Популизм во внешней политике Турецкой Республики

Полный текст

Введение

Популизм является органичной составляющей внешнеполитического курса Турции на современном этапе. В условиях изменения ближневосточной подсистемы и структуры международных отношений в целом (Савичева, 2014, с. 15) вокруг него строятся ключевые идейно-ценностные посылы и стратагемы правящей элиты, без которых сложно понять цели и деятельность Анкары в мировой политике.

Рост значения популизма во внешней политике Турции встраивается в расширение идеологической составляющей мирового порядка. Укрепление националистических и консервативных взглядов, их противостояние классическим глобальным ценностям — все это должно было найти свое отражение и в турецком политическом процессе. Современная «новая Турция» Р.Т. Эрдогана позиционирует себя мировой державой, формулирует идейные концепты своего доминирования в сопредельных регионах и делает символичные шаги для подчеркивания собственной роли (Аватков, 2017, с. 96).

Во внешнеполитическом курсе Анкары доминируют два синдрома — имперскости (Ataç, 2019, р. 65) и ущемленности системой международных отношений. Первый проявляется в радикальном переосмыслении исторического и пропаганде османского наследия в качестве «позитивного и идеализированного», а также «прогрессивного» (Надеин-Раевский, 2020, с. 141).

Второй синдром требует от властей символичных шагов по укреплению положения Турции на международной арене и проявляется в том, что Анкара не боится бросать вызов всей системе международных отношений, а Р.Т. Эрдоган продолжает утверждать, что «мир больше пяти» членов Совета Безопасности ООН, требуя расширить участие растущих региональных держав в мировом политическом процессе.

Вышеописанные синдромы априори требуют наличия идеологизированных и популистских концептов, которые естественным образом объединялись бы в идеологический конструкт. По сути, такого рода конструктом стала «многовекторность по-турецки», которая подразумевает использование своего геополитического пространства, равноудаленность от Запада и Востока (при росте значения последнего) и доминирование в трех пространственных измерениях, а также определяет региональную великодержавность Турции.

В основу такого популистского конструкта были положены три идеологемы — неоосманизм, неопантюркизм и исламизм по-турецки. Турция стремится быть лидером на постоcманском и тюркском постсоветском пространстве, а также в исламском мире. Тем не менее, несмотря на такие идейно-ценност-ные ориентиры, в случае с турецким популизмом было бы не совсем целесообразно при его исследовании опираться на подход, например, К. Мюдде и других политологов, понимающих под популизмом, прежде всего идеологию (Mudde, 2004, р. 543). Популизм в Турецкой Республике является скорее неофициальной частью идеологии правящей элиты, в связи с чем для его изучения более подходящим представляется подход К. Вейланда, рассматривающего популизм в том числе как политическую стратегию, которая может иметь разнообразные меняющиеся идеологические ориентации (Weyland, 2013, р. 20).

Происламский популизм

Наибольшее значение в контексте современного популизма приобрело религиозное направление, основанное на идее главенства Турецкой Республики в исламском мире (Вайнштейн, 2017, с. 71). В контексте Турции его уникальность состоит в том, что со времен М.К. Ататюрка государство носило светский характер, что на практике означало отделение институтов государственной власти от религии. Мысль о Турции как новой колыбели ислама привнес в массы президент Р.Т. Эрдоган, который начинал карьеру с происламских партий, впоследствии основав умеренно-исламистскую Партию справедливости и развития (ПСР) (Киреев, 2004, с. 87). Лидер государства начал активную популяризацию политического ислама внутри страны, постепенно вынося данный вопрос на внешнеполитическую повестку.

Так, с течением времени в дискурсе официальной Анкары появился пункт о защите палестинцев, уйгуров КНР и населяющего Мьянму народа рохинджа — главным образом как представителей мусульманского сообщества. Кроме того, в своей борьбе с «исламофобией» — еще одной ветвью религиозного популизма — Турция перешла к довольно агрессивной риторике в отношении своих западных коллег, в частности Франции. Идеологическое столкновение союзников по Североатлантическому альянсу, которое достигло пика к 2020 г., во многом было спровоцировано словами Ф. Макрона о борьбе с сепаратизмом и радикальным исламизмом. Президент Турции в достаточно резкой манере высказался о ситуации, намекнув своему коллеге о проблемах с психическим здоровьем и сравнив его действия с «фашизмом»¹. Примечательно, что такие слова были озвучены Р.Т. Эрдоганом в ходе митинга в Кайсери — небольшом центрально-анато-лийском городе, где проживает консервативная и восприимчивая к подобным речам часть населения страны. Позднее лидер Турции и вовсе призвал сограждан к бойкоту французских товаров², что, однако, в равной степени могло быть вызвано затяжным экономическим кризисом и необходимостью поддержки турецких производителей.

Подобная идейная конфронтация со странами Запада также вызвана внешнеполитическим разворотом Турции на Восток и частичным дистанцированием от западоцентричных процессов. И если среди консервативных групп такая политика приветствуется, то западно ориентированные круги турецкого общества, преимущественно проживающие в крупных городах, такие перемены не одобряют. Таким образом, задача популизма в данном случае заключается в формировании благосклонно относящегося к правящей элите общества и его убеждении в правильности проводимой руководством политики. Во многих публичных выступлениях Р.Т. Эрдоган стремится донести до общественности мысль о том, что западные ценности, к которым Турция стремилась на начальном этапе своего государственного строительства, являются пережитком прошлого, в то время как почитание исламских традиций представляет собой залог успешного развития (Baran, 2010).

Особенно трепетное отношение президента Турции в данном контексте прослеживается к мусульманским святыням, находящимся на территориях немусульманских государств или спорных территорий. Так, в 2018 г., комментируя действия Израиля в секторе Газа и решение о переносе посольства США из Тель-Авива в Иерусалим на полях чрезвычайного саммита Организации исламского сотрудничества, Р.Т. Эрдоган заявил, что статус Иерусалима — первой киблы ислама, представленной мечетью Аль-Акса, — является «красной чертой» для мусульман³.

При этом следует подчеркнуть, что глава Турции не боится переходить условную «красную черту христиан», принимая решение о превращении Собора Святой Софии и других неисламских святынь в мечети. Более того, Р.Т. Эрдоган уверенно противостоит политике отца-основателя Турецкой Республики, называя смену статуса собора на музей в далеком 1934 г. «исторической ошибкой»⁴, которую нынешние власти страны великодушно исправили во имя блага своего же народа. Все эти действия носят открытый популистский характер, нацеленный на сплочение вокруг правящей элиты консервативной части населения, с идейными установками которой в свое время боролся М.К. Ататюрк.

Вероятно, Р.Т. Эрдоган тем самым стремится не только образовать на территории своей страны новую киблу, концентрируя исламский мир, и прежде всего суннитские страны, вокруг Турции, но и создать образ нового национального лидера, который останется в истории. В целом подобно западному феномену «трампизма» (Печатнов, 2017) и вместо укоренившегося с десятилетиями «кемализма» (Atatürkçülük) в турецком публичном медиапространстве уже укрепилось понятие «эрдоганизма» (Erdoğancılık)⁵.

Даже несмотря на то, что «эрдоганизм» нередко рифмуется с новым султанатом, употребляется журналистами и общественными активистами в негативном ключе и стоит в одном ряду с «анти-эрдоганизмом», можно сделать вывод, что неординарная политика Р.Т. Эрдогана, в том числе и его провокационные высказывания, все же выполняют возложенные на них функции по пропаганде «культа личности» Р.Т. Эрдогана и предложенных им идей. В негативном контексте или нет — персона действующего президента Турции, даже в сравнении со многими мировыми фигурами, дает определенное количество инфоповодов, возводя его личность в ранг одного из самых обсуждаемых политиков современности, что в действительности означает следующее: Р.Т. Эрдоган уже находится на полпути к достижению поставленных целей и в среднесрочной перспективе, вероятно, будет наполнять свою происламскую риторику новыми смыслами.

Турецкий «тюркский мир»

Отдельную нишу во внешнеполитическом популизме Турции занимает тюркское и тюркоязычное пространство, в первую очередь представленное государствами Центральной Азии, Закавказья и некоторыми субъектами Российской Федерации. Известно, что с начала 1990-х гг. политика Турецкой Республики была всецело обращена в сторону тюркских стран. Анкара распространяла свое влияние, создавая интеграционные проекты под своей эгидой и возрождая пантюркистские настроения. В общественно-политичес-кой среде тюркоязычные народы России и СНГ уже тогда именовались «внешними турками»⁶, однако открыто об их объединении в общее пространство в то время предпочитали не говорить, лишь изредка подчеркивая главенствующую роль Турции в близких к понятию интеграции процессах.

С избранием Р.Т. Эрдогана президентом Турции в 2014 г. в официальном политическом дискурсе стало укрепляться словосочетание «тюркский мир», в рамках которого Турция рассматривалась и продолжает рассматриваться в качестве лидера и идейного вдохновителя общетюркских инициатив и институтов. При этом в текущий период времени мысли о «тюркском мире» — особой туркоцентричной подсистеме международных отношений — звучат не только от вышестоящих властных элит, но и распространяются на региональном уровне.

Ярким примером могут послужить слова губернатора г. Эдирне Э. Джанальпа, который является одним из городов-претендентов на статус культурной столицы тюркского мира в 2021 г. В ходе встречи с Генеральным секретарем турецкой Международной организации тюркской культуры (ТЮРКСОЙ) губернатор, многозначительно подчеркнув, что Эдирне также может рассматриваться еще и с точки зрения культурного центра Балкан, заявил следующее: «Вы представляете обширное пространство — тюркский мир. Мы вместе будем стремиться к тому, чтобы сделать как Эдирне и Турцию, так и тюркский мир более интегрированными друг с другом и более взаимосвязанными»⁷.

При этом для Турции создание «тюркского мира» является результатом того самого синдрома ущемленности глобальными процессами и скорее представляет собой инструмент исправления исторической несправедливости вселенского масштаба: в условиях, когда для Турции не нашлось места в мировой системе международных отношений, она решительно создает свою собственную, вовлекая туда большое количество акторов, что у нее в том числе за счет популизма — при всем количестве идейных недостатков и неточностей — в целом получается.

Демократия и справедливость по-турецки

Помимо вышеперечисленного на внешнеполитической арене Турция также выступает защитником мира и демократии. В первом случае это проявляется в поддержке «угнетенных», которых Анкара хотела бы представлять в Совете Безопасности ООН. Во втором случае — Турция говорит о себе как о самом демократическом государстве (Ünal, 2018, р. 267), которое поддерживает отдельно взятые народы (к примеру, народ Сирии) и законные, по его мнению, правительства.

На пространстве Ближнего Востока, и в частности Сирийской Арабской Республики, Турция вскоре после начала в регионе «арабской весны» и массовых антиправительственных выступлений приняла сторону оппозиции и протестующих, придерживаясь роли «посла демократии» на ближневосточном пространстве (Глазова и др., 2015, с. 94). Вскоре Турция достаточно однозначно стала высказываться против дальнейшего «незаконного» нахождения на посту президента Сирии Б. Асада — противника одного из ключевых энергетических проектов Анкары и Дохи (катаро-турецкого газопровода) и к тому же алавита.

Результатом подобных настроений и одним из векторов сирийского направления внешней политики современной Турции стала поддержка деятельности населяющих север страны сирийских туркменов, или туркоманов, — тюркского народа, в составе вооруженных формирований воюющего против официального Дамаска и курдов и по этой причине представляющего особый интерес для Турции⁸.

Аналогичную политику Анкара проводит и в соседнем Ираке, под предлогом защиты туркоманского населения вводя свои войска в нефтеносные районы страны, в частности в Мосул (Balcı, 2017, р. 353). Более того, в своей аргументации власти Турецкой Республики нередко прибегают к искажению фактов, выдавая желаемое за действительное. Так, например, в Турции заявляли о том, что бóльшую часть населения Мосула составляют именно туркоманы, в то время как в реальности еще после освобождения региона от террористов ИГИЛ⁹ этнографическая обстановка существенно изменилась (Наумкин, 2019, с. 85).

Особое внимание также следует уделить египетскому кейсу. В ходе кризиса в этой арабской стране, который в конечном итоге завершился свержением президента М. Мурси, Турция совместно со своим союзником в лице Катара активным образом осуждала попытки смены власти и организованный в 2013 г. военный переворот. Причина такой обеспокоенности Турции и Р.Т. Эрдогана лично заключалась в том, что экс-президент Египта М. Мурси был верным союзником Анкары и принадлежал к панисламистской организации «Братья-мусульмане»¹⁰, идеологические взгляды которой разделяет лидер Турции (Надеин-Раевский, 2020, с. 141).

В тот период во многих городах Турецкой Республики, включая Стамбул и Анкару, возле посольства и консульства Египта прошли митинги молодежного крыла ПСР и других гражданских активистов под лозунгами «Сопротивляйся, Мурси, умма с тобой» и «От Анкары до Египта — тысяча приветов братьям»¹¹ (вероятно, отсылка к «Братьям-мусульманам»), одновременно совмещающими в себе демократическую и происламскую риторику.

Что касается ситуации в Ливии, то до формирования в марте 2021 г. Правительства национального единства Турецкая Республика поддерживала официально признанное ООН Правительство национального согласия (ПНС) и открыто заявляла о «нелегитимности» власти Х. Хафтара¹². Несмотря на то, что поддержку официального Триполи можно объяснить простой выгодой (Турецкая Республика заключила с Ливией соглашения о делимитации морских зон и военном сотрудничестве, Анкара поставляет в регион свои вооружения и в целом укрепляет позиции на Севере Африки), Ливийская национальная армия (ЛНА), возглавляемая Х. Хафтаром, не могла бы стать союзником Анкары по определению. Силы ЛНА поддерживаются главными геополитическими конкурентами Турецкой Республики на Ближнем Востоке и в исламском мире — Саудовской Аравией, ОАЭ и Египтом, по причине чего ставка Анкарой была сделана на ПНС.

Следует отметить, что подобная политика государства вполне вписывается в еще один ключевой внешнеполитический идейный концепт Турции, который можно охарактеризовать как «справедливость». Однако с оговоркой, что справедливость — «по-турецки» и никак иначе. Президент Р.Т. Эрдоган и по совместительству глава одной из правящих в Турции партий с символичным названием «Справедливости и развития» имеет собственную, весьма отличающуюся от общепринятых, трактовку этого понятия.

Справедливость в понимании лидера Турции — это интеграция тюрок под турецким началом, лояльные Турции режимы в странах-партнерах и в целом — ведение игры по правилам Анкары. Несправедливость в интерпретации лидера страны, напротив, представляет собой отсутствие Турции среди постоянных членов СБ ООН, критику ее незаконных с точки зрения международного права, но законных с точки зрения национальных интересов действий на территориях приграничных государств, неготовность мирового сообщества воспринимать Республику как мирового актора и ряд других ситуаций, противоречащих идеалистическим воззрениям властной элиты Турции.

Диаспора как особый объект популизма

В отдельном рассмотрении нуждаются инструменты популизма, применяемые властями в отношении турецкой диаспоры, проживающей за рубежом. Довольно показательными представляются события 2017 г., когда внимание турецкой общественности было сконцентрировано вокруг процедуры проведения конституционного референдума на фоне крупномасштабного кризиса в отношениях между европейскими и турецкими властями.

Поводом для противоречий стало решение некоторых стран Европейского союза отказать турецким политикам в проведении агитационных митингов, а также запрет Роттердама на посадку самолета с министром иностранных дел Турции на борту. Инцидент традиционно спровоцировал протесты в Турции, и, вероятно, не без воздействия Р.Т. Эрдогана также повлиял на исход результатов голосования на европейских участках.

В этом контексте Р.Т. Эрдоган действовал в лучших традициях теории пропаганды Г. Лассуэлла, утверждавшего, что напряженность в обществе является лучшим условием эффективности пропаганды, а деморализация врага и пробуждение к нему ненависти — одними из ее главных стратегических целей (Лассуэлл, 1929, с. 166). И если Г. Лассуэлл обосновывал свою теорию прежде всего в условиях вооруженного столкновения и традиционной войны, то Эрдоган умело экстраполирует эти знания и свои заслуживающие уважения ораторские способности на другую плоскость — войны ценностей и интересов (Аватков, 2019, с. 113). В рамках европейского кризиса (Шлыков, 2020, с. 113) президент Турции действовал, четко следуя этим заветам и провоцируя общественность на своеобразный «реванш».

«Они ничего не знают о международных отношениях и дипломатии. Они дрожащие от страха трусы. Они нацистские недобитки и фашисты»¹³, — именно в такой жесткой манере президент Турции тогда высказался о происходящем, явно стараясь получить соответствующий отклик от представителей турецкой общины. Если к этим словам добавить перманентные упреки Р.Т. Эрдогана в разжигании исламофобии и дискриминации, то пункт о пробуждении ненависти к противнику в целом можно считать выполненным. Что касается вопроса напряженности в обществе, то в данном случае она возникла естественным образом вследствие череды запретов со стороны европейских руководителей и усилившихся на этом фоне противоречий.

В конечном итоге лидер Турецкой Республики получил то, к чему стремился. За рубежом наблюдался рост поддержки президента со стороны электората, о чем свидетельствуют и результаты голосования. Диаспора сказала «да» конституционным поправкам, которые в действительности означали переход к президентской системе правления, в наиболее «проблемных» с точки зрения организации референдума регионах — в Германии, Франции, Австрии и Нидерландах¹⁴. При этом следует отметить, что с тех времен президент Турецкой Республики практически не изменил свою тактику: вся европейская политика современной Турции в целом сводится к действиям в рамках вышеописанной схемы и базируется на популистских и провокационных высказываниях Р.Т. Эрдогана.

Инициативность, гуманность, популизм

Отдельного внимания заслуживает популистская идеологема министра иностранных дел Турции, который заявил, что внешняя политика Турции будет инициативной (girişimci) и гуманитарной / ориентированной на человека (insani)¹⁵. Инициативность внешней политики Турции не вызывает сомнений: если еще несколько лет назад внешнеполитическая активность Турции во многом ограничивалась Центральной Азией, Ближним Востоком и — частично — Северной Африкой, то сегодня, помимо названных регионов, Турецкая Республика является активным игроком в Восточном Средиземноморье, Закавказье, а также на пространстве Западной и Восточной Африки.

История с конфликтом вокруг геологоразведочной деятельности Турции в водах Средиземного моря, а затем и поддержка Азербайджана в ходе военных действий в Нагорном Карабахе ознаменовали новый этап внешней политики Турецкой Республики, которая, судя по всему, решила не ограничиваться близлежащими регионами в вопросе укрепления влияния на международной арене.

Кроме того, отличительной чертой инициативности Турции в последнее время является ее все более заметный переход в военную плоскость с приобретением явного милитаристского акцента. Так называемые «антитеррористические» военные операции, которые проводятся ВС Турецкой Республики на территориях приграничных государств (Сирии и Ирака) без соответствующего разрешения правительств этих государств, уже вошли в обыкновение, став неотъемлемой частью внешней политики страны.

Более того, руководство Турецкой Республики придает военным кампаниям особое значение, транслируя идею об исключительной роли Турции в борьбе с терроризмом и формируя противоречивое общественное мнение в целях сплочения общества. Так, например, резюмируя итоги антитеррористической деятельности Турции на фоне начала операции «Источник мира» в 2019 г. президент Р.Т. Эрдоган, отметив, что Турция и турецкий народ не сдавались никогда в истории, заявил: «Мы сделали то, что должны были сделать. Мы вместе с нашей нацией подняли боевой флаг»¹⁶.

Вместе с тем популистская риторика используется Турцией в контексте национальных достижений в области военной техники, причем иногда за счет прозападных изданий и СМИ (Wuthrich & Ingleby, 2020). Так, например, на фоне событий в Нагорном Карабахе в интернет-версии американской газеты The Washington Post вышла статья, повествующая о военных успехах Турции и особой роли турецких беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) в Сирии, Ливии и на Кавказе. В статье, в частности, приводятся комментарии профессора Университета Алтынбас (г. Стамбул): «Они (дроны) рассматриваются как источник национальной гордости и бесспорный символ того, что Турция в состоянии позаботиться о себе сама»¹⁷. Принимая во внимание, что автор статьи — глава стамбульского отделения газеты — много лет работал на западные издания и получил образование в США, можно сделать вывод, что современная Турция имеет «своих» людей даже в крупных нетурецких СМИ, пропагандирующих ценности Турецкой Республики. Символично, что даже во время военного переворота 2016 г. Р.Т. Эрдоган обратился к своим гражданам с призывами защищать демократию через эфир в FaceTime, транслируемый CNN Türk — турецкой версией одного из крупнейших американских телеканалов¹⁸.

Что касается гуманитарного вектора внешнеполитической линии Турции, то «человекоориентированная» политика Турецкой Республики в особенности проявилась в период общемировой пандемии. На фоне распространения COVID-2019 Анкара сделала ставку на собственные силы, что вписывается в популистские меры, направленные как на внутреннее, так и внешнее потребление. Турция демонстрирует готовность защищать все человечество, раздавая вакцины и гуманитарную помощь малообеспеченным (и не только) странам. При этом обстановку с распространением вируса в самой Турции, равно как и экономическую ситуацию в стране, едва ли можно охарактеризовать как не вызывающую беспокойства.

Тем не менее на саммите G20 в 2020 г. глава Турции охарактеризовал усилия своей страны следующим образом: «В борьбе с пандемией Турция находилась рядом со своими друзьями и братьями, при этом удовлетворяя собственные потребности и отвечая на запросы о помощи 156 стран и 9 международных организаций»¹⁹. Помимо тюркских государств Турция действительно активно отправляла гуманитарные грузы в Европу, в том числе в страны Балканского субрегиона. Символично, что на ящиках турецкой гумпомощи была прописана философская цитата «Безысходность оставит место надежде. Восход сменит мрак»²⁰ авторства небезызвестного в мире ислама Мевляны Джалалуддина Руми — одного из влиятельнейших суфиев, чье учение легло в основу одного из самых известных тарикатов мевлевийя. Исходя из этого, можно сделать вывод, что даже таким образом Турция пытается продвигать свои ценности во внешнеполитическую сферу.

Популист с харизматическим типом лидерства

Очевидно, что сегодня турецкий популизм является составляющей современной политической культуры страны. При этом, как уже отмечалось, несмотря на иногда проявляющееся стремление стать частью Запада, которое выражается в участии Турции в интеграционных процессах в Европе, турецкий политический процесс больше относится к восточному типу. Если рассматривать образ главы страны Р.Т. Эрдогана — основного идеолога турецкого популизма — с точки зрения взглядов М. Вебера, то тип его лидерства, несмотря на законность процедуры прихода к власти, скорее соотносим с харизматическим (Воронин, 2014, с. 39), нежели чем с так называемым легальным, а политик сам по себе является ярким популистом.

Еще не являясь президентом, Р.Т. Эрдоган вместе с созданной им Партией справедливости и развития появился в политической жизни Турции в критический для страны период. В эпоху затяжного экономического кризиса начала 2000-х гг. сильная команда Р.Т. Эрдогана смогла выполнить свои предвыборные обещания, вернув Турцию на путь социально-экономического благополучия и развития. Несмотря на то, что и ПСР в 2002 г., и сам Р.Т. Эрдоган в 2014 г. одержали победу на выборах законным демократическим путем, ставка в турецком обществе скорее была сделана на веру в будущего президента, на Р.Т. Эрдогана как личность и только потом — на аффилированную с ним политическую структуру.

Интересно, что турецкий популизм, в отличие от многих других мировых примеров, дает практические результаты. Слова притягивают действия, за идеями выстраивается рост влияния Анкары. Формирование идеализированной научно-образовательной среды в Африке, тюркских странах Центральной Азии и Кавказа создает предпосылки для создания лоббистских групп, которые воспринимают Турцию как центр мирового порядка.

Так, например, с активизацией турецкой политики в некоторых арабских государствах начали появляться политические партии «Справедливости и развития» (Надеин-Раевский, 2017, с. 151), подобные правящей турецкой. В сознании тюркских центральноазиатских государств уже давно укрепилось восприятие Турции как главного покровителя «тюркского мира», а в некоторых особенно приближенных к Анкаре странах и вовсе сформировались протурецкие властные элиты. Наиболее наглядным примером такого государства служит Азербайджанская Республика, где во время эскалации Нагорно-Карабахского конфликта в 2020 г., по данным СМИ, военные Турции осуществляли непрямое содействие азербайджанской армии²¹, а популярное выражение «Две нации — одно государство» со временем стало больше походить на реальность.

Заключение

Таким образом, на фоне складывания полицентричного миропорядка (Громыко, 2016) и с приходом к власти сначала Партии справедливости и развития (Ульченко, 2012, с. 83), а затем и Р.Т. Эрдогана в качестве президента популизм занял одно из главных мест во внешней политике современной Турецкой Республики. За счет своих популистских высказываний президент Турции достигает многих поставленных внутри- и внешнеполитических целей.

Не считая его победы на выборах и сам факт прихода к власти (что тоже во многом обусловлено грамотно выстроенной предвыборной кампанией и содержательными агитационными речами), Р.Т. Эрдоган, коренным образом реформируя годами неизменные принципы, постепенно прокладывает новый путь новой Турции к активному участию в формирующейся полицентричной системе международных отношений. В рамках этой системы глава Турции видит свою страну как минимум одним из мировых центров силы и как максимум — наследницей великой империи, заслуживающей привилегированного положения на международной арене.

Благодаря популизму Р.Т. Эрдогана Турция сегодня укрепляется в качестве лидера исламского сообщества и «тюркского мира», а также активным образом демонстрирует акторам мировой политической системы свою самостоятельность, независимость и готовность помогать другим, защищая «угнетенные» народы. Несмотря на то, что во многом такого рода политика обусловлена чрезмерными амбициями президента Турецкой Республики, следует признать, что Р.Т. Эрдоган является примером опытного политика и, более того, прекрасного оратора, владеющего искусством вербальной борьбы и умеющего словом расставить все необходимые акценты. Президент Турции грамотно доносит смысловые посылы практически до всех слоев населения внутри страны и четко обозначает свои приоритеты на внешнеполитическом пространстве.

При этом турецкий популизм только входит в основную фазу своего развития. В этой связи необходимо подчеркнуть, что дальнейший успех популистских инициатив Турции будет напрямую зависеть от личности, которая возглавит государство в будущем. Учитывая, что в 2023 г. Турцию ждут всеобщие выборы, а поддержка Р.Т. Эрдогана среди неконсервативной части населения по-прежнему невелика (одно из «слабых мест» популизма Р.Т. Эрдогана), то говорить о безоговорочной победе действующего президента в грядущей выборной гонке преждевременно. Популизм, прочно укрепившийся в турецкой политике, с наибольшей вероятностью останется с Турцией при любом исходе, однако степень его эффективности может быть снижена, а сферы применения популистских механизмов, как и сами популистские методы, в дальнейшем могут быть подвергнуты существенным изменениям

 

^{1 Эрдоган посоветовал Макрону «лечить психику» после идеи о «просвещенном исламе» // Известия. 24.10.2020. URL: https://iz.ru/1078140/2020-10-24/erdogan-posovetoval-makronu-lechit-psikhiku-posle-idei-o-prosveshchennom-islame (дата обращения: 30.11.2020).}

^{2 Эрдоган призвал к бойкоту французских товаров // РИА Новости. 26.17.2020. URL: https://ria.ru/20201026/erdogan-1581588917.html (дата обращения: 30.11.2020).}

^{3 Эрдоган назвал статус Иерусалима «красной чертой» для мусульман // РИА Новости. 19.05.2018. URL: https://ria.ru/20180519/1520901500.html (дата обращения: 30.11.2020).}

^{4 Эрдоган назвал изменение статуса Айя-Софии исправлением ошибки // РИА Новости. 14.07.2020. URL: https://ria.ru/20200714/1574355684.html (дата обращения: 30.11.2020).}

^{5 Bayramoğlu A. Erdoğancılık ve anti-Erdoğancılık arasında // Yeni Şafak. 02.01.2015. URL: https://www.yenisafak.com/yazarlar/alibayramoglu/erdogancilik-ve-anti-erdogancilik-arasinda-2006935 (accessed: 30.11.2020).}

^{6 Грязев А. Обыграть Москву: как Анкара строит тюркский мир // Газета.ru. 18.07.2020. URL: https://www.gazeta.ru/politics/2020/07/18_a_13157329.shtml?updated (дата обращения: 30.11.2020).}

^{7 Baran S. Edirne ‘Türk Dünyası Kültür Başkenti’ olmaya aday // Anadolu Ajansı. 16.09.2020. URL: https://www.aa.com.tr/tr/turkiye/edirne-turk-dunyasi-kultur-baskenti-olmaya-aday-/1975139 (accessed: 30.11.2020).}

^{8 Волков К. Что за шум вокруг Идлиба // Российская газета. 18.02.2020. URL: https://rg.ru/2020/02/18/zachem-turciia-prishla-v-siriiu.html (дата обращения: 01.12.2020).}

^{9 Организация запрещена в РФ.}

^{10 Организация запрещена в РФ.}

^{11 İstanbul ve Ankara’da Mursi’ye destek gösterişeri // Anadolu Ajansı. 03.07.2013. URL: https://www.aa.com.tr/tr/dunya/istanbul-ve-ankarada-mursiye-destek-gosterileri/234597 (accessed: 01.12.2020).}

^{12 Эрдоган назвал Хафтара «проплаченным легионером» // RT. 21.02.2020. URL: https://russian.rt.com/world/news/720951-erdogan-peregovory-haftar (дата обращения: 01.12.2020).}

^{13 Куприянов А. Эрдоган, нацизм и апельсины // Lenta.ru. 14.03.2017. URL: https://lenta.ru/articles/2017/03/14/eu_turkey/ (дата обращения: 01.12.2020).}

^{14 Конституционный референдум в Турции в 2017 году // РИА Новости. 24.04.2017. URL: https://ria.ru/20170424/1492828175.html (дата обращения: 01.12.2020).}

^{15 Çavuşoğlu M. 2021 Yılına Girerken Girişimci ve İnsani Dış Politikamız // T.C. Dışişleri Bakanlığı. URL: https://www.mfa.gov.tr/site_media/html/2021-yilina-girerken-girisimci-ve-insani-dis-politikamiz.pdf (дата
обращения: 01.12.2020).}

^{16 Cumhurbaşkanı Erdoğan: ‘Barış Pınarı Harekatı’nın sona ermesi için tek şartımız var!’ // Milliyet. 16.10.2019. URL: https://www.milliyet.com.tr/siyaset/cumhurbaskani-erdogan-baris-pinari-harekatinin-sona-ermesi-icin-tek-sartimiz-var-6058227 (accessed: 01.12.2020).}

^{17 Fahim K. Turkey’s military campaign beyond its borders is powered by homemade armed drones // The Washington Post. November 29, 2020. URL: https://www.washingtonpost.com/world/middle_east/turkey-drones-libya-nagorno-karabakh/2020/11/29/d8c98b96-29de-11eb-9c21-3cc501d0981f_story.html (accessed: 02.12.2020).}

^{18 Genc K. Erdogan’s Way. The Rise and Rule of Turkey’s Islamist Shapeshifter // Foreign Affairs. September/October 2019. URL: https://www.foreignaffairs.com/articles/turkey/2019-08-12/erdogans-way (accessed: 02.12.2020).}

^{19 Erdoğan: Türkiye kendi ihtiyaçlarını karşılayarak 156 ülkeye destek verdi // BirGün. 21.11.2020. URL: https://www.birgun.net/haber/erdogan-turkiye-kendi-ihtiyaclarini-karsilayarak-156-ulkeye-destek-verdi-323745 (accessed: 02.12.2020).}

^{20 Турция направила помощь для борьбы с Covid-19 в Великобританию // Агентство Анадолу. 10.04.2020. URL: https://www.aa.com.tr/ru/%D0%BA%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%B0%D0%B2%D0%B8%D1%80%D1%83%D1%81/%D1%82%D1%83%D1%80%D1%86%D0%B8%D1%8F-%D0%BD%D0%B0%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%B8%D0%BB%D0%B0-%D0%BF%D0%BE%D0%BC%D0%BE%D1%89%D1%8C-%D0%B4%D0%BB%D1%8F-%D0%B1%D0%BE%D1%80%D1%8C%D0%B1%D1%8B-%D1%81-covid-19-%D0%B2-%D0%B2%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B1%D1%80%D0%B8%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8E/1799529 (дата обращения: 02.12.2020).}

^{21 Тарасов С. Кто выведет Турцию и Азербайджан из состояния войны? // Regnum. 05.11.2020. URL: https://regnum.ru/news/polit/3107704.html (дата обращения: 02.12.2020).}

Об авторах

Владимир Алексеевич Аватков

Национальный исследовательский институт мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова Российской академии наук; Дипломатическая академия МИД России

Автор, ответственный за переписку.
Email: v.avatkov@gmail.com
ORCID iD: 0000-0002-6345-3782

кандидат политических наук, старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова Российской академии наук; доцент кафедры международных отношений Дипломатической академии Министерства иностранных дел Российской Федерации

Москва, Российская Федерация

Список литературы