ШКОЛА СРАВНИТЕЛЬНОГО КОНСТИТУЦИОННОГО И МУНИЦИПАЛЬНОГО ПРАВА (ЧАСТЬ I)

Полный текст

ВВЕДЕНИЕ В канун приближающейся знаменательной даты - шестидесятилетнего юбилея университета (в официальном названии которого в течение всего этого периода неизменно, несмотря ни на что, присутствует такой отличительный составной элемент, как «дружба народов»), созданного решением советского правительства с целью подготовки квалифицированных национальных кадров для развивающихся государств и стран, освободившихся от колониальной зависимости, одним из подразделений которого стал факультет экономики и права, следует обратить внимание на одно важное обстоятельство: с момента образования факультета, который теперь является юридическим институтом, во главу угла системы преподавания и научных исследований была положена методология сравнительно-правового анализа, во многом уникальная для всей высшей школы того времени, так как практически ни в одном более или менее значимом учебном заведении страны юриспруденции не уделялось внимание именно в таком контексте. На столь примечательный и, вне всякого сомнения, объективный факт, в котором традиционно и последовательно на протяжении десятков лет прослеживаются специфика и особенности процесса обучения иностранных и отечественных студентов, аспирантов и докторантов, с одной стороны, становление и развитие нескольких оригинальных научных школ, с другой, необходимо, в частности, обратить внимание, говоря о том, во многом уникальном, вкладе, который внес университет в развитие одного из наиболее перспективных направлений изучения правовых систем и их разновидностей, оказавших прямое или косвенное влияние на весь ход исторического процесса и тенденции государственного строительства бывших колоний, доминионов и подмандатных территорий. Иными словами, сравнительное правоведение, без всякого преувеличения, рефреном проходящее сквозь программу подготовки юристов и отражаясь в читаемых курсах и защищаемых диссертациях, не было чем-то экстраординарным, так как вполне естественным образом пронизывало всю ткань подготовки специалистов во многих отраслях, в том числе в области конституционного (государственного) и муниципального права. Не меньшее значение для современных представлений о государстве и праве имеет и то существенное (по целому ряду критериев принципиальное) обстоятельство, что в основе сложившихся к настоящему времени научных и преподавательских школ лежит не что иное, как фактор преемственности, без которого достаточно проблематично оценивать те черты и традиции, которые в той либо иной степени унаследовало нынешнее поколение профессоров и доцентов от своих предшественников, стоявших у истоков создания этих школ и внесших во многих случаях неоценимый вклад в развитие и популяризацию последних. К сожалению, не все помнят, знают и цитируют их работы, однако каждый, о ком бы, с нашей стороны, конкретно ни говорилось, оказал влияние на развитие науки сравнительного конституционного (государственного) и муниципального права, передав «эстафету» своим ученикам и последователям, продолжающим достойно нести знамя компаративизма. Изменились средства и формы, но неизменным осталась суть - сравнительно-правовой анализ всего того, что связано со спецификой публичных отношений, политико-правовым стержнем которых является конституция или иные учредительные акты. СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ УНИВЕРСИТЕТА ДРУЖБЫ НАРОДОВ Несмотря на то, что сравнительным правоведением в стране занимались многие крупные и весьма авторитетные отечественные исследователи, причем как дореволюционного, так и советского периода, ученые, стоявшие у истоков создания школы сравнительного конституционного и муниципального права, обладали одной особенностью, на которую нельзя не обратить внимание: речь идет о том, что акцент делался преимущественно на национальные правовые системы не столько развитых государств англосаксонской и континентальной (романо-германской) традиции, сколько на страны Азии, Африки и Латинской Америки, в то или иное время освободившиеся от колониальной зависимости, и находившиеся на соответствующей стадии длительного процесса правовой, экономической и политической деколонизации, во многом обусловленной или вызванной характером, особенностями и имевшейся, что вполне естественно, закономерно и относительно предсказуемо, у большинства из них спецификой строительства суверенной государственности, но также степенью и уровнем взаимодействия с бывшей метрополией. Исходя из того, что первоначально, во многом исходя из сложившейся и функционирующей на тот момент структуры факультета, монографии, статьи и учебные пособия сравнительно-правовой направленности, посвященные тем или иным аспектами публичных отношений, были подготовлены на научной базе кафедры теории и истории государства и права, из недр которой позднее выйдет в том числе и кафедра конституционного права и конституционного судопроизводства, необходимо сказать несколько слов о том фундаменте, без которого трудно, если вообще возможно, представить процесс становления и развития школы сравнительного конституционного и муниципального права. Именно благодаря тому неоспоримому факту, что кафедра теории и истории государства и права, во главе которой стояли выдающиеся советские ученые - ее основатель профессор А.Ф. Шебанов и со временем сменивший его на этом посту профессор О.А. Жидков2, аккумулировала научный потенциал, знания и эрудицию специалистов, занимавшихся широким кругом проблем, связанных не только с историей и теорией государства и права3, но и с публичной сферой отношений, свет увидели многочисленные работы самого разного «статуса», непосредственно посвященные конституционному (согласно терминологии тех лет, «государственному») праву и организации местного самоуправления4 стран, вставших на путь самостоятельного развития. В ряду тех, с кем ассоциируется становление и развитие сравнительного конституционного (государственного) права, видное место занимает доцент Н.А. Заварнов5, с чьим именем в той или иной степени связано формирование регионально-страноведческого подхода к анализу проблем общественного и государственного устройства стран социалистической и капиталистической ориентации, формы государства, партийного строительства, избирательного процесса и ряда других вопросов, характерных для Африки. Он продолжил во многом традицию, согласно которой внимание акцентировалось не на каких-то общих тенденциях и закономерностях, присущих африканскому региону в целом, хотя и об этом в работах, безусловно, шла речь, а на тех эксклюзивных чертах, с которыми, как правило, были связаны особенности деколонизации и государственного строительства народов, освободившихся от колониальной зависимости. В этом проявилась специфика сравнительно-правового анализа, присущего школе, сложившейся на факультете, основанного на исследовании не зарубежных стран как таковых (хотя предметом и объектом изучения были и крупнейшие западные демократии, некоторые из которых относились когда-то к колониальным империям, под юрисдикцией которых находились будущие суверенные государства, такие как, например, Индия, Алжир, Нигерия, Мали и другие), а преимущественно государств так называемого «третьего мира», их формы правления, государственного устройства и политического режима6. В том же направлении, вместе с тем акцентируя внимание на несколько иных вопросах, в своих работах осуществлял сравнительно-правовой анализ и профессор7 Г.И. Муромцев, возглавивший кафедру после ухода с должности заведующего О.А. Жидкова, много внимания уделивший источникам права, в том числе конституциям африканских и арабских государств8, особенно в их взаимодействии с нормами шариата, тенденциям их развития, систематизации и кодификации. Не менее знаковыми, до сих пор практически не утратившими актуальности, были исследования, связанные с анализом системы источников индусского права, в том числе в контексте влияния, оказываемого традициями, среди которых ведущая роля принадлежит конституции и аналогичным актам учредительного характера9. Следует сказать, что с момента образования кафедры теории и истории государства и права (судя по всему, это надо воспринимать в качестве одной из черт и важнейших особенностей, отличавшей ее от аналогичных структур, функционировавших в большинстве других высших учебных заведений того времени, за исключением Московского института международных отношений и Института стран Азии и Африки, являвшегося автономным подразделением Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова), в рамках которой в целом концентрировались несколько будущих кафедр, большинство индивидуальных и коллективных исследований регионально-страноведческой и сравнительно-правовой направленности, осуществленных преподавателями, систематически или периодически работавшими10 на ней, как правило, носили комплексный характер, отражавший «приоритетные» тенденции, присущие на тот момент идеологическим представлениям, превалирующим в том числе в науке конституционного (государственного) права11. Африканской проблематике были посвящены и работы доцента Шарце М.Г., в которых с критической точки зрения рассматривались вопросы, в той или иной степени связанные с механизмом формирования и действия права в государствах Тропической Африки, со спецификой правового регулирования социально-экономического развития, в зависимости от социалистической или капиталистической ориентации, и роли права в осуществлении экономической функции в странах региона. Как и в исследованиях ученых, отмеченных выше, в основе каждой из них лежала методология сравнительно-правового анализа, используемого для характеристики соответствующей сферы общественных отношений12. Учитывая то обстоятельство, что компаративизм изначально имел самые разные предметы и объекты изучения, диапазон которых преимущественно не ограничивался каким-либо одним регионом континента, нельзя не обратить внимание на тот факт, что отдельные ученые параллельно занимались, причем достаточно эффективно, широким кругом вопросов, имевших отношение как к зарубежной, так и отечественной проблематике конституционно-правовых отношений13. Справедливости ради надо сказать, что подобная методология в некоторой степени являлась своего рода «визитной карточкой» профессоров и доцентов, работавших на кафедре, позволявшей с большим успехом не только преподавать дисциплины, входившие в обязательный, по существу ничем не отличавшийся от других учебных заведений, перечень «советского права», но и осуществлять научное руководство аспирантами14 из стран Азии, Африки и Латинской Америки. Характеризуя основные направления и области исследований, реально и последовательно способствовавших процессу становления и развития науки сравнительного конституционного права, нельзя забывать о том, что одной из важнейших тенденций, наметившейся и актуализированной уже с первых лет функционирования университета и факультета экономики и права, становится подготовка и защита диссертаций аспирантами кафедры из развивающихся15 стран, осуществленные под руководством ведущих профессоров, заложивших теоретический фундамент не только конституционно-правовой отрасли, в ее, так сказать, «зарубежном варианте», но и сделав акцент на специфике, в той или иной степени обусловленной «статусом» государств, освободившихся от колониальной зависимости. Тот факт, что работы посвящены особенностям и проблемам конституционно-правовых отношений в странах «третьего мира» на стадии деколонизации, формирования национальной государственности и правовых систем, делает их до сих пор актуальными и востребованными. ЛАТИНСКАЯ АМЕРИКА В ФОКУСЕ СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ Одновременно с африканскими государствами и странами Ближнего Востока, освободившимися от колониальной зависимости, ученые кафедры не оставили без внимания латиноамериканский регион, несмотря на тот факт, что большинство государств вышли из-под юрисдикции Испании и Португалии в первой трети - второй половине XIX века, пройдя к этому времени несколько этапов развития - от периода национально-освободительных движений и войн до буржуазно-либеральных революций - национальной государственности. За исключением нескольких государств Карибского бассейна, ранее входивших в состав Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии в статусе так называемых «заморских территорий», и, как следствие последнего, унаследовавших англосаксонскую традицию (в том числе и октроированный характер конституций), все остальные, начиная с Мексики и заканчивая Чили, в той либо иной степени рецепировали романо-германские основы правовых систем своих бывших метрополий. Во многом именно этим обстоятельством объясняются характер и особенности исследований, посвященных проблемам конституционно-правовых отношений, сложившихся на континенте. Мы уже говорили о том, что фундамент сравнительного правоведения, применительно к странам Латинской Америки, был заложен в пособии О.А. Жидкова «История государства и права стран Латинской Америке»16, ученики и последователи которого продолжили, начатое им изучение вопросов, в той или иной степени связанных с проблемами государства и права региона. В их числе одно из первых мест принадлежит профессору Н.Н. Разумовичу и его монографии «Кто и как правит в Латинской Америке»17, ставшую событием в свое время, так как в науке конституционного права до ее публикации еще не было18 исследований такого уровня и степени охвата проблем. Она как бы дала новый мощный толчок началу критического переосмысления многих штампов и стереотипов19, которые сложились и популяризировались в зарубежной (в первую очередь англоязычной) литературе, прямо или косвенно посвященной важнейшим аспектам государственного строительства. Более того, нельзя не признать, что в этот период на кафедре теории и истории государства и права по существу начинается важнейший этап развития направления, чуть позднее ставшего сравнительно-правовой латиноамериканистикой, уровень которой позволил не только сформировать научную школу, но и начать подготовку к публикации целого ряда фундаментальных работ и защите диссертаций. Вне всякого сомнения, «пальма первенства» в указанной проблематике последовательно переходит к ученикам О.А. Жидкова и Н.Н. Разумовича, так сказать, «первого» и «второго» поколения, исследования которых не только в целом подтвердят идеи, высказанные в работах их учителей, но концептуально по-новому обоснуют особенности и закономерности процессов, протекавших в странах региона при переходе к государственности «национального» типа и формирования самобытных правовых систем. По существу, решающую роль во всем этом сыграла «комбинаторность» кафедры, благодаря которой ученые в одних случаях критически анализировали вопросы конституционализма, в других - партийного строительства, в-третьих - муниципализма, в-четвертых, организации и деятельности органов государственной власти. Речь идет о том, что общепринятая дифференциация предмета и объекта исследования была во многом переосмыслена и актуализирована с учетом того обстоятельства, что преподаватели и аспиранты кафедры, целенаправленно изучавшие проблемы, с которыми столкнулись страны региона, вставшие на путь самостоятельного развития, носили комплексный характер, обусловленный сложившейся здесь высокой юридической техникой и своеобразной правовой культурой, дающих ценнейший материал сравнительно-правового и контрастирующего характера как для отдельных отраслевых юридических дисциплин, с одной стороны, так и более глубокого, всестороннего осмысления общетеоретических явлений и категорий, с другой, поскольку достаточно своеобразно, в целом ряде аспектов уникально, они проявлялись на латиноамериканской почве20. С учетом сказанного обращают на себя внимание работы доцента М.В. Федорова, непосредственно посвященные специфике становления и развития латиноамериканского конституционализма, в рамках которых наиболее ярко, отчетливо и последовательно прослеживается не только историкоправовой21, но и сравнительный конституционно-правовой алгоритм анализа, отражавший тенденции, наблюдавшиеся на кафедре, и присущие, в частности, работам тех, кто специализировался на этом регионально-страноведческом направлении22, чаще всего удачно дополняя одни методы исследования другими. Без всякого преувеличения и ложной скромности нельзя не признать, что они во многом внесли неоценимый вклад в процесс адекватного понимания особенностей и специфики, имевших место в период деколонизации и создания национальной государственности в странах Латинской Америки. Подвергнув конструктивной критике концепции крупнейших испанских и латиноамериканских авторов, стремившихся рассматривать «иберийскую» схоластику в качестве главного теоретического источника передовой на тот момент латиноамериканской правовой и политической мысли, приписывая ей решающую роль в духовном стимулировании войны за независимость, ученый приходит к выводу, по-прежнему актуальному, что политико-правовая мысль Латинской Америки периода становления национальной государственности и права отражала чрезвычайно сложный процесс борьбы и конвергенции новых прогрессивных идей, опиравшихся на гуманистические теории европейских и американских просветителей, с «официальной» схоластической философией, представляла своеобразную переходную форму от схоластики к качественно другой идеологии, совместно с новыми взглядами на институт государства и права послужившей основой построения суверенной государственности23. Не менее важен и следующий вывод, сформированный ученым: «отцыоснователи» независимых латиноамериканских государств24, вдохновители и инициаторы подготовки и принятия конституций преимущественно разделяли идеологические концепции господствовавшего на этот момент буржуазного юридического мировоззрения, придавая учредительным актам подобного рода решающую роль в установлении нового государственного строя. В контексте указанной парадигмы конституции начального периода деколонизации (что позднее найдет подтверждение и в других регионах) явились не чем иным, как формально-юридическим отражением широкого круга условий и предпосылок экономического, социального, политического, культурного или исторического характера, в которых складывалась и формировалась государственность стран Латинской Америки, воспринявшая передовые для того времени буржуазные политико-правовые идеи и институты. Все перечисленное представляло - в той или иной степени - своеобразие становления и развития латиноамериканского конституционализма, формирование которого протекало, главным образом, на основе идейных заимствований из западноевропейских и североамериканских источников. Обобщения доцента М.В. Федорова современны и востребованы в том числе и потому, что аналогичным путем со временем пройдут многие страны, освободившиеся от колониальной зависимости25. Вопросам партийного строительства в странах Латинской Америки и роли политических партий в процессе становления и развития национальной государственности посвящены статьи и диссертация доцента И.Н. Шумского, в которых был осуществлен критический сравнительно-правовой анализ их места и роли в политической системе латиноамериканских государств сквозь призму конституционного регулирования юридического статуса, организации и практической деятельности, традиций парламентаризма отдельных стран, специфики, особенностей избирательных процедур. В итоге ученый приходит к обобщению, что во многих государствах региона постепенно складывается своего рода «партийное право», основой которого является конституционное законодательство26, что символизирует собой не только расширение сферы регламентации партийной деятельности, но и отражает тенденции к усилению контроля государства за функционированием данного института как одного из важнейших элементов политического режима. Исследование основных черт процесса институциализации политических партий позволило ученому в итоге выявить его социальную направленность, которая заключается в том, чтобы при помощи правовых средств законсервировать существующие партийные системы и попытаться сохранить выгодное для господствующих классов и их ближайшего окружения соотношение сил на внутреннеполитической арене27.

Об авторах

Виталий Владимирович Еремян

Автор, ответственный за переписку.
Email: eremyan_vv@pfur.ru

доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой конституционного права и конституционного судопроизводства, юридический институт

Список литературы