Проблемы правового статуса участников группы лиц при рассмотрении коллективных исков

Полный текст

Введение Производство по рассмотрению группового иска является юрисдикционной процедурой разрешения требований о защите значительной группы кредиторов в однородных спорных правоотношениях, адресованных одному или одновременно нескольким ответчикам (Domshenko, 2022: 234). Требования множества истцов, основанные на однородных юридико-фактических обстоятельствах, разрешаются единообразно, одним судом, в одном судебном процессе, а сила судебного решения распространяется на всех членов группы, независимо от их личного участия в деле (Reshetnikova, 2019:431). За счет этого обеспечивается достижение большей правовой определенности и эффективности, нежели при рассмотрении множества личных исков или при рассмотрении дела с соучастием на активной стороне. В то же время процессуальная форма группового производства предопределяет и ряд существенных ограничений правового статуса субъектов спорных правоотношении при рассмотрении дела в суде. После состоявшейся в 2019 г.[376] реформы группового производства в отечественном арбитражном и гражданском процессах в судебной практике появляются примеры рассмотрения коллективных исков, но они все еще единичны. Убеждены, что причины нераспространенности дел по рассмотрению групповых исков кроются в отсутствии соответствующих экономических стимулов для участников спорных правоотношений, а также в несовершенстве процессуальной формы. В настоящей статье авторами предпринимается попытка раскрыть правовой статус участников группы лиц и истца-представителя как основных субъектов спорных материальных и процессуальных отношений, существующих при рассмотрении коллективного иска, а также оценивается эффективность отдельных нормативных положений, влияющих на процессуальную форму группового производства. Процессуальные аспекты отказа в сертификации группы Принципиально важной процедурой при рассмотрении коллективного иска является сертификация группы лиц, позволяющая, с одной стороны, рассматривать дело по правилам группового производства, а с другой стороны, обеспечивающая законность вынесенного решения, распространяющегося как на лиц, присоединившихся к заявленному требованию, так и не присоединившихся к нему, за счет качеств преюдициальности судебного постановления. Отечественное процессуальное законодательство не уделяет должного внимания самому предварительному заседанию по рассмотрению группового иска. Законом также не установлена обязанность суда выносить определение о сертификации группы лиц, а также об отказе в сертификации группы. Формально соответствующие вопросы должны быть решены в определении о принятии заявления к производству и проведении подготовки дела к судебному разбирательству, а также в определении о возвращении заявления. Однако формирование состава группы лиц может происходить и на стадии подготовки дела к судебному разбирательству, и на стадии судебного разбирательства, что предполагает возможность как присоединения в процессе рассмотрения дела новых участников группы к поданному заявлению, так и возможность отказа участников от поданных заявлений или установление нецелесообразности рассмотрения дела по правилам группового производства. Процессуальными кодексами неоднозначно решен вопрос о последствиях отказа в квалификации спора как группового, осуществляемого после возбуждения производства по делу. Так, в ч. 8 ст. 225.14 АПК РФ прямо указано, что в случае, если группа лиц не соответствует указанным условиям, арбитражный суд выносит мотивированное определение о переходе к рассмотрению дела по общим правилам искового производства или по правилам административного судопроизводства. А в ч. 8 ст. 244.26 ГПК РФ лишь предусмотрено, что лицам, присоединившимся к требованию о защите прав и законных интересов группы лиц, разъясняется право на обращение в суд с самостоятельными исками в случае, если группа лиц не соответствует указанным условиям. При этом конкретное процессуальное решение, принимаемое судьей, не называется. Как указывает В. В. Ярков, судья в случае отказа в сертификации группы после возбуждения производства по делу выносит определение об оставлении группового иска без рассмотрения (Yarkov, 2021: 95, 102). Такое решение, действительно, вытекает из содержания частей 7 и 8 ст. 244.26 ГПК РФ, прямо такое правило закреплено в ч. 4 ст. 42 КАС РФ, но признать его логичным невозможно. Во-первых, в АПК РФ данный вопрос решен изящнее - простым переходом к рассмотрению дела по общим правилам искового производства без необходимости подачи новых исков. Учитывая, что глава 22.3 ГПК РФ и изменения в главу 28.2 АПК РФ были внесены одним законом, разница подходов необъяснима. Во-вторых, групповое производство не является самостоятельным видом судопроизводства, чтобы говорить о необходимости инициирования нового разбирательства (по аналогии с оставлением без рассмотрения заявления в особом производстве в случае установления спора о праве). Поэтому в случае отказа в сертификации группы целесообразно выносить определение о переходе к рассмотрению дела по общим правилам искового или административного судопроизводства и при необходимости выделять требования соистцов в отдельные производства - в указанной части процессуальные кодексы должны быть унифицированы. Правовой статус истца-представителя в групповом производстве К основным участникам производства по делам о защите прав и законных интересов группы лиц относятся: лицо, которому поручено ведение дела в интересах группы лиц (истец-представитель), иные лица, присоединившиеся к требованию о защите прав и законных интересов группы лиц, ответчик (соответчики), третьи лица, в том числе члены группы лиц, несогласные с предъявленным требованием. Процессуальный статус ответчика в групповом производстве, в отличие от процессуального статуса истца, не имеет принципиальных отличий в сравнении с общими правилами искового производства. Вместе с тем специфика рассмотрения дел о защите прав и законных интересов группы лиц возлагает на данного участника дополнительные процессуальные риски, среди которых можно выделить невозможность исполнения требований широкого круга лиц, а следовательно, и возложение всех сопутствующих судебных издержек и исполнительского сбора. Истец-представитель, являясь по общему правилу членом группы лиц, защищает как свои личные интересы, так и представляет в силу заявления о присоединении к требованиям интересы членов группы лиц. Он несет как конечный риск, так и промежуточные процессуальные риски, но при этом имеет максимальные возможности управления ими. К конечному риску в цивилистическом процессе относится проигрыш в деле, то есть вероятность неполучения решения суда, соответствующего интересам участника спора. Промежуточные риски представляют собой вероятность наступления неблагоприятных последствий (материальных, репутационных, временных) в результате совершения или несовершения отдельных процессуальных действий при производстве по делу (например, несвоевременное заявление ходатайств или представление доказательств может привести к лишению возможности реализации этого права в дельнейшем, в том числе и при пересмотре судебных актов; пассивное поведение лица при назначении экспертизы может привести к неполному или не отвечающему интересам такого лица формулированию перечня вопросов перед экспертом и необходимости нести дополнительные издержки в связи с последующим назначением дополнительной экспертизы, что также приведет к увеличению сроков рассмотрения дела). Все промежуточные риски при производстве по делу являются процессуальными, связанными с реализацией процессуальных прав и обязанностей, и ведут к конечному процессуальному риску - вынесению неблагоприятного решения, который в свою очередь является и материально-правовым, влияющим на материальное правоотношение. К истцу-представителю предъявляются высокие морально-нравственные требования, поскольку он защищает права и интересы всех участников группы лиц, а не только свои собственные, и именно на его примере суд устанавливает фактические обстоятельства дела (Goncharova, 2014: 47). Истец-представитель, а в зарубежных правопорядках чаще именуемый просто «истец» (Wolf, 2014; Burbank & Wolf, 2018; Aiken, 2017:975), самостоятельно либо через представителя осуществляет все процессуальные действия. Принципиально важным будет наделение группой лиц конкретного лица полномочиями истца-представителя, поскольку при взаимодействии с одним, а не с множеством кредиторов в спорном правоотношении обеспечивается процессуальная экономия в судебном разбирательстве. В этой связи позволим себе не согласиться с утверждением М.А. Алиэскерова, толкующего правила ст. 244.22 ГПК РФ (и ст. 225.10-1 АПК РФ соответственно) как не препятствующих участию от имени группы лиц сразу нескольких истцов-представителей (Alieskerov, 2022:139-140). Процессуальная форма группового производства не может допускать множественности истцов-представителей, это должен быть всегда один участник, который вправе привлекать в качестве представителей (в том числе и нескольких) для целей выполнения отдельных процессуальных функций. Статус истца-представителя предопределен необходимостью концентрации процессуальных отношений между судом и участниками группы лиц - через ведущего дело лица суд осуществляет извещение о динамике процесса, от него получает доказательства, требования, ходатайства, жалобы и отводы и т.д. Множественность носителей одного и того же коллективного интереса, одновременно участвующих в процессе, и обладающих правом совершения процессуальных действий, приведет лишь к осложнению процесса, к риску противоречивого поведения активной стороны отношений, т.е. не будет способствовать эффективному рассмотрению группового иска. Лицо, которому поручено ведение дела в интересах группы, представляет группу в суде без доверенности и несет все права и обязанности истца, в том числе на него возлагается обязанность по оплате судебных расходов. Финансовые риски в виде оплаты судебных издержек в производстве по рассмотрению коллективного иска очевидно выше, в сравнении с обычным исковым производством (Sutormin, 2020b:122). Однако данным риском истец - представитель может управлять путем заключения с иными участниками группы соглашения о распределении судебных расходов (Borisova & Kotelnikova, 2020:17). Между тем законодателем предусмотрено существенное ограничение для применения данного механизма: в ч. 1 ст. 225.16-1 АПК РФ и ч. 1 ст. 244.27 ГПК РФ в качестве обязательной установлена нотариальная форма такого соглашения, что предполагает, помимо организационных сложностей, необходимость несения сопутствующих расходов по оплате тарифов за совершение нотариальных действий и иных платежей. В условиях отсутствия прямо предусмотренной процедуры заключения такого соглашения установление квалифицированных требований к его форме явно не стимулирует участников группы к распределению между собой судебных расходов. В порядке группового производства могут рассматриваться как требования имущественного характера, подлежащие оценке, так и требования неимущественного характера, или имущественные требования, не подлежащие оценке. Согласно разъяснениям, данным в п. 51 Постановления Пленума ВС РФ № 53 от 21.12.2017 г.[377], коллективное исковое заявление подлежит оплате государственной пошлиной по общим правилам ст. 333.21 НК РФ (а значит, и ст. 333.19 НК РФ применительно к обращению в суд общей юрисдикции) исходя из суммы заявленных требований. Несмотря на то что указанное разъяснение дано применительно к заявлению о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности, такое же решение должно быть и в случае заявления иных требований о защите прав и законных интересов группы лиц. По всей видимости, порядок исчисления государственной пошлины будет определяться так же, как и при активном соучастии, в зависимости от существа рассматриваемых требований (п. 9 Постановления Пленума ВАС РФ от 11.07.2014 г. № 46)[378]. Иными словами, при присоединении участника группы к заявленному требованию должна оплачиваться государственная пошлина, рассчитываемая исходя из суммы его притязаний к ответчику. В соответствии с ч. 2 ст. 225.10-1 АПК РФ и ч. 2 ст. 244.22 ГПК РФ именно истец-представитель по общему правилу несет судебные расходы по делу, т.е. он должен самостоятельно оплатить и государственную пошлину в полном объеме. Впрочем, едва ли можно признать недопустимой оплату государственной пошлины за свое требование самим лицом, присоединившимся к коллективному иску. Если же в групповом производстве заявлено единое требование, не предполагающее необходимости индивидуального принудительного исполнения в последующем, государственная пошлина должна оплачиваться однократно, лицом, обращающимся в суд с требованием в защиту группы лиц. Такое решение является единственно допустимым, поскольку специальных правил Налоговый кодекс РФ или иной закон не устанавливают. Однако следует признать, что отсутствие специальной нормы, упрощающей присоединение участников группы к заявленным требованиям, явно не создает стимулов к более интенсивному применению коллективных исков в России. Аналогичным образом проблема выглядит и при принудительном исполнении решения по групповому иску. В литературе обоснованно критикуется допустимость применения общего подхода при взыскании исполнительского сбора (Maleshin, 2020:100). С одной стороны, для принудительного исполнения решения суда будут выданы исполнительные листы каждому из взыскателей и, как следствие, будут возбуждены отдельные исполнительные производства, но с другой стороны, место исполнительного производства по общему правилу совпадает с местом нахождения должника, а значит, возбужденные исполнительные производства будут объединены в сводное исполнительное производство. Сегодня законодательство об исполнительном производстве не содержит специальных правил исчисления исполнительского сбора в случае ведения сводного исполнительного производства, но в то же время количество совершаемых судебным приставом-исполнителем исполнительских действий будет значительно меньшим, нежели в отдельных исполнительных производствах. Поэтому для целей стимулирования группового производства можно предусмотреть особые правила исчисления государственной пошлины, возлагаемой по итогам рассмотрения дела на проигравшего ответчика, и исполнительского сбора, взыскиваемого с не исполнившего в добровольном порядке требования по исполнительным документам должника. Установление особых правил исчисления государственной пошлины при обращении в суд и исполнительского сбора при принудительном исполнении вынесенных судебных актов для ответчика по групповым искам, полагаем, способствовало бы тому, чтобы ответчики были заинтересованы в принятии к рассмотрению групповых исков и не препятствовали процессу сертификации группы. Здесь должен быть разумный баланс между традиционным соучастием и сводным исполнительным производством, в которых за все платится сполна, и процедурой банкротства, в которой в бюджет поступает лишь государственная пошлина за подачу заявления о признании должника банкротом. Дополнительным риском истца-представителя в сравнении с «обычным» исковым производством, является прекращение полномочий по требованию большинства лиц, присоединившихся к требованию, а следовательно, и утрата значительной части процессуальных правомочий. Возложение на такое лицо экстраординарных ограничений правового статуса по сравнению со статусом истца по личному иску, обусловлено спецификой группового производства и соответствует общемировым стандартам. При этом дополнительных материальных стимулов для истца-представителя по общему правилу не создается. Пока соответствующие материальные гарантии есть только применительно к отдельным категориям дел и профессиональных субъектов, например, общественные объединения потребителей в силу п. 2 ст. 45 Закона «О защите прав потребителей»[379] вправе обращаться в суд с заявлением в защиту прав группы потребителей, а в силу абз. 2 п. 6 ст. 13 указанного закона, в случае удовлетворения такого иска штраф за отказ в добровольном порядке удовлетворить требования потребителей с ответчика взыскивается именно в пользу правозащитной организации. В целом, в групповых спорах вопрос вознаграждения за деятельность истца-представителя остается за пределами процессуальных отношений, и разрешается на договорной основе между членами группы самостоятельно. Правовое положение участников группы лиц, присоединившихся к заявленным требованиям В групповом производстве действие принципа состязательности в отношении иных лиц, присоединившихся к иску, является ограниченным (Yarkov, Kudriavceva &Maleshin et al., 2019: 29). Поскольку при рассмотрении коллективных требований ключевым фактором является защищаемый однородный интерес (Yarkov & Dolganichev, 2020:129), единство фактических обстоятельств, входящих в предмет доказывания (Yarkov, 2021:98, 101; Selkova, 2022:120), процессуальная форма ограничивает реальные возможности управления рисками для большинства из участников группы. Более того, как правило, в зарубежных правопорядках констатируется, что участники группы лиц не являются стороной по делу (Vatamanyuk, 2021а:28). Лица, присоединившиеся к коллективному иску, наравне с истцом-представителем, несут конечный и все промежуточные процессуальные риски, а возможности по управлению ими значительно сокращены. Правовой статус таких лиц определен в ст. 244.23 ГПК РФ и ст. 225.10-2 АПК РФ. Они вправе ходатайствовать о замене истца-представителя, знакомиться с материалами дела, присутствовать в судебном заседании и отказаться от поданного ими заявления о присоединении к требованию, т.е. обладают предельно урезанным объемом процессуальных прав. Имея материальную и процессуальную заинтересованность в деле (Maleshin, 2020:99), участники группы являются лицами, участвующими в деле. Вместе с тем правомочие о замене истца-представителя сложно признать достаточным и эффективным механизмом воздействия на процессуальные риски, поскольку изменение представителя группы лиц само по себе не является гарантией дальнейшей защиты в строгом соответствии с интересами иных участников, присоединившихся к требованию, а основания замены, указанные в законе, не являются объективными (например, к ним относится наличие обоснованных сомнений в ведении дела истцом-представителем добросовестно и разумно). Кроме того, согласно ст. 225.15 АПК РФ и ст. 244.24 ГПК РФ, замена лица, которое ведет дело в интересах группы лиц, предполагает санкционирование судом, поэтому одной лишь воли участников (как было бы в случае с отзывом доверенности представителя) недостаточно. Для участников группы лиц предусмотрено две модели их участия: в качестве «пассивных слушателей» или в качестве третьих лиц на стороне истца. При этом в статусе третьих лиц могут участвовать как участники группы, отказавшиеся от поданного ими заявления о присоединении к требованию, так и изначально не присоединявшиеся к требованию лица (Lukyanova, 2019:168). Участник группы, отказавшийся от предъявленного им заявления о присоединении к требованию, вправе в будущем обратиться с личным иском к ответчику, он не вступает в групповое производство ни как факультативный истец, ни как третье лицо, заявляющее самостоятельные требования относительно предмета спора (поскольку истцы по групповому иску его права никак не нарушают) (Streltsova, 2010:726-727). Закон не регламентирует право участников группы лиц совершать самостоятельно распорядительные действия или реализовывать общие права в соответствии со ст. 35 ГПК РФ и ст. 41 АПК РФ. Указанное молчание отечественного законодателя является квалифицированным, поскольку сама идея группового производства предполагает, что от имени группы лиц всегда выступает истец-представитель. Между тем законом не урегулирован порядок, в котором участники группы лиц могут повлиять на совершаемые истцом-представителем процессуальные действия - на представление им доказательств, совершение распорядительных действий, в том числе заключение мирового соглашения, на обжалование судебного акта и т.д. Презумпция единства участников группы, присоединившихся к требованиям, и стандарт добросовестности поведения истца-представителя не исключают реальных разногласий между участниками группы. Так, не ясно, может ли участник группы инициировать обжалование судебного акта, могут ли несколько участников заставить обратиться с жалобой истца-представителя? Как быть в ситуации, когда часть членов группы настаивает на оспаривании судебного акта, а оставшуюся часть вынесенное постановление устраивает? Очевидно недопустимо, чтобы после завершения стадии судебного разбирательства лицо отказалось от заявления о присоединении к требованию. Безусловно, общие положения о порядке пересмотра дела в той или иной инстанции частично дают представление о порядке подачи и рассмотрения жалобы на решение суда по групповому иску, вместе с тем специфика данного производства все же требует разработки конкретных норм (по аналогии с зарубежным правовым регулированием (Sutormin, 2020а:232) или, по крайней мере, руководящих разъяснений высшей судебной инстанции. По своему правовому статусу участники группы лиц не тождественны соучастникам на стороне истца, поэтому лица, присоединившиеся к коллективному иску, не обладают самостоятельным правом на обжалование судебного акта. Такая позиция следует из п. 18 Постановления Пленума ВС РФ № 36 от 27.09.2016 г. применительно к рассмотрению коллективных исков в административном судопроизводстве[380] и является справедливой по отношению к цивилистическому процессу в целом. В литературе нередко критикуется такой подход и высказывается мнение о недопустимости ограничения гарантированного Конституцией права на судебную защиту лишь в угоду процессуальной формы. Так, В.А. Колотов (Kolotov, 2021:72) и М.А. Алиэскеров (Alieskerov, 2022:146-147) указывают, что право на обжалование судебного акта в групповом производстве должно быть предоставлено не только истцу-представителю, но и иным лицам, присоединившимся к требованиям. Позволим себе не согласиться с приведенным подходом. Зарубежный опыт рассмотрения групповых исков свидетельствует о существенной роли суда в определении порядка проведения всех согласительных и организационных процедур между участниками группы. Российский цивилистический процесс, напротив, базируется на идее детального нормативного урегулирования процессуальной формы (Reshetnikova, 2019:437), в связи с чем дискреция суда в определении процедуры рассмотрения дела ограничена. Поэтому важно понять, какие правоотношения существуют между участниками группы лиц и судом, а также, собственно, между участниками группы лиц. Как известно, процессуальные отношения возникают между судом и иными участниками процессуальных отношений в процессе рассмотрения дела или отдельных заявлений. Ограниченные права участников группы, присоединившихся к требованиям, предполагают, что в правоотношения с судом они могут вступать лишь в некоторых случаях, при их участии в судебном заседании (в части обеспечения установленного порядка), при заявлении ходатайства о замене истца-представителя, при заявлении отказа от присоединения к коллективному иску. Для целей влияния на динамику процесса такие лица должны либо воздействовать на истца-представителя, обязывая его совершать процессуальные действия от имени группы лиц, либо отказаться от заявления о присоединении к коллективному иску. Законом не регламентируются последствия отказа участника группы лиц от поданного им заявления о присоединении к требованию и не указано, какое определение должен вынести суд в этом случае. Поскольку участник группы не может быть лишен права на судебную защиту посредством подачи личного иска в будущем, вынесение определения о прекращении производства по требованию в защиту этого лица по аналогии с отказом от иска (п. 4 ч. 1 ст. 150 АПК РФ, абз. 4 ст. 220 ГПК РФ) недопустимо. Для целей обеспечения права на обращение такого лица с личным иском в будущем необходимо оставлять его заявление о присоединении к требованию без рассмотрения (ч. 3 ст. 149 АПК РФ, ч. 2 ст. 223 ГПК РФ) и трансформировать его статус в статус третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, на стороне истца. Взаимодействие же участников группы друг с другом находится вне процессуальной формы, это материально-правовые отношения, что предполагает необходимость применения соответствующих цивилистических механизмов коллективного волеизъявления в условиях юридического равенства (Kurochkin, 2012:271). В силу правил п. 2 ч. 4 ст. 244.22 ГПК РФ и п. 2 ч. 4 ст. 225.10-1 АПК РФ участники группы лиц принимают решение большинством голосов. Так они могут потребовать прекращения полномочий истца-представителя и, очевидно, также должны влиять на процессуальное поведение лица, обращающегося с требованием в защиту группы лиц. Как было указано ранее, российская модель группового иска основана на принципе добровольности присоединения участников группы к заявленному требованию и не допускает императивного присоединения. Поэтому претерпевание всей группой лиц последствий процессуального поведения истца-представителя является допустимым. Распорядительные действия, заключение мирового соглашения и оспаривание судебного акта должны осуществляться при одобрении соответствующего действия большинством голосов участников группы, согласие которых презюмируется в силу факта присоединения к коллективному иску и наделения полномочиями истца - представителя конкретного лица (Vatamaniuk, 2021b:135). Несогласие отдельных участников группы с совершаемыми распорядительными действиями должно привести к отказу такого лица от присоединения к коллективному иску, что предполагает необходимость предоставления достаточного времени для соответствующих процессуальных действий. Поскольку в основе группового производства лежит не одно, а однородные правоотношения, заключение мирового соглашения не со всеми истцами (по причине их отказа) является допустимым. Утверждая мировое соглашение, суд не рассматривает дело по существу, а значит не устанавливает какие-либо обстоятельства, имеющие преюдициальное значение в будущем. В ситуации, когда воля истца-представителя не совпадает с желанием большинства членов группы, их собрание должно иметь полномочия оперативно реализовать принадлежащие участникам права и инициировать смену такого лица. В этом случае бывший истец-представитель становится простым участником группы лиц, считается присоединившимся к требованию. А в случае несогласия экс-истца-представителя с измененной моделью процессуального поведения группы кредиторов он будет вправе реализовывать права, предусмотренные ст. 225.10-2 АПК РФ и ст. 244.23 ГПК РФ, - отказаться от заявления о присоединении к коллективному иску (хотя истец-представитель обычно подает иск в суд, и не присоединялся к требованию, а инициировал его, это право будет применяться по аналогии закона) и трансформировать свой статус в статус третьего лица, либо просто исключить свое участие в деле. Без замены истца-представителя, от своего имени участники группы лиц совершать каких-либо распорядительных прав не должны, иначе нивелируется эффект группового производства, характерного для группового производства, в том числе и британских моделей representative proceedings и group litigation order (Andrews, 2012:312-313). Представляется, на ситуацию реализации прав участниками группы лиц необходимо распространять правила главы 9.1 ГК РФ о решениях собраний. Однако поскольку реализация процессуальных прав и обязанностей предполагает сжатые сроки принятия таких решений, материально-правовую логику принятия решений собрания членов группы необходимо встроить в существующую процессуальную форму и предусмотреть основной механизм взаимодействия участников группы лиц. При регламентации соответствующих процедур взаимодействия участников группы лиц важно воздержаться от значительных свобод, предоставленных кредиторам в делах о несостоятельности (банкротстве). Механизм группового производства не должен стать похожим на процедуры в деле о несостоятельности, иначе здесь уже не будет цивилистического процесса, а будет своя, сугубо социальная процедура, далекая от порядка рассмотрения коллективного иска. Групповое производство должно быть более простой процедурой, что предполагает ее добровольная инициация с сохранением права предъявления личного иска в будущем, нежели производство по делу о несостоятельности с вынужденным характером включения требований кредиторов в реестр и «юридической смертью» должника, прекращающей обязательства перед кредиторами. В групповом производстве могут быть консолидированы разные в стоимостном выражении требования участников группы лиц (Kolotov, 2020:74), что ставит под вопрос, каким образом выявлять критерий большинства при принятии решений собранием. В делах о несостоятельности, как известно, «голосуют рублем», т.е. вес голоса кредитора определяется исходя из размера включенных в реестр требований имущественного характера. Представляется, что такого рода усугубление правил расчетов в групповом производстве нецелесообразно. Коль скоро для инициации группового производства необходимо присоединение к требованию определенного количества лиц, то и динамика процесса должна ставиться в зависимость от процессуального поведения этих лиц, а не от манипуляций с размером их требований. Кроме того, в групповом производстве могут рассматриваться и неимущественные требования, и требования имущественного характера, не подлежащие оценке. Поэтому банкротная модель голосования неприемлема при рассмотрении группового иска. Нетрудно заметить, что во второй форме участия кредитор в спорных однородных правоотношениях участвует в статусе третьего лица, т.е. является субъектом доказывания (Treushnikov, 2021:51), может самостоятельно оспаривать судебные акты, быть участником мировых соглашений, в отдельных случаях обязан возмещать судебные издержки. Такой статус обусловлен существованием отличного от «пассивных слушателей» юридического интереса и активной ролью такого субъекта. Поэтому, полагаем, вступление в процесс по групповому иску в статусе третьего лица участника спорных однородных правоотношений возможно только по его инициативе, но не по ходатайству лиц, участвующих в деле, или по инициативе суда. Участие такого третьего лица в процессе призвано создать почву для защиты его прав и законных интересов в будущем при предъявлении личного иска, в том числе посредством установления преюдициальных фактов. Заключение Отечественная модель группового производства, таким образом, представляет собой нечто промежуточное между моделью opt in и моделью opt out, так как возбудить производство по групповому иску и осуществлять его рассмотрение возможно лишь при условии реального наличия минимального числа присоединившихся к требованию участников группы лиц, но в то же время отдельные качества законной силы решения суда (общеобязательности и преюдициальности) будут распространяться и на лиц, не присоединившихся к заявленному требованию. Групповое производство должно стать элементом профессионального процесса, в котором действия участников будут основаны на началах состязательности, поэтому излишне патерналистские подходы предоставления участникам группы режима наибольшего благоприятствования неприемлемы. В групповом производстве необходимо соблюдать особый баланс интересов кредиторов и должника в спорном однородном правоотношении, стремясь к минимизации объективных рисков массового неисполнения обязательств ответчиком. Выявленные проблемы правового статуса участников процессуальных отношений, особенности взаимодействия участников группы лиц, правила оплаты государственной пошлины и начисления исполнительского сбора должны быть урегулированы с учетом цели создания института групповых исков.

Об авторах

Егор Сергеевич Трезубов

Кемеровский государственный университет

Автор, ответственный за переписку.
Email: egortrezubov@mail.ru
ORCID iD: 0000-0003-2607-0405
SPIN-код: 3027-3186
ResearcherId: N-9078-2017

кандидат юридических наук, доцент кафедры трудового, экологического права и гражданского процесса

650000, Российская Федерация, Кемеровская область-Кузбасс, г. Кемерово, ул. Красная, д. 6

Наталья Сергеевна Звягина

Кемеровский государственный университет

Email: natalia.sheglova@list.ru
SPIN-код: 4707-1477
старший преподаватель кафедры трудового, экологического права и гражданского процесса 650000, Российская Федерация, Кемеровская область-Кузбасс, г. Кемерово, ул. Красная, д. 6

Список литературы