О супервентности

Полный текст

Стэнфордская философская энциклопедия откровенно признается, что «супервентность» – это технический термин (technical term) [1]. В естественном (английском) языке это слово употребляется в значении, отличном от того, которое закреплено за ним в аналитической философии. Обычно  технические термины появляются, когда надо обозначить какую-то  специфическую теоретическую конструкцию, ранее не использовавшуюся, но выделяющую важный класс объектов, свойств или отношений. Например, выделение И. Лакатосом «наивного фальсификационизма», «методологического фальсификационизма» и «улучшенного методологического фальсификационизма» было введением в философию науки целой группы подобных технических терминов [2]. Как правило, технические термины имеют однозначное толкование (в идеале – общепринятое явное определение) и сравнительно легко прослеживаемое авторство. Кроме того, их применение обычно не выходит за пределы той сферы, внутри которой они были изначально  введены. Но с супервентностью все оказалось сложнее.

Брайан Маклафлин и Карен Беннет – авторы статьи о супервентности  в Стэнфордской энциклопедии, – сообщают нам, что происхождение философского использования этого термина неясно, что человек, которому приписывают его первое употребление в современном философском смысле,  а именно Р. Хеар, сделавший это в статье 1952 года, отрицал свое авторство, утверждая, что слышал его в Оксфорде в 40-х годах, но не помнит, от кого именно, и что, тем не менее, супервентность является центральным понятием аналитической философии и нет в ней уголка, где бы оно не применялась,  а литература о ней растет как грибы.

Исходное определение супервентности, с которого начинают Маклафлин и Беннет, звучит так: «Множество свойств A супервентно на другом множестве B только в том случае, если никакие две вещи не могут отличаться  относительно свойств A, не отличаясь также относительно своих свойств B» [1]. Далее будем называть его Определением (MB).

Разумеется, это не единственное используемое в аналитической философии определение супервентности. Д. Чалмерс в «Сознающем уме» вводит этот термин следующим образом: «понятие супервентности формализует интуитивную идею о том, что одно множество фактов может полностью определять другое множество фактов» [3. С. 54]. Но в дальнейшем он свободно, без каких-либо оговорок, переходит от супервентности фактов к супервентности свойств, по-видимому, полагая, что такой переход является интуитивно очевидным.

Н. Теннант в своем учебнике для начинающих аналитических философов «Философия. Введение в аналитическую традицию: Бог, ум, мир, логика» называет супервентность видом непричинной детерминации, характеризуя ее как акаузальную, синхронную ковариантность [4. С. 115].

Трактовки Д. Чалмерса и Н. Теннанта, тесно связанные с обсуждением наиболее известного тезиса в философии сознания – ментальное супервентно на физическом, – представляются более узкими по сравнению с Определением (MB), поэтому мы будем использовать именно его. Прежде всего попробуем представить его на языке классической логики предикатов. С точки зрения классической логики предикатов, свойства предметов выражаются  формулами, которые называются одноместными предикатами, то есть  формулами, содержащими одну свободную переменную, например: P(x), Q(y) и т.п. Определение (MB) описывает, как минимум, три отношения супервентности:

(1) (S1) Для пары свойств:

Свойство P cупервентно на свойстве Q, если и только если

"x"y((P(x)&ꓶP(y)) ⸧ (Q(x)&ꓶQ(y)) ˅ (ꓶQ(x)&Q(y)))

(2) (S2) Для свойства и множества свойств:

Cвойство P супервентно на множестве свойств Q₁, … Q_n, если и только если

"x"y((P(x)&ꓶP(y)) ⸧ (Q₁(x)&ꓶQ₁(y)) ˅ (ꓶQ₁(x)&Q₁(y)) ˅ … ˅ (Q_n(x)&ꓶQ_n(y)) ˅ (ꓶQ_n(x)&Q_n(y)))

 (3) (S3) Для двух множеств свойств:

Множество свойств P₁, … P_m супервентно на множестве свойств Q₁, … Q_n, если и только если

"x"y((P₁(x)&ꓶP₁(y)) ˅ … ˅ (P_m(x)&ꓶP_m(y)) ⸧ (Q₁(x)&ꓶQ₁(y) ˅ (ꓶQ₁(x)&Q₁(y)) ˅ … ˅ (Q_n(x)&ꓶQ_n(y)) ˅ (ꓶQ_n(x)&Q_n(y)))

Теперь можно ввести понятие логической супервентности:

(1)  (LS1) Свойство P логически cупервентно на свойстве Q, если и только если формула "x"y((P(x)&ꓶP(y)) ⸧ (Q(x)&ꓶQ(y)) ˅ (ꓶQ(x)&Q(y))) логически общезначима

(2) (LS2) Cвойство P логически супервентно на множестве свойств Q₁, … Q_n, если и только если формула

 "x"y((P(x)&ꓶP(y)) ⸧ (Q₁(x)&ꓶQ₁(y)) ˅ (ꓶQ₁(x)&Q₁(y)) ˅ … ˅ (Q_n(x)&ꓶQ_n(y)) ˅ (ꓶQ_n(x)&Q_n(y))) логически общезначима.

(3) (LS3) Множество свойств P₁, … P_m логически супервентно на множестве свойств Q₁, … Q_n, если и только если формула

"x"y((P₁(x)&ꓶP₁(y)) ˅ … ˅ (P_m(x)&ꓶP_m(y)) ⸧ (Q₁(x)&ꓶQ₁(y) ˅ (ꓶQ₁(x)&Q₁(y)) ˅ … ˅ (Q_n(x)&ꓶQ_n(y)) ˅ (ꓶQ_n(x)&Q_n(y))) логически общезначима.

Это означает, в свою очередь, что некоторое свойство (множество свойств) логически супервентно на каком-либо свойстве (множестве свойств), если и только если соответствующая формула является теоремой исчисления предикатов.

Таким образом, мы сразу можем обнаружить следующие свойства отношения логической супервентности: оно рефлексивно (свойство А логически супервентно на свойстве А), транзитивно (если свойство А логически супервентно на свойстве B, а свойство В логически супервентно на свойстве С, то А логически супервентно на C) и монотонно (если А логически супервентно на множестве свойств B₁, … B_n, то А логически супервентно на множестве свойств B₁, … B, C, где С – произвольное свойство). Наиболее важное логическое отношение – отношение логического следования, – тоже обладает этими тремя свойствами, однако логическая супервентность обладает еще  одним свойством, которого у отношения логического следования нет: свойство A логически супервентно на свойстве не-А. Например, свойство «быть сладким» логически супервентно на свойстве «быть несладким», а свойство «быть живым» логически супервентно на свойстве «быть неживым». Обобщая свойство рефлексивности и последнее свойство, можно утверждать, что каждое свойство логически супервентно на каждом логически эквивалентном свойстве и логически супервентно на каждом свойстве, логически эквивалентном его собственному отрицанию.

Есть также два класса свойств, которые будут супервентны на любых свойствах. Это «универсальные свойства», т.е. свойства, которыми обладают все объекты. Они выражаются формулами вида P(x) ˅ ꓶP(x). И это «невозможные свойства», т.е. свойства, которыми не может обладать ни один  объект. Они выражаются формулами вида P(x) & ꓶP(x).

Кроме того, легко доказать следующее: пусть А – свойство, выражаемое формулой Ф(B₁,… B_n), где все В₁,…В_n – различные элементарные формулы, не содержащие логических связок. Тогда свойство А будет логически супервентно на любом множестве свойств С₁, …С_n, где каждое C_i представляет  собой либо соответствующее B_i, либо его отрицание. Например, свойство А, выраженное формулой ꓶ(P(x)  Q(x)), будет логически супервентно  на четырех множествах свойств: {P(x), Q(x)}, {P(x), ꓶQ(x)}, {ꓶP(x), Q(x)}, {ꓶP(x), ꓶQ(x)}.

Результаты, которые здесь описаны, не являются новыми, частично они представлены в уже упоминавшейся статье Маклафлина и Беннет, однако там они описываются без использования формализации.

С точки зрения чистой логической теории, отношение логической супервентности, по-видимому, не представляет большого интереса, однако его введение необходимо для описания других видов отношений супервентности,  к которым мы теперь перейдем.

Назовем свойство P теоретически супервентным на свойстве Q, если и только если существует такая нелогическая теория T, что из нее логически следует формула "x"y((P(x)&ꓶP(y)) ⸧ (Q(x)&ꓶQ(y)) ˅ (ꓶQ(x)&Q(y))) (TS1). Так, свойство «быть равносторонним треугольником» является теоретически супервентным на свойстве «быть равноугольным треугольником», поскольку утверждение «треугольник является равносторонним тогда, и только тогда, когда он является равноугольным» – теорема геометрии. Теоретическая супервентность свойства P на множестве свойств Q₁, … Q_n (TS2) и теоретическая супервентность множества свойств P₁, … P_m на множестве свойств  Q₁, … Q_n (TS3) определяются аналогично.

Наконец, назовем свойство P фактически супервентным на свойстве Q, если и только если существует такое множество фактов F, из которого будет логически следовать формула "x"y((P(x)&ꓶP(y)) ⸧ (Q(x)&ꓶQ(y)) ˅ (ꓶQ(x)&Q(y))) (FS1). Примером пары фактически (взаимно)супервентных свойств будут свойства «наименьшая планета Солнечной системы» и «ближайшая к Солнцу планета». Так получилось, что этими свойствами обладает одна и та же планета – Меркурий. Но получилось, это, очевидно, не вследствие какой-либо теоретической закономерности, и не вследствие логической взаимосвязи между этими двумя свойствами. По аналогии с фактической  супервентностью свойства на свойстве могут быть определены фактическая супервентность свойства на множестве свойств (FS2) и фактическая супервентность множества свойств на множестве свойств (FS3).

Различения трех видов супервентности: логической, теоретической и фактической, на наш взгляд, вполне достаточно для описания и анализа тех философских проблем, где использование идеи супервентности может быть уместным. Однако, как хорошо известно специалистам, наибольшее внимание в свете проблем философии сознания привлекают другие виды супервентности: индивидуальная (или локальная) и глобальная. При этом индивидуальная супервентность имеет две формы: слабую и сильную. Их различие было проведено в работах Джегвона Кима и использовало еще одну популярную логико-философскую идею – возможные миры. Итак:

A-свойства слабо супервентны на B-свойствах тогда и только тогда,  когда для любого возможного мира w и любых индивидов x и y из w, если x и y являются B-неразличимыми в w, то они являются A-неразличимыми в w [1].

A-свойства строго супервентны на B-свойствах тогда и только тогда, когда для любых возможных миров w₁ и w₂ и любых индивидов x в w₁ и y в w₂, если x в w₁ является B-неотличимым от y в w ₂, то x в w₁ является A-неотличимым от y в w₂ [1].

Вообще говоря, возможные миры в логике – это всего лишь абстрактные структуры, используемые для приписывания значений языковым выражениям. В логической семантике есть термин «модель формулы». Это такое множество объектов и такая функция интерпретации входящих в формулу языковых выражений на этом множестве объектов, которая «делает» эту формулу истинной. Так вот, когда мы выше определяли логическую супервентность свойств (LS1), мы определяли ее как имеющую место для всех возможных моделей. Соответственно, теоретическая супервентность (TS1) имеет  место для тех моделей, на которых истинна теория T. Фактическая же супервентность (FS1) будет определяться в рамках одной модели – той, которую мы считаем соответствующей фактам.

Использование же «возможных миров» при определении индивидуальной супервентности свойств дает нам определение этого отношения на произвольном множестве моделей. «Слабая» супервентность при этом допускает любые комбинации таких моделей, «сильная супервентность» требует, чтобы все модели были как бы однонаправленными, то есть чтобы во всех моделях, где А супервентно на В, наличие у предмета свойства B предопределяло бы наличие у него свойства А, либо же во всех моделях (во всех возможных  мирах) отсутствие у предмета свойства B предопределяло бы наличие у него свойства А.

Поскольку, как уже было сказано, множество возможных миров произвольно, то это открывает простор для спекулятивного творчества, вдохновляет исследователей на конструирование примеров и контрпримеров, создание новых разновидностей супервентности, которые выражают те или иные интуиции, но вопрос их методологической эффективности остается  открытым.

С определением глобальной супервентности, приведенным все в той же статье Маклафлина и Беннет, случилась и вовсе забавная вещь.

A-свойства глобально супервентны на B-свойствах тогда и только тогда, когда для любых миров w₁ и w₂, если w₁ и w₂ имеют точно такую ​​же всемирную картину распределения B-свойств, то они имеют точно такую ​​же всемирную картину распределения A-свойств [1].

Дело в том, что, как хорошо известно всем аналитическим философам (и, надеемся, не только им), сложное суждение вида «если p, то q» считается в классической логике истинным, если его левая часть – суждение «p», – ложна. Это означает, что в случае, когда возможные миры не имеют «точно такую же всемирную картину распределения В-свойств» (что бы ни означало это загадочное выражение), то любые А-свойства будут, в соответствии с этим определением, глобально супервентны на этих B-свойствах. Но это логически невозможно, если только мы принимаем исходную идею супервентности  «А супервентно на В, если и только если невозможно А-различие без  В-различия». Нет такого свойства, которое было бы логически эквивалентно любому другому свойству, либо его отрицанию. Иначе говоря, так определенная «глобальная супервентность» – это не супервентность.

До сих пор мы обсуждали супервентность преимущественно с логической точки зрения. Теперь перейдем к собственно философским дискуссиям о супервентности. Здесь следует начать с различия между «свойством» в логике предикатов и «свойством» вне ее. Для логики предикатов свойство – это множество предметов, обозначенных одним термином. Точнее даже – произвольно составленное множество предметов, произвольно обозначенное одним термином. Логика предикатов не отвечает на вопрос, есть ли у этих предметов что-то реально общее, или нет. Также она не отвечает на вопрос, есть ли у предметов одного и того же множества, обозначенного разными терминами, реально разные общие признаки, или это просто два обозначения  одного и того же. Логика предикатов не может ответить на вопрос: равносторонность треугольников и их равноугольность – это реально разные свойства, или это та же самая ситуация, как с бегемотом и гиппопотамом? Наконец, сами по себе объекты в логике предикатов вообще не имеют никаких свойств, именно поэтому им так легко приписывать любые свойства в воображаемых примерах. Вне логики предикатов ситуация, очевидно, другая. Здесь мы  полагаем, что свойства принадлежат объектам, что некоторые свойства могут у объектов появляться или исчезать, но мы продолжаем считать их одними и теми же объектами, другие же свойства своим появлением или исчезновением превращают объекты в другие объекты, либо же вовсе их уничтожают.  Обсуждение проблемы супервентности в аналитической философии часто происходит с использованием концепта «свойство» сразу в обоих указанных смыслах, как это, например, можно увидеть в дискуссии о локальной естественной супервентности и причинности [5]. Это безусловно способствует генерации особых позиций и оригинальных точек зрения, но вряд ли продвигает нас вперед в понимании чего бы то ни было.

Возьмем, например, тезис Д. Дэвидсона: «ментальные характеристики супервентны на физических характеристиках» [6. P. 214]. О какой супервентности здесь идет речь? Это не может быть логической супервентностью, так как зависимость ментальных характеристик от физических не относится  к законам логики. Для утверждения теоретической супервентности мы должны иметь теорию, полностью описывающую конкретную зависимость каждой ментальной характеристики объектов от некоторых физических характеристик этих объектов. Такой теории, как известно, пока нет. У нас остается третий вариант – фактическая супервентность, которая подразумевает, что по крайней мере для некоторых объектов (а именно – конкретных людей) мы имеем набор фактических утверждений, описывающих, какое конкретно физическое состояние того или иного человека соответствует его ментальному состоянию. Причем эти фактические данные должны нам показывать, что одно и тоже физическое состояние у каждого конкретного человека никогда не сопровождалось разными ментальными состояниями. Но очевидно, что и такого множества фактов у нас нет. Чем же тогда является тезис Дэвидсона? У нас есть два варианта. Первый, это – гипотеза, которая, как кажется, хорошо подкреплена результатами научных исследований мозговой деятельности, которые, правда не дают ее прямых подтверждений в силу громадной сложности исследуемого объекта, но позволяют рассчитывать на обнаружение таких зависимостей в будущем. Второй – это некое методологическое требование к возможным будущим исследованиям в этой области: они должны проводиться таким образом, чтобы их результаты быть совместимы с тезисом о супервентности ментального на физическом. Но так ли уж важна эта гипотеза, или это требование для конкретных исследований, а, главное, для понимания того, как функционирует сознание в его связи с телом? Не так уж сложно представить себе ситуацию, когда одному и тому же физическому состоянию будут соответствовать различные ментальные состояния (то есть ситуацию, где ментальное не супервентно на физическом), и при этом не выйти за рамки научного подхода. Речь идет о ситуациях выбора между совершенно симметричными возможностями. Представим себе недалекое будущее, в котором не только научились клонировать людей, но и создавать более совершенные их копии. И поскольку это всего лишь усовершенствованные воспроизводимые копии, а не оригиналы, их можно будет без моральных ограничений  использовать в опасных экспериментах. Представим себе, что усовершенствованную копию философа Дональда Дэвидсона (назовем ее Совершенный Дэвидсон) помещают ровно посередине железнодорожной колеи так, что внезапно он видит мчащийся прямо на него поезд. Чтобы не попасть под поезд, ему нужно сделать прыжок в сторону. Но куда? Вправо или влево? Прыжок в любую сторону является абсолютно беспрепятственным, но у Совершенного Абсолютно Рационального Дональда Дэвидсона нет никаких оснований предпочесть одно другому. Что же он решит? Возможны четыре варианта: он решит прыгнуть вправо, он решит прыгнуть влево, он решит остаться на месте, он ничего не сможет решить. Последний вариант подтверждал бы тезис, что свободы воли нет не только у ослов, но даже у Совершенных философов, но мы все же не будем рассматривать его как вероятный, равно как и вариант внезапного добровольного отказа от жизни. Допустим, наш Совершенный  Дэвидсон прыгнул вправо. Зафиксируем это, и продолжим наш эксперимент. Возьмем Второго Совершенного Дэвидсона (вы же помните, что мы можем создать много совершенных копий?) и поместим его в те же самые условия. И что мы видим? Наш Второй Совершенный Дэвидсон прыгнул влево! А это значит, что мы наблюдали, как находившиеся в одном и том же физическом состоянии тела произвели два разных ментальных действия. Третий Совершенный Дэвидсон, который мог бы смотреть вместе с нами за прыжками двух других, сделал бы отсюда немедленный вывод: «Оригинальный Дональд  Дэвидсон был неправ. В некоторых случаях ментальные характеристики  не супервентны на физических».

Обосновывает ли наш несерьезный аргумент несупервентность ментальных характеристик на физических? Не в большей мере, чем аргументы, приводимые в пользу супервентности ментальных характеристик на физических. У нас нет примеров реального физического тождества организмов (близнецов не предлагать!), у нас нет примеров реального тождества ментальных характеристик (как я могу обосновать, что мое сегодняшнее желание съесть мороженое тождественно моему вчерашнему желанию съесть мороженое? Дать честное благородное слово, что это так?). И у нас нет теорий, которые позволяли бы в перспективе создавать объекты с тождественными ментальными и физическими характеристиками. Поэтому, на наш взгляд, в обоих случаях, мы имеем дело с гипотетическими рассуждениями слишком высокой степени  недостоверности, чтобы под их влиянием позволить себе склониться на ту или иную сторону.

Теперь попробуем подвести итог. Когда мы можем обнаружить супервентность? На наш взгляд, в двух случаях.

Супервентность может появиться как результат определения соответствующих терминов. Возьмем известный пример Р. Карнапа из «Преодоления метафизики логическим анализом языка»: членистоногие есть животные беспозвоночные, с расчлененными конечностями и имеющие хитиновый панцирь [7]. На основании этого определения можно доказать, что свойство быть членистоногим супервентно на множестве свойств {быть животным, быть позвоночным, иметь расчлененные конечности, иметь хитиновый панцирь}. Здесь мы имеем дело с тождеством свойств. Быть членистоногим – это значит иметь эти четыре свойства и ничего сверх этого. Супервентность здесь – это логическое следствие тождества по определению.

Супервентность может обнаружиться в результате систематических наблюдений. Скажем, известно, что человек – это разумное животное и, в то же время, это единственное известное существо с мягкой мочкой уха. Свойство быть разумным существом оказывается супервентным на свойстве иметь мягкую мочку уха. Но если нас заинтересует вопрос, почему эти два свойства взаимосвязаны, то ответ – «потому что они супервентны», – очевидно, не годится, потому что их супервентность была установлена как следствие более сильной логической связи – эквивалентности.

Итак, и в первом, и во втором случае супервентность – это только следствие наличия более определенной связи. Сама по себе она никогда не устанавливается первой. И, конечно, ее наличие не может объяснить саму эту связь, следствием которой она является. Поэтому заниматься исследованием супервентности вместо исследования более определенных зависимостей было бы неразумно. Иначе говоря, супервентность – неинтересна, потому что она сама – супервентна.

Об авторах

Василий Борисович Петров

Российский университет дружбы народов

Автор, ответственный за переписку.
Email: petrov-vb@rudn.ru
ORCID iD: 0000-0003-3095-0923

кандидат философских наук, доцент, кафедра онтологии и теории познания, факультет гуманитарных и социальных наук

Российская Федерация, 117198, Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6

Список литературы