Институт главы государства в Испании: формирование и эволюция доктрины в национальном правоведении

Полный текст

I. ВВЕДЕНИЕ Основные особенности эволюции научного осмысления института главы государства в Испании. Испания относится к числу немногих государств, в конституции которых использован термин «глава государства», впервые введенный в законодательство страны в 1931 г. В данной статье проводится анализ истории научного осмысления понятия и содержания одноименного института, представленный в испанской юридической литературе. Автор исходит из эволюции самого института главы государства в переплетении с его конституционным утверждением и тесной связи данных процессов с его научным осмыслением. При этом обнаруживается их обусловленность политической историей страны, в контексте которой представляется перспективным проведение юридических исследований в целом и истории конституционно-правовых институтов в частности. Важной особенностью формирования и становления науки конституционного права в Испании стала яркая роль университетских разработок, в течение долгого времени опережавших в своем развитии строго теоретические исследования. Результаты анализа нашли отражение в литературе, нацеленной прежде всего на обеспечение потребностей преподавания и формирования нового для страны поколения юристов. В отличие от присущей современности «взаимосвязи» науки и образования, выражающейся, как справедливо отметила М.В. Немытина, в том, что наука «призвана наполнять образовательный процесс в вузах своими последними достижениями» [1. С. 6], в истории Испании превалировало взаимодействие обратного характера: национальная доктрина главы государства складывалась в процессе ее практической апробации в образовательном процессе. Вместе с тем она развивались под влиянием общих направлений юридических исследований, отразившихся в литературе романской-германской правовой семьи, при доминировании методологии позитивизма. II. ДОКТРИНАЛЬНОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОГО СТАТУСА МОНАРХА В СИСТЕМЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ В XIX в. (I-III ЧЕТВЕРТИ) Предыстория конституционно-правового института в Испании началась в конце XVIII в. в связи с обсуждением конституционной проблематики. Свое отношение к ней выразили выдающиеся мыслители и государственные деятели Педро Родригес Кампоманес (1723-1802) и Гаспар Мельчор де Ховельянос (1744-1811), рассуждавшие о необходимости глубоких государственно-правовых преобразований. В своей «Записке в защиту Центральной хунты» (1810-1811). Г.М. де Ховельянос продемонстрировал приверженность конституционной монархии, уделил должное внимание положению короля, осуществляющему исполнительную власть в системе разделения властей. Им отмечено различие между властью, которая имеется у нации по учреждению монархии, и власти, вручаемой монарху, возглавляющему ее и управляющему ею. Желаемое правление, по мнению Г.М. Ховельяноса, должно было базироваться на двух столпах: суверенитете (soberanía), вверенном монарху, который «ответственен за постоянное руководство общим делом», и верховенстве (supremacía) нации, представленной в двухпалатных кортесах [2. P. 785-802]. Так, государственный деятель ввел новые политико-юридические термины, характеризующие отношения короля и кортесов, представляющих нацию и признанных элементами испанской исторической конституции [3. С. 260-277]. Данная линия была продолжена Ф. Мартинес Мариной в его книге «Теория кортесов», опубликованной в 1813 г. и переизданной в 1820 г. Историк права и конституционалист считал, что историческая конституция могла быть реформирована и улучшена, но не ухудшена. Поэтому он подчеркнул необходимость включения в текст конституционного проекта, разрабатываемого генеральными и чрезвычайными кортесами, созванными в Кадисе в 1810 г., ее важнейших принципов, - положений о «монархическом и католическом характере» испанского государства [4. P. 99-100]. Ф. Мартинес Марина выделил ветви власти по субъектам их осуществления, а каждая из них, в свою очередь, подразделялась на два подвида. Орган национального представительства («генеральная хунта нации») осуществлял законодательную и налоговую власть, а монарх - исполнительную и судебную. При этом он именовался Ф. Мартинес Мариной в ряде случаев «высшим магистратом» (magistrado supremo) [5. 428, 442]. При этом автор (подобно членам конституционной комиссии) рассматривал короля как традиционный институт, присущий Испании. Примечательно, что в записке, подготовленной А. Аргуэльесом и предваряющей проект конституции, представленной генеральным и чрезвычайным кортесам, король был назван «главой правления и первым должностным лицом» (государства)[1]. После промульгации первой национальной Конституции 1812 г., принятой в ходе национально-освободительной войны против Франции, для распространения знаний о ее положениях (ст. 368 обязывала изучать Конституцию «во всех университетах и учебных заведениях, где происходит обучение церковным и политическим наукам»), в 1813 и 1814 г. в Испании появились первые кафедры конституционного права в университетах Валенсии и Мадрида. А во время «либерального трехлетия» 1820-1823 гг., в 1821 г., в учебный план юридических факультетов была введена обязательная дисциплина «Публичное конституционное право» [6. P. 162]. Тогда же были изданы три первых учебника по данной дисциплине, среди них - учебник профессора Саламанкского университета Рамона де Салас «Лекции по публичному конституционному праву для учебных заведений Испании», состоявший из двух частей. В первом томе, который в настоящее время был бы назван «Конституционное право зарубежных стран» или «Сравнительное конституционное право», содержалась характеристика правового статуса королей и президентов зарубежных стран. Во второй части своего труда Рамон де Салас представил анализ национального конституционного права [7]. Автор уделил большое внимание положениям действовавшей тогда Конституции 1812 г., включая нормы, закрепившие статус короля в системе разделения властей, при этом автор демонстрировал приверженность учению Ш. Монтескье и идеям Ж.-Ж. Руссо. Для того времени стало характерным изучение первой национальной Конституции как главного объекта учебной дисциплины и зарождающегося научного направления, поэтому видный испанский конституционалист Ф.М. Гарсиа Коста замечает, что в то время в стране по существу появилось «конституционное право Кадисской конституции», которая породила «собственную» науку конституционного права (а точнее - публичного конституционного права), что стало уникальным явлением в испанской юриспруденции [8. P. 132-133]. Вместе с тем Рамон де Салас продемонстрировал восприятие идеи Б. Констана о «нейтральной власти короля» [4. P. 104]. Данный труд был опубликован в 1820 г. в Мадриде в переводе на испанский язык. Работа испанского юриста содержала комментарии положений фундаментального труда Б. Констана, близких нормам о статусе монарха по Конституции 1812 г. [9. Р. 33-37, 40-68]. Так, ученый назвал короля (наряду с императором, президентом, директором, царем) «главой или первым должностным лицом нации» и указал, что он не должен непосредственно и лично осуществлять «политические власти», каковыми являются законодательная, исполнительная, судебная и «охранительная»; однако лишь ему принадлежат функции по «надзору за остальными властями, приданию им импульса и осуществлению «надлежащего руководства» [7. 126-127]. В связи с окончанием национально-освободительной войны Фернандо VII вернулся в Испанию, отменил Конституцию 1812 г. (май 1814 г.), восстановил абсолютную власть короля, которая сохранилась вплоть до его смерти в 1833 г. Наука конституционного права остановилась в своем развитии и получила непродолжительную возможность для возрождения лишь в период действия Конституции 1812 г. во время «либерального трехлетия» (1820-1823 гг.). Политическая жизнь в Испании активизировалась лишь в связи с окончанием правления Фернандо VII и принятием третьей Конституции в истории страны (1834 г.). На протяжении XIX в. в стране накапливался богатый материал для осмысления и научного анализа. С момента промульгации при королеве Изабелле (1834-1868) Королевского статута 1834 г., означавшего окончательный переход Испании к конституционно-монархической форме правления, и до восстановления Бурбонов на троне (конец декабря 1874 г.) после I Республики (1873-1874 гг.) в стране действовало несколько основных законов, при этом каждый из них сменял предыдущий: Королевский статут 1834 г., конституции 1837 г., 1845 г., 1856, 1869 г., а также имела место попытка конституирования I Республики, установленной после Сентябрьской революции 1868 г. и отъезда королевы их страны. Неудивительно, что в Испании имели место важные изменения в преподавании дисциплины, посвященной регулированию конституционно-правовых отношений, и в литературе, отзывавшейся на изменения политической жизни и реагировавшей на потребности образования. После третьего (и последнего) введения в действие Конституции 1812 г. в полном объеме в 1836 г. вышло из употребления наименование дисциплины и области научных исследований («публичное конституционное право»), связанного с определенным предметом исследования. По утвержденному для всех университетов в 1836 г. учебному плану вводились курсы: «Общее публичное право» и «Элементы публичного права Испании». В 1842 г. второй из них был заменен «Конституционным политическим правом применительно к Испании» [10. P. 51-52]. Важные изменения были сделаны в 1847 г. в связи с введением дисциплины «Испанское публичное и административное право», которую с 1857 г. стали преподавать как «Политическое и административное право». Появление термина «политическое право» отражало стремление изучать и преподавать «то, что есть» (политическая реальность), а не то, что должно быть, и отражало, по словам Ф.М. Гарсиа Коста, подход Ж.-Ж. Руссо[2] [11. P. 132]. В данное время, как отметил Ф.М. Гарсиа Коста, на смену представлений о конституции в духе испанского либерализма как об «аутентичном выражении правил и условий, в соответствии с которыми народ желает быть управляем», пришла доктрина «внутренней» («исторической») Конституции [11. P. 101]. Испанский исследователь М. Арагон Рейес объяснял изменение в объекте науки отказом от названия: политическое право объединяет политическую науку и конституционное право [12. P. 9]. По сей день в Испании признаются весьма авторитетными переизданные в 80-е гг. ХХ в. тексты лекций Х. Доносо Кортеса, А. Алкала Гальяно, Х.Ф. Пачеко, опубликованные соответственно в 1836-1837, 1843 и 1845 гг. Эти авторы представили интереснейшее повествование об испанской государственности в ретроспективном аспекте, а также характеристику ее состояния во многих современных им странах, уделив пристальное внимание английской неписанной конституции, конституционному опыту США и Франции. Анализ проводился с широким использованием исторического и социологического подходов, ставших популярными в то время. Особое внимание было уделено ретроспективной и политологической характеристике форм государства, в контексте которых рассматривался статус короля или президента, прежде всего в отношениях с однопалатными и двухпалатными представительными органами [13. P. 25-48, 158-288] [14. Р. 25-67]. Указанные авторы тщательно разрабатывали подходы к понятию испанской либеральной монархии, в основе которой было положено признание наличия у страны «внутренней конституции» и ее базовых институтов: короны и кортесов. Так, Х.Ф. Пачеко отметил: «Древность институтов - это важный принцип, отражающий и связь нового со старым, и признание первого следствием второго» [14. P. 83]. Некоторое внимание Х. Доносо Кортеса, А. Алкала Гальяно, Х.Ф. Пачеко уделили положению монарха по действовавшей Конституции 1837 г. (в лекциях Х.Ф. Пачеко - по Конституции 1845 г.). III. ДОКТРИНАЛЬНОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОГО СТАТУСА МОНАРХА В СИСТЕМЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ В ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕТВЕРТИ XIX в. - ПЕРВОЙ ТРЕТИ ХХ в. Для предыдущего периода, таким образом, был характерен отход от безоговорочного применения юридического позитивизма в политическом праве. При этом сами конституции не были предметом юридических исследований вплоть до конца XIX в. [15. P. 36]. Согласно начинаниям, сделанным в 1836 г., вплоть до 1900 г. сохранялись две части в структуре исследований государственно-правовых явлений: национальный и зарубежный, при этом обе части содержали сравнительно-правовой ракурс. В 1900 г. учебная дисциплина, объединявшая политическое и административное право, также была разделена на два самостоятельных курса, и первая стала именоваться «Испанское политическое право в сравнении с политическим правом зарубежных стран». Данная дисциплина и соответственно область научных знаний, прижились в Испании на ближайшие 150 лет. Названные курсы, с одной стороны, отражали достижения науки, а с другой, - сами стимулировали научные исследования в определенном направлении. Во время длительного действия Конституции 1876 г., промульгированной после восстановления представителя династии Бурбонов на испанском престоле и фактически приостановленной установлением режима личной власти (так называемая «диктатура») М. Примо-де-Риверы (1923-1929), юристы сосредоточились главным образом на анализе фактических отношений, складывающихся при реализации конституционных норм. В последней четверти XIX в. в Испании появилась литература по политическому праву, которое, по оценке Х. Варела Суансеса, представлялось как «энциклопедическое знание о социальной, политической, и, в меньшей степени, юридической стороне правопорядка», а его основные принципы рассматривались как «вечные и неизменные», являясь «результатом» исторического развития и актуального соотношения социальных сил [16. P. 77]. Однако в то же самое время юристы в Германии, Франции и Италии стали пристально изучать актуальные вопросы государственно-правового характера и «юридизировать» учебную дисциплину и науку, называемую в то время в Испании «политическим» правом. Поэтому испанская наука, всегда имевшая тесные интеллектуальные связи с этими странами, восприняла новую тенденцию. Постепенно в Испании изучение государственно-правовых явлений стало более «профессиональным, научным и систематизированным» по сравнению с прежней «академической литературой о политике» [4. P. 131]. Предметом исследований набиравшей силу науки политического права, находившейся под сильным влиянием научных исследований французских, итальянских и немецких философов и правоведов, стала конституционно-правовая проблематика осмысления роли монарха в осуществлении государственной власти, которая неизменно рассматривалась с учетом исторического, догматического, социологического, философского и сравнительно-правового ракурсов. Эти подходы сопровождали тщательно проводимый формально-юридический анализ конституционных норм и институтов. Так, М. Колмейро, характеризуя современные ему «основные политические институты», каковыми являлись корона и кортесы, продемонстрировал их истоки в исторической «конституции» Испании, начиная с Вестготского королевства [17. P. 53-112]. Примечательно, что автором данного научного и учебного труда король был назван «верховной властью» (autoridad suprema) [17. P. 133]. А. Колмейро подробно проанализировал детали его статуса в соответствии с действовавшей Конституцией (хотя и без ссылок на ее конкретные статьи). В испанской юридической литературе, как и в трудах правоведов других стран, стал активно использоваться термин «глава государства» для обозначения как королей, статус которых по историческим конституциям подвергался многостороннему анализу, так и действующих монархов и президентов различных государств. Исследователи представляли в сравнительном аспекте их формально-юридический статус, закрепленный конституциями, и его реализацию в определенных социально-политических условиях. Следует отметить, что понятия «глава государства» и «глава исполнительной власти» для правоведов того времени являлись синонимами [18. P. 85-101; 19. P. 203-214; 20. P. 214; 21. P. 151; 22. P. 172, 179; 23. Р. 167]. Важнейшим трудом в истории науки конституционного права в Испании последней четверти XIX в. стал труд профессора политического и административного права Мадридского университета В. Сантамариа де Паредес «Курс политического права, рассматриваемого согласно современной политической философии, истории Испании и действующего законодательства», впервые изданный в Валенсии в 1880-1881 гг. В. Сантамариа де Паредес уделил внимание внедрению философского подхода в изучении конституционной проблематики. Во вступительной части курса им были рассмотрены общие вопросы философии права применительно к предмету исследования, включая его соотношение с моралью, понятия политического и публичного права, соотношение науки политического права и других (в том числе юридических) наук. В первой части курса («Общие принципы политического права») автор определил свое отношение к понятию государства, его целям и средствам их достижения, его элементам, а также - отношениям «государство - личность», «государство - общество», «государство - церковь» [24. P. 59-176]. Современный исследователь научного наследия В. Сантамария де Паредес подчеркивает, что «немалое количество страниц он посвятил описанию организации и функционированию государства и его форм» (прежде всего в связи с воспоминаниями о I Республике, провозглашенной в 1873 г.) [25. P. 648]. Новеллой в испанской науке о государстве стало выделение автором, наряду с законодательной, исполнительной и судебной властями, власти «гармонизирующей» (armónico), вручаемую «высшей магистратуре», которая имела общее родовое название «глава государства» для «королей в монархиях и президентов в республиках» [24. P. 353]. Ее функцией, как подчеркнул В. Сантамариа де Паредес, являлось обеспечение «независимости, баланса и гармонии трех властей» [24. P. 355]. Исследователь продемонстрировал связь статуса главы государства с формой государства, которая «синтетически обозначает различные системы организации публичных властей», а также «их отношений с индивидами и обществом» [24. P. 366]. Формы государства были подразделены автором на две группы: органические и социальные. В первой группе, выделяемой по разновидности главы государства («представляющему и персонифицирующему» государство), В. Сантамариа де Паредесом различались монархии и республики. Как разновидности монархий им были указаны: исторические (включая выборную и абсолютную) и современные (конституционная или представительная). Республики, имевшие в качестве главы государства президента, подразделялись автором с учетом их территориальной организации на унитарные и федеративные [25. Р. 374-392]. Определение социальных форм государства проводилось по критерию «различного участия социальных классов в осуществлении власти» с выделением аристократии, мезократии[3] и демократии [25. P. 350]. А. Посада, профессор университета в Малаге, а затем в Мадриде, ввел социологический метод в изучение государственно-правовых явлений в Испании, который, по его мнению, был необходим для ориентира «в сложнейших практических проблемах, предлагаемых жизнью современных государств» [26. P. 7]. Применяя достижения философской и социологической науки, А. Посада рассуждал о суверенитете, разделении властей, представительстве и о разновидностях форм государства. Также автор представил анализ современного ему состояния публичного права США, Великобритании, Франции и Германии, кратко изложил конституционную историю Испании до действовавшей тогда Конституции 1876 г., а позднее - вплоть до Конституции 1931 г., воспользовавшись сравнительно-правовым методом в диахронном и синхронном ракурсах. Общей характеристикой форм современных государств юрист посчитал их конституционный, национальный и представительный характер [26. P. 394, 395]. Имеющиеся формы правления он подразделил (в зависимости от вида главы государства) на монархические и республиканские, отметив, однако, сходство монархий в Великобритании и Бельгии, с одной стороны, и III Французской республики - с другой. Оно состояло, по мнению А. Посада, в том, что король и президент выполняли во всех трех государствах на тот момент лишь функцию главы государства [26. 396]. Монархии, отметил правовед, делились на парламентские и конституционные, а республики - на парламентские и президентские. В парламентских монархиях и республиках король (примеры - Великобритания, Бельгия) и президент (пример - Франция) соответственно являлись лишь главами государства. В конституционной монархии король и в президентской республике президент были, помимо этого, еще и главами исполнительной власти (примеры - император в Германии, Австрии, Президент в США) [26. P. 397]. IV. НАУЧНЫЕ ВЗГЛЯДЫ НА ГЛАВУ ГОСУДАРСТВА В ПЕРИОД II РЕСПУБЛИКИ (1931-1939 гг.) В ХХ в. исследования, затрагивающие прошлое и настоящее главы государства, приобрели в Испании не только доктринальную значимость, но и легальные основания благодаря соответствующим нормам Конституции 1931 г., позднее - законодательству Ф. Франко и Основным законам 1947 и 1967 гг., а затем и Конституции 1978 г. Появление в тексте Конституции 1931 г. термина «глава государства», определявшего место Президента II Республики в системе высших органов государства в условиях отсутствия отречения от престола покинувшего страну Алфонсо XIII, и отказ учредителей от провозглашения принципа разделения властей породили научную дискуссию теоретико-практической направленности о смысле и полезности данных новелл испанского конституционализма ХХ в. Вместе с тем труды юристов, посвященные анализу конституционных норм о главе государства по Конституции 1931 г. и их применении, весьма немногочисленны. М. Гарсиа Каналес отметил этот факт в отношении исследований проблем реализации функций президента и указал, что в основном библиографию составляют общие работы, посвященные конституционной истории страны [27. P. 247]. Современники Конституции II Республики и исследователи последующих поколений не уделили особого внимания введению в ее текст (впервые в конституционной истории страны) термина «глава государства», продолжая использовать его как устоявшееся доктринальное родовое понятие по отношению к президенту, сменившему короля [28. P. 105; 29. P. 391], так и не отрекшемуся от престола. Центральной темой многих публикаций в республиканский период стало определение формы государства и правления в Испании в процессе анализа статуса президента и его взаимоотношений с кортесами и правительством по Конституции 1931 г. при обязательном сравнении с правовым положением президентов по двум основным источникам, вдохновившим авторов ее проекта: Веймарской конституции 1919 г. и некодифицированной конституции III Республики во Франции [30. P. 100; 29. P. 305]. Н. Алкала-Самора-и-Асанья положил начало институциональному анализу правового положения президента в системе органов государственной власти [31. P. 299-318][4]. Во время разработки в 1931 г. конституционного проекта многие современники опасались, что учреждаемый глава государства станет «врагом» республиканского строя. Однако принятая Конституция закрепила, по оценке значительного числа специалистов, «слабого» президента [32. P. 216]. Исследователи пришли к выводу: несмотря на то, что в конституционном проекте, как первоначально представлялось, были предусмотрены немалые полномочия главы государства по воздействию на иные органы («тормоз и ограничения») и по их сдерживанию, в окончательном тексте Конституции они оказались весьма скромными. А на практике выяснилось, что реализация его компетенции, закрепленной в принятой Конституции, была весьма затруднительной [30. P. 100]. Это подтверждало характеристику II Испанской республики как смешанной, сочетающей черты парламентской и президентских республик. В научных трудах, опубликованных после введения в действие Конституции 1978 г. и базирующихся на ее терминологии, анализ места главы государства в механизме осуществления государственной власти и его роли в жизни общества по Основному закону 1931 г. стал основой рассуждений о форме испанского государства, получившей название «полупрезидентского и полупарламентского» режима [33. P. 52-53]. Особое внимание исследователи стали уделять изучению полномочий «сдерживающей власти», вручаемой главе государства [34. P. 58-86]. Таким образом, принятие Конституции 1931 г. не стало стимулом для изучения нового института главы государства, а лишь обогатило конституционную науку исследованиями статуса президента как нового вида главы государства и создало почву для рассуждений о новой для Испании форме государства. В республиканский период эти исследования проводились в рамках конституционного права, однако после завершения периода они продолжились, как и ранее, в сфере политического права. V. ДОКТРИНАЛЬНОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ ИНСТИТУТА ГЛАВЫ ГОСУДАРСТВА В ЛИТЕРАТУРЕ ПО ПОЛИТИЧЕСКОМУ ПРАВУ ИСПАНИИ ВО ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ РЕЖИМА ЛИЧНОЙ ВЛАСТИ КАУДИЛЬО Ф. ФРАНКО (1939-1975 гг.) В юридической литературе, содержавшей анализ института главы государства непременно отражался исторический аспект его легального утверждения. Через несколько месяцев после начала антиреспубликанского мятежа против II Республики и гражданской войны Франсиско Франко был объявлен «главой государства» в Законе от 1 октября 1936 г. (ст. 2, 4, 5), изданном на территории, не контролируемой властями II Республики[5]. Таким образом, в условиях отсутствия отречения эмигрировавшего из Испании короля Алфонсо XIII, во время гражданской войны в Испании, имелось два главы государства. На территории, подконтрольной властям II Республики, таковым являлся президент в соответствии с Конституцией 1931 г., на территориях, контролируемых антиреспубликанскими силами, - глава «нового» государства в соответствии с законодательством мятежников, в конце концов одержавших победу над республиканцами к концу марта 1939 г. Дальнейшее научное осмысление рассматриваемого института в Испании было связано с новеллами, внесенными в конституционную историю законодательством Ф. Франко. Впервые в Законе от 26 июля 1947 г., а затем и принятом в его развитие Органическом законе государства от 1 января 1967 г. было закреплено новое понятие - Jefatura del Estado (дословно - «руководство государством»). Оно может быть переведено с учетом его абстрактно-смыслового значения как «институт главы государства». Наряду с данным понятием легальное закрепление получило и отличное от него понятие Jefe del Estado («глава государства»), которое обозначало лицо, осуществляющее функции по руководству государством и реализующее компетенцию института главы государства. Особого внимания Jefatura del Estado стали уделять в испанской научной литературе по политическому и административному праву как институту, компетенция которого реализовывалась каудильо Ф. Франко как главой государства, а в перспективе могла осуществляться королем или временно регентским советом. В единственном труде, позднее посвященном комплексному исследованию нового института, А. Менендес Рексачем было отмечено: для исследований и учебников по административному праву стало типичным рассмотрение главы государства как высшего органа управления, а «последствием» этого стало исключение анализа большинства аспектов института», которые, по мнению юриста, должны были стать предметом изучения специалистами в иной области - собственно «политического» (конституционного) права» [35. P. 518]. Глава государства стал рассматриваться специалистами по административному праву как главный и центральный орган в системе государственной власти Испании. К. Гарсиа Овьедо и Е. Мартинес Усерос определили его значение не как «власти номинальной, в основном показной», но как «действительно эффективного», «руководящего» органа власти, как «центра импульса административной деятельности» [36. P. 506]. Специалист по конституционному праву M. Фраиле Кливильес подчеркнул: «единство власти» было представлено главой государства, который занимал «верховное положение» и «разрешал возникающие конфликты» [37. P. 686]. При этом многие авторы отмечали, что сложившееся положение вещей - результат конкретной исторической ситуации» и харизмы (как важного «социологического фактора») каудильо, предопределившей значение института, учрежденного для Ф. Франко, и полный отказ от разделения властей [38. P. 69]. Поэтому в статусе действовавшего главы государства и его функциях известный специалист по истории конституционного права Д. Севилья Андрес усмотрел «симбиоз политического вождизма и главные особенности сдерживающей власти» [39. P. 290]. Анализируя текст Закона 1947 г., выдающийся исследователь конституционного права и его истории Л. Санчес Ахеста особое внимание уделил двум видам учрежденных «магистратур», объединенных понятием «глава государства»: экстраординарной (действующий каудильо) и ординарной (будущий король). Вместе с тем исследователь классифицировал полномочия, присущие обоим видам главы государства, объединив их в следующие группы: учредительные, правительственные, законодательные, юрисдикционные, административные и полномочия по руководству вооруженными силами, а также связанные с чрезвычайными ситуациями [40. P. 491-492]. В то же время Х.А. Гарсиа Тревихано разграничил политические и административные полномочия главы государства, отметил, что «во многих случаях невозможно провести разделительную линию» между ними [41. P. 533]. Р. Эстрена Куэста обратил внимание на законодательные, юрисдикционнонные и исполнительные функции главы государства, а также на его право вводить чрезвычайные меры [42. P. 207-208]. Также исследователи подчеркивали «сугубо политическую природу» данного органа, которому вручалась вместе с тем и высшая административная власть [43. P. 181-182]. Таким образом, классификация многочисленных полномочий главы государства, по существу единовластного органа, стала предметом размышлений многих юристов, анализировавших сложившееся положение дел в Испании. Большое внимание главам государств различных стран мира было уделено в труде М. Гарсиа-Пелайо «Сравнительное конституционное право». В связи с перспективой назначения каудильо преемника - короля на посту главы государства автор весьма подробно проанализировал различные аспекты места английской короны в системе высших органов власти Соединенного Королевства. Корона, указал компаративист, означает в Великобритании «британскую форму континентальной идеи государства» и технико-юридическую категорию, определяющую одну из властей в конституционной системе. Отграничивая понятия «короны» и «короля», М. Гарсиа-Пелайо проанализировал основные элементы статуса монарха и его отношений с другими органами, прежде всего с правительством [44. P. 290-301]. Значительное место в испанской литературе было уделено соотношению деятельности главы государства, правительства (совета министров) и его председателя, что имело особое теоретическое и практическое, актуальное и перспективное значение в Испании в 60-70-е гг. ХХ в. При этом придавалось особое значение исследованию введенного Органическим законом государства 1967 г. правила контрассигнации актов главы государства председателем правительства или надлежащим министром. Х.А. Гарсиа Тревихано оценил это положение как «середину пути» в продвижении «режима» в направлении парламентаризма [41. P. 544]. Ф. Фернандес Карвахал рассматривал роль главы государства в политической жизни страны и в системе высших органов: кортесов, правительства, королевского совета [45. P. 52-55]. Он связал проблему прерогатив главы государства в отношении правительства с «политической формой испанского государства». При этом прерогативы определялись им как «концептуальное единство комплекса полномочий», а их исследование привело специалиста по конституционному праву к выводу о том, что существовавшая тогда государственная «система» соответствовала образцу «ограниченной монархии», что, по мнению автора, и было закреплено Органическим законом государства 1967 г. и означало эволюцию испанского государства как «традиционной монархии» [46. P. 16-17]. VI. РЕЗУЛЬТАТЫ НАУЧНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ: ГЛАВА ГОСУДАРСТВА И ИНСТИТУТ ГЛАВЫ ГОСУДАРСТВА В СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ ПО КОНСТИТУЦИОННОМУ ПРАВУ И ЕГО ИСТОРИИ (1978 г. - НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ) Нормативное обеспечение статуса главы государства Ф. Франко, как это ни парадоксально, стало одним из юридических источников Конституции 1978 г. Однако понятийно-терминологическая проблема не рассматривается исследователями-правоведами, а анализ происхождения термина «глава государства» и история его развития, очевидно, вызывают опасения идейно-политического характера. Понятие воспринимается как данность, а его содержание рассматривается в контексте формы государства и означает следование традиции, сложившейся ранее в испанской юридической науке. Современное состояние института главы государства (с использованием сравнительного подхода в диахронном и синхронном аспектах) добротно анализируется в испанской литературе по конституционному праву. В комментариях Конституции 1978 г., монографиях и учебниках, написанных Ф. Фернандес Сегадо [47. P. 102-105, 142-143 и др.], Хорхе де Эстеваном [48. P. 51-53, 152-153, 215], А. Торрес дел Моралем [49. 46-47, 59-61, 107-109 и др.] и других трудах, широко отражающих общую проблематику данной науки и университетской дисциплины, исследуемому институту неизменно уделяется должное внимание. Например, в обширном труде Э. Алварес Конде и Р. Тур Аусина, имеющем исследовательский характер, главе государства посвящена часть названная «Монархия», открывающая раздел IV «Конституционные органы» [50. P. 579-596]. Такой же подход характерен и для научного труда, изданного как учебник, под руководством М.А. Апарисьо Переса и М. Барсело-и-Серрамалера. В главе VII «Глава государства и парламентарная монархия» раздела «Конституционные органы» сначала рассматривается вопрос об эволюции монархической формы правления в Испании, а затем анализируется статус короны и короля [51. P. 171-190]. Э. Алварес Конде и Р. Тур Аусина представили корону (Сorona) как «конституционный орган» и разновидность института Jefatura del Estado, отражающий форму государства в виде парламентарной монархии. Рассматривая элементы указанного института, авторы используют термин «глава государства» в свете соответствующих положений Конституции, закрепляющих статус короля, но не уделяют внимания его содержанию и происхождению. Статус главы государства также рассматривается ими в рамках проблематики формы правления Испании, отражающей «систему отношений, которые могут установиться между различным конституционными органами». В узком смысле слова, по мнению авторов, это понятие отражает выборный или невыборный характер высшего поста (магистратуры) в государстве, базируется «на отличии монархии и республики» [50. P. 579]. Авторский коллектив под руководством М.А. Апарисьо Переса и М. Барсело-и-Серрамалера также исходит из того, что корона в Испании отождествляется с действующим «руководством государством» (Jefatura del Estado). В то же время авторы рассматривают ее как «орган с собственной природой и функциями, отличный от других органов государства, на которые возложено осуществление исполнительных, законодательных и судебных функций». При этом корона не является равнозначным органом в отношениях с иными органами и учреждениями, но признается верховным институтом [51. P. 174]. В трехтомном научном труде, посвященном проблемам конституционного права, подготовленном Хорхе де Эстеваном и П. Гонсалес-Трухильо, институт главы государства анализируется в разделе «Парламентарная монархия и сдерживающая власть» [52. P. 34-135]. Особое внимание авторы уделили соотношению понятий «корона» - «глава государства» - «король». Корона, рассматриваемая как разновидность института главы государства, определяется и в качестве единоличного государственного органа, компетенция которого закреплена Конституцией и законами [52. P. 48]. Ее «держа

Об авторах

Татьяна Анатольевна Алексеева

Автор, ответственный за переписку.
Email: ta_al@mail.ru

Юридический факультет

Список литературы