АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ ХУННУ В РОССИЙСКИХ И ЗАРУБЕЖНЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ КОНЦА XX - НАЧАЛА XXI В

Полный текст

Введение. Отдельным вопросом следует рассмотреть историографию проблем, связанных с развитием хунну, поскольку они являлись важным звеном в цепи евразийских контактов Китая в древности. Если первоначально аспекты развития хунну рассматривались прежде всего в связи с их ролью в формировании скифо-сибирского искусства, то в настоящее время на первый план выходят исследования их роли в становлении китайско-центральноазиатских контактов [1; 2; 3]. Только за последние 20 лет было организовано несколько больших международных конференций (1). Опубликованы данные исследований хуннов на территории России: курганов из Ильмовой пади в Южной Бурятии [5]; могильников Дырестуйском [6] и Иволгинском [7; 8]; других памятников в Туве [9]; Хакасии [10]; на Алтае [11]; в Восточном Забайкалье [12]; на территории к западу от Байкала [13]. Много новых данных для археологии хунну было получено в результате использования геоинформационных систем (GIS) (2). Одним из результатов стало открытие большого количества новых памятников и, соответственно, проведение исследований на них (3). Наиболее яркими открытиями рубежа XX-XXI вв. стали хуннские курганы на могильниках Гол-Мод и Гол-Мод-2 [20; 21] в Центральной Монголии, монголо-российская экспедиция под руководством Н.В. Полосьмак продолжила исследования могильника Ноин-Ула [22]. Курганы хуннской знати были раскопаны в пади Царам [23], а в Восточной Монголии был исследован могильник Дурлиг-Нарс. Были также систематизированы данные о хуннских городищах Монголии. На раскопках поселения Бороо в Селенгинском аймаке [1] раскопана часть большого здания, крытого черепицей, на городище Тэрэлжин Дэрэвэлжин в Центральном аймаке [24]. На городище Баян-Булаг на юге Монголии [25] были исследованы следы сражения хунну против защитников приграничного городка империи Хань (4). Исследование проблемы. Наиболее аргументированно проблема хуннской хронологии разобрана в публикации Пан Лина [29]. Разобрав различные категории археологического материала, Пан Лин считает, что наиболее ранним памятником культуры хунну на территории Китая является могильник Даодуньцзы (5), который синхронен Иволгинскому комплексу из Забайкалья, датируется II-I вв. до н.э. и относятся к эпохе Западной (ранней) Хань. Другие памятники Забайкалья рассматриваются как одновременные Иволге, но они могли существовать до раннего этапа Восточной (поздней) Хань. К синхронным памятникам относится могильник Будонджоу из Китая. К этому же времени относятся многие раскопанные курганы из Монголии и Забайкалья (Ноин-Ула [31], Гол Мод [20; 21], Дурлиг-Нарс [32], Царам [33], Ильмовая падь [5; 34]). Последний этап хуннской культуры, соответствующий годам правления в Китае династии Восточная Хань, Пан Лин связывает с такими памятниками на территории Китая, как Сигоупань и Лицзятаочжы. Один из наиболее сложных вопросов - степень развития земледелия у хуннов. Еще в советской науке не было однозначного мнения по поводу того, кто занимался земледелием - сами хунну или пленники и иммигранты из Китая. Современные исследования показывают, что земледельческая продукция встречается не только на поселениях со стационарными жилищами, но и на временных стоянках [17]. Изучение человеческих костей по изотопам показывает, что на одних стоянках население в основном использовало мясомолочные продукты скотоводства, на других пища была смешанной и включала растительную пищу и мясо диких животных [35; 36], а на некоторых памятниках не зафиксировано никаких следов земледелия [37]. Одна из традиционных проблем, связанных с историей изучения хунну, - вопрос о происхождении государства. Одна из концепций, появившихся в конце XX в., которую высказал Т. Барфилд [38; 39], и суть которой в том, что кочевые империи устанавливались, когда в Китае приходила к власти сильная династия (6), вызвала немало дискуссий. Ряд исследователей считают, что Т. Барфилд преувеличивает роль внешних факторов, а на самом деле более важными для создания империи были внутренние причины [41; 26; 42]. Однако идеи Т. Барфилда во многом поддерживает концепция П.В. Турчина, основная мысль которой в том, что кочевники и земледельцы оказывали воздействие друг на друга в течение длительного времени. Набеги номадов предполагали централизацию земледельцев, что, в свою очередь, требовало объединения степняков в более крупные формирования [43; 44. C. 197]. Н.Н. Крадин в нескольких своих работах подробно проанализировал эту концепцию и обоснованность аргументов научных дискуссий по поводу этого вопроса [45]. Он отмечает три обстоятельства: во-первых, циклы в истории Китая действительно есть, во-вторых, циклы подъема и упадка Хунну и Хань действительно почти совпадают, в-третьих, Т. Барфилд не учел того обстоятельства, что для степных империй был характерен свой династический цикл - «цикл Ибн-Халдуна» (7), связанный с перепроизводством степной элиты [46]. Именно поэтому, когда он наложился на китайские династические циклы, они первоначально пошли синхронно. Однако впоследствии синхронность старта Хунну и Хань оказалась нарушенной [47]. Один из наиболее спорных вопросов - этническая природа хунну: одни исследователи видят истоки хуннской археологической культуры в населении, оставившем так называемые плиточные могилы на территории Монголии и Забайкалья; другие авторы считают, что истоки хуннской археологической культуры находятся в культурах так называемых ордосских бронз, складывавшихся примерно с XIII в. до н.э.; третья группа связывает хуннские памятники со скифо-сибирскими [48. C. 114]. Однако современные естественнонаучные исследования краниологических серий говорят о большой разнородности морфологических антропологических черт. Результаты сравнительного черепно-лицевого анализа свидетельствуют, что смешение кавказоидных и монголоидных началось на территории Монголии еще в эпоху неолита и продолжалось до монгольских нашествий. При этом результаты костного анализа показывают близость ДНК хунну и современных монголов [49]. Одни ученые склоняются к мнению, что хунну, скорее, пришли на территорию Монголии с Запада, а не с Востока [50; 51]. Другие авторы, соглашаясь с тем, что хотя количество контактов в западном направлении фиксируется больше, чем в восточном, тем не менее склонны связывать происхождение хунну с коренными жителями монгольских степей, по всей видимости, носителями культуры плиточных могил (8). Итак, Хунну была полиэтнической и многоязычной кочевой империей. По данным физической антропологии, если хунну Центральной и Западной Монголии близки к культурам тюркского круга, то хунну из Восточной Монголии имеют много сходства с хунну Забайкалья и сяньби [49]. Одним из направлений исследования хунну в настоящее время стала биологическая характеристика представителей этой группы из разных частей ее ареала, как стандартными методами физической антропологии, так и методами палеогенетики. Предварительным итогом таких исследований стало исследование серии образцов митохондриальной ДНК (мтДНК) представителей хунну Забайкалья и их интерпретация в терминах генетических взаимоотношений хунну с населением других регионов Евразии. С целью выявления возможных направлений генетических контактов хун-ну Забайкалья был проведен филогеографический анализ вариантов мтДНК (анализ распространения вариантов мтДНК в генофондах современных коренных популяций различных регионов Евразии). Среди проанализированных образцов, типичных для генофондов аборигенных популяций Южной Сибири (включая Забайкалье) и Центральной Азии, есть группа образцов, которые в наибольшей степени присущи генофондам современного коренного населения южных областей Китая и другим группам населения Юго-Восточной Азии [52. С. 224]. Заключение. Таким образом, введение в научный оборот подробного обзора материалов по археологии Восточной и Центральной Азии в настоящее время сопровождается детальным ознакомлением с основными выводами археологов по ключевым проблемам ранней истории региона и его древних культур, их теоретическими обобщениями, общеисторическими построениями и концепциями. Наиболее актуальные исследования в настоящее время посвящены проблемам хуннской хронологии, степени развития земледелия у хуннов и вопросу о происхождении государства. Другой важный аспект современных исследований - этническая природа хунну, поскольку естественнонаучные материалы свидетельствуют о большой разнородности морфологических антропологических черт. По данным физической антропологии, если хунну Центральной и Западной Монголии близки к культурам тюркского круга, то хунну из Восточной Монголии имеют много сходства с хунну Забайкалья и сяньби. Степень обеспеченности фактическим материалом, достижения отечественной и зарубежной науки дают возможность выделить в истории народов Сибири новые аспекты культурного, хозяйственного и этнического развития хунну и их роли в становлении китайско-центральноазиатских контактов. Хотя во взаимоотношениях зоны земледелия (Китая) с кочевыми районами (Сибири) материальный и духовный аспекты культуры воспринимались параллельно, но материальная культура при контактах проявлялась более наглядно и особо привлекала внимание соседей. Это проявилось в процессах взаимообмена, подражания или заимствования отдельных черт культуры - искусства, ремесла, одежды, питания, жилища, транспортных средств и т.д. Все эти аспекты в полной мере проявились в отношениях Китая со своими северными соседями - хуннскими племенами.

Об авторах

Елена Борисовна Баринова

Институт этнологии и антропологии РАН

Автор, ответственный за переписку.
Email: BarinovaElena@rambler.ru

кандидат исторических наук, доцент, старший научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН

Ленинский проспект, 32 А, Москва, Россия, 119991

Список литературы