ВИРТУАЛЬНЫЕ ГРАНИЦЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКИ И НОВЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ ПРОФЕССИИ В ПОСТПАНДЕМИЧЕСКИЙ ПЕРИОД

Полный текст

Сейчас как раз то самое время, когда настоящее прямо на наших глазах превращается в будущее. Айзек Азимов 22 апреля 2020 г. в Юридическом институте Российского университета дружбы народов состоялся вебинар, посвященный актуальным направлениям развития юридической профессии в условиях пандемической ситуации и посткризисного развития. На вопросы студентов Юридического института отвечала доцент кафедры истории права и государства ЮИ РУДН, доцент Международно-правового факультета МГИМО МИД РФ, кандидат юридических наук Трикоз Елена Николаевна. 1. Первая из актуальных проблем связана с заметными изменениями в методах и видах нормативных регуляторов, появлением дистанционного формата правовых консультаций и удаленного формата многих ведомств и судов, на фоне чего меняется специализация юристов и становится востребованной профессия «виртуального юриста» (юриста online). В 2020 году мир неожиданно столкнулся с вызовом вирусной пандемии COVID-19 и глобальной политикой самоограничений, встав перед фактом перехода человечества в режим «автоэволюции». Этот термин упомянул известный польский фантаст Станислав Лем в своей «Сумме технологии», назвав так эволюцию, направляемую сознательно самим человечеством, т.е. объектом эволюции, а не исходными законами природы. Будущее неожиданно наступило в эту «карантинную эпоху», как «вирус оцифровки» всего и вся захватил также сферу юриспруденции, приблизив создание «дивного цифрового мира». Подобно цунами эпоха «цифры» ворвалась в юридическую практику и юридическое образование. Пришлось на ходу форсировать длительные стратегии перехода на онлайн-обучение в вузах, важной составляющей которого стала функция «юзабилити»: в каком формате и на какой платформе будет наиболее комфортно обучаться. На кадровом рынке выпускников-юристов и педагогов юрвузов ощущается высокий спрос на технические профессиональные навыки, знания в сфере регулирования и правоприменения в киберпространстве, сетевой коммуникации и hard skills. В этом контексте уходит в прошлое эпоха «двойной компетенции», строгого деления на «гуманитариев и технарей». Тому подтверждение Стратегия научно-технологического развития РФ до 2024 года, которая обозначила потребность в специалистах, владеющих компетенциями, позволяющими гибко адаптироваться к актуальным трендам рынка труда и технологического развития страны. Согласно ряду социологических исследований в постинформационном обществе один человек сможет менять в течение жизни до семи различных профессий, становясь востребованным профессионалом в сфере машинного обучения, искусственного интеллекта, работы с большими данными (т.н. data lawyers) и др. В «Атласе новых профессий» до 2030 г. выделены такие необычные специализации, как медиа-полицейский, виртуальный адвокат, киберследователь, антикризисный консультант, разработчик моделей Big Data, специалист по преодолению экокатастроф, дизайнер образовательного трека (education coach), биоэтик, космобиолог и др. В то же время «юрисконсульт» и «нотариус» указаны в списке устаревающих интеллектуальных профессий на горизонте 2030-х гг.[174] Сегодня почти каждый знает о «роботах-юристах», которые на основе искусственного интеллекта могут брать на себя всю рутинную техническую и собственно интеллектуальную работу, алгоритмизировать логические операции любой сложности: готовить материалы для организации судебного процес- са, формировать исковую жалобу и иные типичные процессуальные документы, оформлять экспертные бланки, определять подсудность, размеры госпошлины. Недавно российская компания «Правовед.ру Лаб» разработала технологию автоматизации консультаций и использовала робота-юриста, который проводил персонализированные юридические консультации без участия человека, успешно консультируя клиентов по нескольким отраслям российского права[175]. На Западе уже давно готовят «цифровых юристов» как весьма востребованную специализацию. Так, в США большой спрос на комплексные образовательные программы в Юридической школе Университета Беркли, где открыт отдельный факультет «Law and Tech Faculty» (Калифорния, США)3, как и в Стэнфордском университете (профильная магистерская программа «Law, Science & Technology»)[176]. В нашей стране три года назад принята государственная программа по «Цифровой экономике»[177], сферу контролирует говорящее само за себя «Министерство цифры»6, а важнейшим регулятором стал Федеральный закон о цифровых правах 2019 г. В данной программе было предусмотрено развитие специализации юристов в «цифровом праве». Не так давно в МГУ им. М.В. Ломоносова открылся «Национальный Центр цифровой экономики»[178], а в Уральском федеральном университете - новая образовательная программа «Цифровая гуманитаристика»[179]. Успешно развивается специализированная магистратура, например, по IP & IT для лиц, впервые получающих юридическое образование. В магистратуре НИУ ВШЭ действует программа «Право информационных технологий и интеллектуальной собственности»[180]. В МГИМО МИД РФ учебная программа по «Юридической технике» включает в себя знание студентами информационной правовой среды и приобретение навыков legal tech. В Юридическом институте РУДН открыта магистерская программа «Правовое регулирование технологии Blockchain». Но будут ли в российской действительности востребованы такие юристы с технократическим профилем? Недавно представитель Генеральной прокуратуры РФ сделал заявление, что до 2025 г. в России должны появиться первые ки- берпрокуроры, которые будут осуществлять «цифровой надзор» за порядком в киберпространстве и за всеми государственными органами и предприятиями страны. Главным инструментом цифрового прокурорского надзора станет государственная электронная система правовой статистики, которая сможет автоматически проверять региональные акты на соответствие федеральному законодательству[181]. О «киберследователе» говорится в «Атласе новых профессий» до 2030 года как о специалисте по проведению расследований киберпреступлений, использующем официально разрешенные кибератаки на подозреваемых и обработку информации в сети («аналитик данных с навыками программиста»)[182]. Под профессией «сетевой юрист» подразумевается «специалист, занимающийся формированием нормативно-правового взаимодействия в сети (в том числе в виртуальных мирах), разрабатывающий системы правовой защиты человека и собственности в Интернете (включая виртуальную собственность)»[183]. Становятся востребованы специалисты по защите цифровых прав и свобод сетевых пользователей, способные представлять интересы клиентов в ситуации блокировки веб-ресурсов органами власти и в целях отстаивания «сетевой нейтральности». 2. В свете сказанного можно прогнозировать обособление т.н. виртуального (цифрового) права, по крайней мере как нового направления исследований в юриспруденции. Для этого феномена используются различные термины и определения: киберправо (cyberspace law), сетевое право, диджитал юриспруденция, телекоммуникационное право, смарт-договорное право, юридический блокчейн, а также legal tech как особое направление, которое аккумулирует технологичные решения для автоматизации и цифровизации юридической деятельности[184]. В информационную эпоху на смену прежнему аналоговому законодательству приходят «цифровые явления в праве», пронизывающие практику государственных структур и юридических компаний. Формирующееся «цифровое право» как комплексная отрасль нацелено на регламентацию частно- и публично-правовых отношений, объединяет в себе элементы и институты информационного права, права интеллектуальной собственности, административного, уголовного и международного права. Составной частью цифровой правовой реальности становится т.н. техническое право в Интернете, которое включает среди прочего составленные под разные юрисдикции ToS - типы обслуживания IP-пакетов, корпоративные стандарты и информационные политики, а также «мягкое право», состоящее из рекомендаций ООН и прецедентной практики европейских судов (ECtHR и ECJ). «Сетевые юристы» консультируют по основным положениям и порядку работы с нормами европейского GDPR (по защите персональных данных еврограждан)[185] и американского PSF (правила обработки персональных данных в США)[186], имеющих фактически экстерриториальное действие. В структуре «цифрового права» еще ожидают своей детальной проработки такие категории и конструкции, как «цифровое правовое пространство», «действие права в сети», «сетевое вмешательство», «сетевой нейтралитет», «оборот контента в Интернет», «киберпреступность», «цифровые права» и др. Кстати, Федеральный закон «О цифровых правах»[187] узко их толкует, понимая под ними лишь обязательственные и иные имущественные права, содержание и условия осуществления которых определяются в какой-либо информационной системе. Принятый недавно федеральный закон о правовом эксперименте в г. Москве по учреждению т.н. «цифровой песочницы» содержит целый ряд ключевых понятий: «экспериментальный правовой режим», «обезличенные персональные данные», «искусственный интеллект», «технология ИИ», «цифровая безопасность», «недискриминационный доступ к результатам применения ИИ», «нормативноправовое регулирование в сфере информационных технологий»[188]. Но, по справедливому замечанию А.А. Иванова, полная «машинизация права» будет невозможна до тех пор, пока «сохраняется человеческое общество, в котором люди наделены свободой воли и могут действовать нелогично или против правил», периодически отступая от норм права и даже законов формальной логики18. 3. В последнее время в условиях пандемии и закрытия многих судебных учреждений встает вопрос о правомерности проведения судебных заседаний в онлайн-формате, в частности, на платформе Zoom. Готово ли российское юридическое сообщество практиковать новый опыт и что можно заимствовать у зарубежных коллег? Действительно, во многих странах мира в целях оперативного доступа всех ищущих судебной защиты и для обеспечения гласности правосудия ини- циирована практика онлайн-заседаний в неотложных случаях. Так, в Великобритании «Служба судов и трибуналов Ее Величества» выпустила специальное руководство от 18 марта 2020 г., регламентирующее проведение удаленных заседаний в судах в условиях распространения коронавируса. В этом документе описаны правила использования видео- и аудио-технологий в судах, принятие решения об проведении слушания посредством телефонной или видеосвязи, доступа к онлайн-трансляции СМИ, порядок принесения онлайн-клятвы на священном тексте и торжественного заявления в суде[189]. На днях нигерийский суд дистанционно в Zoom вынес смертный приговор через повешение Олалекану Хамиду, который в 2018 г. совершил убийство матери своего работодателя. При этом во время онлайн-слушаний по данному делу судья заседал в Высоком суде Лагоса, генеральный прокурор и адвокат вышли на связь из других городов, а сам подсудимый был в онлайн из тюрьмы строгого режима Кирикири[190]. Как смело прогнозирует американский профессор Ричард Сасскинд в своей книге «Онлайн-суды и будущее правосудия», с развитием технологий появится возможность проведения публичных слушаний в виртуальной реальности, «голографического телеприсутствия» в суде, использование «дополненной реальности» того, что физически происходит в суде[191]. В нашей стране постепенно формируется практика и порядок проведения судебных онлайн-заседаний. Так, в апреле 2020 г. впервые в истории российского правосудия в Свердловской области состоялось онлайн-заседание суда в WhatsApp, а районный суд Нижегородской области вынес свое постановление в видеочате WhatsApp. Такая возможность появилась в Арбитражном суде Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Наконец, 21 апреля 2020 г. Верховный суд РФ протестировал проведение заседаний в онлайнрежиме с веб-участием (технически онлайн-слушания обеспечивал российский производитель видеоконференцсвязи «Винтео»). Эти заседания ВС РФ транслировалось в Youtube, что соответствовало принципу гласности судопроизводства, т.к. ранее из-за ограничительных мер журналистов перестали пускать в суды. Кроме того, в высоком суде использовали технологию биометрической аутентификации участников онлайн-процесса по лицу и голосу, через их личные кабинеты на портале госуслуг. 29 апреля 2020 г. президиум Верховного суда РФ рекомендовал судам при наличии технической возмож- ности и с учетом мнений всех участников проводить заседания с использованием системы видео-конференц-связи[192]. 4. В современном информационном обществе интернет-образование приобретает большее значение. Как на дистанционном обучении использовать его с максимальной пользой? Действительно, «пандемическая весна» 2020 года спровоцировала своего рода цифровой сдвиг в образовании, поставив российские вузы перед фактом дальнейшей цифровизации учебного процесса. Быстро преодолев психологический барьер, преподаватели и студенты открыли для себя новые возможности в онлайн-образовании и управлении обучением (Learning Management Systems), задействовав электронные сервисы и онлайн-платформы, отрабатывая свои новые медианавыки. По мнению министра науки и высшего образования РФ В. Фалькова, «вынужденный переход в онлайн радикально ускорил медиатизацию высшего образования». Интернет раздвигает виртуальные границы в постижении юридических наук, открывает широкие технологические возможности и новые форматы: Cyber LawLibrary, Digital Studies; Online Teaching & Learning; Law Blogging; Online Research in Open Access; Legal Design и проч. Свои навыки медиакоммуникации современные юристы оттачивают в социальных сетях, правовых блогах и интернет-пабликах, общаются в виртуальных академических сообществах (как, например, платформа Mendeley - социальная сеть ученых и программа для управления библиографической информацией), в ходе вебинаров и онлайн-конференций (недавний пример - «Rule Of Corona: Петербургский международный юридический онлайн-форум», 10-12 апреля 2020 г.)[193]. В условиях пандемического самоограничения востребованы программы и курсы, которые позволяют юристам комплексно улучшить свои знания по современным национальным и международным правовым стандартам и практикам в информационной сфере24. Важно в этом «сетевом многообразии» не попасть в ситуацию профессионального выгорания, когда после снятия дистанционного режима и удаленной работы наступит своеобразный «антицифровой откат», нежелание продолжать учиться дистанционно. 5. Какие можно дать рекомендации студентам как начинающим исследователям права, как правильно выбирать тему доклада и статьи, где опубликоваться и с чего вообще начинать постигать научный юридический мир? Навык письменной работы очень важен до сих пор, несмотря на цифровизацию юридической деятельности: у современного юриста все еще много текстовой договорной, претензионной и судебной работы, экспертных заключе- ний, законотворческой работы, письменной аналитики и т.д. Кроме того, конференционная активность и публикация статей студента или аспиранта являются показателем его профессионального взросления и научного имиджа. В текущей ситуации пандемии становятся востребованными такие научно-практические темы, как возрождение биополитики и ограничения прав человека, соматические права граждан и право на телесность человека, защита субъективных цифровых прав в период карантина, форс-мажор в гражданском праве, новые вызовы трудовому праву, средства правовой защиты во время пандемии, чрезвычайное законодательство в период эпидемии, юридические меры поддержки пострадавших граждан и компаний и др. Постигать азы публикационной активности помогают проверенные рекомендации по постановке нетривиальной научной проблемы и методике ее решения, структурированию текста научной статьи IMRAD, эффективные техники тайменжмента и биохакинга, управления вниманием и памятью, продвижения своей исследовательской работы, выбора целевого журнала или иной платформы. Самый быстрый путь для первого опыта публикации студенческих статей - это сборники научных конференций и студенческие онлайн-журналы. Хотя здесь тоже придется состязаться, чтобы пройти предварительный конкурсный отбор статей[194].

Об авторах

Елена Николаевна Трикоз

Российский университет дружбы народов; Московский государственный институт международных отношений МИД РФ

Email: alena_trikoz@mail.ru
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры истории права и государства, Юридический институт; доцент кафедры теории права и сравнительного правоведения, Международноправовой факультет 117198, г. Москва, Российская Федерация, ул. Миклухо-Маклая, д. 6; 119454, г. Москва, Российская Федерация, Проспект Вернадского, д. 76

Список литературы