URL: https://www.tagesschau.de/ausland/afghanistan/bundeswehr-abzug-afghanistan-107.html (accessed: 06.06.2021).}

Об авторах

Филипп Олегович Трунов

Автор, ответственный за переписку.
Email: 1trunov@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-7092-4864

кандидат политических наук, старший научный сотрудник Отдела Европы и Америки ИНИОН РАН

Список литературы