Рецензия на книгу: Fouskas V.K., Roy-Mukherjee S., Huang Q., Udeogu E. China & the USA: Globalisation and the Decline of America’s Supremacy. London, New York: Palgrave Macmillan, 2021. 102 p.

Аннотация

-

Полный текст

В августе 2020 г. увидела свет небольшая монография четырех авторов China & the USA: Globalisation and the decline of America’s supremacy [Fouskas, Roy-Mukherjee, Huang, Udeogu 2021]. В работе, написанной в обстановке развернувшегося ковидного кризиса и столь же острого противостояния США и Китая, видна оригинальная и глубокая проработка ряда крупных проблем послевоенного мирового развития и текущей ситуации, монография получилась очень насыщенной и напряженной — в полной мере передавая атмосферу непростого 2020 г.

Авторы относят себя к участникам дискуссий, идущих среди левого крыла ученых в Великобритании и мире. Немалая часть их работы посвящена критическому рассмотрению истории, теории и практики неолиберализма, а также политики неолиберальной глобализации, проводимой ядром евроатлантического мира во главе с США.

Главную идею книги авторы видят в объяснении причин усиления Китая в мировой экономике и политике. К ним они относят, во-первых, глобальный американский проект неолиберального финансового управления, который вызвал в странах ядра неприемлемый уровень уязвимости (в том числе проблему долгов) из-за эрозии реального сектора и падения производительности труда. Вторая причина — четкая ориентация Китая на экономическое развитие, которое, в свою очередь, стало результатом использования с 1980-х гг. западного капитала и относительной автономности китайского государства в деле успешного приспособления к своим интересам американского глобального проекта и частного предпринимательства [Fouskas, Roy-Mukherjee, Huang, Udeogu 2021: 1—7].

Показано, что зарождение неолиберализма в 1970-х гг. в США было во многом связано с перенакоплением капитала и снижением его прибыльности в промышленности, в том числе из-за конкуренции со стороны Германии и Японии. Последовал демонтаж золотого стандарта, начался вынос мощностей в отдельные развивающиеся страны, ухудшилось положение трудящихся в странах ядра, начался уход капиталов в финансовую сферу. Стагфляция и резкое повышение процентной ставки в США в конце десятилетия привели в 1980-е гг. к удорожанию кредита и долговым кризисам в развивающихся странах. Монетаристские подходы стали вытеснять кейнсианские идеи, в том числе во Франции и Италии [Fouskas, Roy-Mukherjee, Huang, Udeogu 2021: 9—12]. В результате существенно снизились темпы экономического роста. Если в Западной Европе в 1950—1973 гг. они в среднем составляли 4,08 % в год, то в 1973—1998 гг. — только 1,78 % [Fouskas, Roy-Mukherjee, Huang, Udeogu 2021: 14—15].

Триумф неолиберализма и финансовой глобализации пришелся на 1990—2007 гг. В этот период вследствие гипертрофированного развития финансовой сферы и роста долгов промышленный капитал и реальный сектор стран ядра отошли на задний план. Доля обрабатывающей промышленности в Великобритании и США снизилась до 8,8 и 11,1 % ВВП, лишь в Германии и Японии ситуация была лучше: 21 и 20,8 % [Fouskas, Roy-Mukherjee, Huang, Udeogu 2021: 13].

Нарастание долгов в странах ядра продолжилось после кризиса 2008—2009 гг. К концу 2019 г. на них приходилось 75,4 % мирового долга в отличие от периода 1970—1980-х гг., когда долги в основном были уделом стран «Юга» [Fouskas, Roy-Mukherjee, Huang, Udeogu 2021: 17—18]. Период после кризиса характеризовался также ростом эксплуатации трудящихся, усилением неравенства и обострением социальных проблем [Fouskas, Roy-Mukherjee, Huang, Udeogu 2021: 21—22].

Авторы подробно анализируют борьбу идей и политических партий в Европе в период становления, господства и наблюдаемого кризиса неолиберализма. По их мнению, профсоюзы, а также приходившие к власти социал-демократы в Германии, социалисты во Франции и лейбористы в Британии несут немалую долю ответственности за утверждение этого курса в европейской политике и его последствия, в том числе в виде финансового кризиса 2008—2009 гг. и нынешней радикализации политических движений [Fouskas, Roy-Mukherjee, Huang, Udeogu 2021: 23—34].

Упадок Запада, таким образом, вызван политикой его корпоративных и политических элит, консенсусом между правыми и левыми и отсутствием у них стратегической ориентации относительно пути дальнейшего движения [Fouskas, Roy-Mukherjee, Huang, Udeogu 2021: 36—37].

Во второй части работы рассматриваются причины выдвижения Китая на мировую авансцену. Подчеркивается, что эта страна не стала частью американской системы глобального финансового управления, наложившего институциональные и иные ограничения на общества развитых стран, включая Японию и Австралию. Указывается на цельность политической системы Китая, включающей, в частности, центральный банк страны, ограничивающий движение финансового капитала [Fouskas, Roy-Mukherjee, Huang, Udeogu 2021: 39—40].

Прослеживается процесс становления экспортного сектора в 1980-е гг. на базе дешевой рабочей силы, дальнейшего использования зарубежного предпринимательского капитала и технологий, постоянной модернизации производства, в том числе за счет организации собственных ТНК. Всепроникающее государство способно подчинять деятельность крупного бизнеса, в том числе частного, национальным стратегическим задачам, будь то развитие отсталых регионов страны, освоение зарубежных источников топлива и сырья, экологические и технологические планы [Fouskas, Roy-Mukherjee, Huang, Udeogu 2021: 42—45]. Авторы отвергают представление о том, что Китай при этом остается лишь «слугой Америки», считая, что его подъем разрушает интегрированность атлантического блока и лидерство в нем США [Fouskas, Roy-Mukherjee, Huang, Udeogu 2021: 47].

Далее авторы подробно рассматривают компоненты китайского экономического вызова Западу, и этот вызов отнюдь не исчерпывается достижениями в глобальной промышленной конкуренции. Обращается внимание на высокие места госбанков Китая в международных рейтингах, а также на тот факт, что показатели эффективности их западных конкурентов часто завышены из-за низких налогов. Отмечено, что в списке Forbes 2019 г. присутствовало 575 компаний США и 309 — из Китая (включая Гонконг), а в 2003 г. это соотношение составляло 776 к 43. Приводятся выкладки, иллюстрирующие непрерывное облагораживание структуры китайского экспорта за счет высокотехнологичной и наукоемкой продукции, упоминаются почти монопольное положение КНР на рынке редкоземельных элементов, имеющих особую ценность для ряда современных производств, а также программа «Сделано в Китае 2025», ориентированная на укрепление технологической независимости [Fouskas, Roy-Mukherjee, Huang, Udeogu 2021: 49—58].

Значительное внимание в монографии уделено кардинальному сдвигу в модели развития КНР после кризиса 2008—2009 гг. На место ориентированному на экспорт и инвестиции в инфраструктуру росту приходит развитие с опорой на внутренний спрос. На фоне статистических данных о стагнации трудовых доходов в западных странах контрастно быстро увеличивается заработная плата в Китае, не отстает от нее и производительность труда, возраставшая в 2010-е гг. в среднем на 7–8 % в год против 1-процентного роста в США. Актуальным выглядит и экскурс в программу выравнивания доступа к базовым медицинским услугам, инициированную в КНР в 2009 г. [Fouskas, Roy-Mukherjee, Huang, Udeogu 2021: 58—61].

В контексте вызова Западу рассматривается и вопрос об экспорте предпринимательского капитала из Китая, который, как показано в монографии, уже существенно потеснил западные ТНК в Африке и Латинской Америке. Отражены сдвиги в отраслевой структуре китайских зарубежных инвестиций, их субъекты и их регулирование. При этом авторы приводят многочисленные примеры дискриминации китайских компаний в западных странах в середине 2010-х гг., в дальнейшем усиленные торговой войной президента США Д. Трампа против Китая [Fouskas, Roy-Mukherjee, Huang, Udeogu 2021: 63—65].

В заключительном разделе оценивается эффективность мер противостояния распространению COVID-19 (монография была завершена в июле 2020 г.) в Китае, а также во Вьетнаме и на Кубе. Авторы высоко оценили успехи этих стран, относя их на счет устройства общественного здравоохранения, внимания государства к профилактике заболеваний и т. п. На Западе же, по их мнению, потерпело поражение неолиберальное понимание медицины как частной и платной услуги, а не общественного блага [Fouskas, Roy-Mukherjee, Huang, Udeogu 2021: 67—71].

Подводя итог, авторы констатируют, что китайский вызов Западу делает настоятельным переход от неолиберализма к кейнсианству, который проще осуществить в США и Британии, чем в ЕС [Fouskas, Roy-Mukherjee, Huang, Udeogu 2021: 78]. Никакой имперский порядок в прошлом не был вечным, но формальное признание его конца предваряет, по Антонио Грамши, «междуцарствие», во время которого появляются многочисленные патологические симптомы, в том числе подпитывающие друг друга авторитаризм верхов и ксенофобия низов [Fouskas, Roy-Mukherjee, Huang, Udeogu 2021: 79].