На пути к устойчивому развитию. Постковидные императивы

Аннотация

-

Полный текст

На достаточно продолжительный период пандемия коронавируса отвлекла наше внимание от уже осознанных экзистенциальных вызовов мировому сообществу - тех, которые настоятельно требуют перевода механизмов социально-экономического развития на рельсы гарантированной устойчивости. Но по мере ослабления пандемийного стресса вновь и все более настойчиво звучит тревога по поводу того, что ориентиры и целевые установки, выработанные для коллективного действия на платформе ООН в 2015 г., оказываются недостаточными для предотвращения нарастания глобальных рисков. Речь идет о Парижском соглашении по климату1 и Повестке устойчивого развития на период до 2030 года[2]. Недостаточными не только в силу продвижения глобального потепления, что чревато катастрофической необратимостью деструктивного процесса, но и в силу все более обостряющегося энергетического кризиса, приобретающего все больший размах. Пандемия внесла в современную ситуацию весомые дополнительные мотивы нашей общей озабоченности. Прежде всего относительно неподготовленности большинства мирового сообщества в области принятия эффективных мер, противодействующих распространению вирусной эпидемии с массовым летальным исходом и превращению ее в процесс пандемического характера. Параллельно обнаруживается другое логичное следствие - напоминание о вероятности пополнения основного арсенала оружия массового поражения бактериологическими и вирусологическими средствами. Есть основания полагать, что вышеобозначенные мотивы и озабоченности проявят себя на очередном форуме ООН в Глазго в ноябре текущего года, на форуме государств - подписантов Рамочной конвенции по изменению климата, принятой в 1992 г. Однако дело не только в дополнительном наборе вызовов и озабоченностей. Дело также в необходимости более адекватного восприятия всей совокупности экзистенциальных угроз глобального масштаба и осознания их взаимообусловленности. И тут мы невольно подходим к вопросу методологического порядка, того, который в равной мере значим и для научно-теоретического познания, и для практической политики, для выработки стратегии индивидуального и коллективного действия на международной арене. Речь в конечном счете идет об интегральном восприятии проблематики устойчивого развития, а также о незаменимости в данном случае междисциплинарного научно-теоретического познания. Пандемийная практика лишь подтверждает этот вывод. Новые подходы и старые приоритеты Серьезность сложившейся на сегодня ситуации диктует необходимость изменения тех подходов, которые до сих пор доминировали в разработке и реализации приоритетов устойчивого развития. В частности, речь может идти о принципе добровольности участия в общих усилиях по преодолению критической ситуации в мировой экологической обстановке, о коррективах, вносимых в применение принципа общей, но дифференцированной ответственности. Уже вполне видимые ныне признаки критического осложнения мировой экологической ситуации требуют перехода к более жестким обязательствам и нормам ответственности. Вместе с тем приходится учитывать использование произвольного (в том числе экстерриториального) толкования принимаемых норм, а также широкое применение двойных стандартов, к чему прибегают лидеры западного сообщества. Они игнорируют безальтернативность экономического прогресса развивающихся стран - роста там трудовой занятости и всего того, что они не готовы принести в жертву экологическому благополучию. Сегодня все более очевиден вывод, вытекающий из антропогенного происхождения экзистенциальных угроз, которые входят в общую мотивацию перехода на платформу устойчивого развития. Суть его в признании объективной необходимости форсировать, соответственно, антропогенный же выход из глобального кризиса, разразившегося в системе отношений «человек - общество - природа». Тем не менее, реализуя такой подход, не обойтись без нового качества международного сотрудничества, без освобождения его от издержек конфронтационной дивергенции, насаждаемой нисходящим гегемоном. Когда мы обращаемся к методологической и методической части изучения нашей темы, следует сказать, что к настоящему времени сформировался достаточный задел библиографии соответствующего жанра, включая учебную литературу для высшей школы. К чести РУДН стоит отметить, что наш университет первенствовал в подготовке и публикации такого рода изданий[3]. К настоящему времени изучение документов профильных международных организаций (в первую очередь ООН и ее специализированных структур) и соответствующей исследовательской литературы по проблематике устойчивого развития позволяет на основе интегрального подхода дать общее определение нашего предмета. В конечном счете развитие может быть устойчивым при выполнении следующих условий: если достигнута экономическая сбалансированность, обеспечена социальная инклюзивность и соблюдается экологическая ответственность, а также если институциональная среда и институциональная структура обеспечивают интересы большинства и способны дать защиту меньшинству. В свою очередь, система международных отношений должна быть приведена в состояние, которое благоприятствует соблюдению указанных условий[4]. Попытка перехода на платформу устойчивого развития с опорой лишь на один из перечисленных факторов либо на часть из них не даст надежных гарантий для получения искомого результата. В русле современной повестки Приходится признавать, что в российской практике усвоение императивов перехода к практике устойчивого развития задержалось. Ситуация последних лет в нашей стране демонстрирует своего рода «наверстывание упущенного», правда наверстывания, на наш взгляд, небезуспешного. Оно идет высокими темпами. На исходе мандата правительства Д.В. Медведева произведена отложенная ратификация Парижского соглашения по климату. В прошлом году в ООН представлен первый национальный обзор состояния дел с реализацией в РФ Повестки 2030[5]. В Минэкономразвития подготовлен проект стратегии низкоуглеродного развития; в настоящее время он проходит процедуру межведомственного согласования. Учрежден пост представителя президента РФ, осуществляющего связи с международными организациями по вопросам перехода на платформу устойчивого развития. На этот пост назначен А.Б. Чубайс, политик с противоречивой репутацией, но с большим опытом управленческой работы. Публичные выступления главы российского государства все чаще и плотнее замыкаются на проблематику устойчивого развития. Свидетельством этого может служить его сентябрьское выступление на Восточном экономическом форуме во Владивостоке. Следует обратить внимание и на сообщение М.В. Мишустина 20 сентября 2021 г. о формировании в правительстве рабочей группы по вопросам энергетического перехода под руководством первого вице-премьера А.Р. Белоусова. В своем комментарии А.Р. Белоусов подчеркнул, что сегодня речь идет об организации перехода ведущих экономик мира на новый технологический уклад, основанный на минимизации использования ископаемых источников энергии. По масштабам изменений, подчеркнул вице-премьер, этот процесс сопоставим с промышленной революцией XVIII-XIX вв. или научно-технологической революцией второй половины ХХ в. При этом происходит обострение конкуренции на мировом рынке, когда РФ пытаются навязать чуждые ей схемы и решения. «В этой связи, - отметил А.Р. Белоусов, - критически важно, чтобы Россия, во-первых, была в числе лидеров этого глобального процесса и, во-вторых, сформировала собственную повестку энергетического перехода в контексте общемирового обсуждения»[6]. Разворот на обозначенном направлении (причем резкий) предпринял нынешний президент США. Один из самых первых шагов его администрации - возвращение подписи США под Парижским соглашением по климату, отозванное во время президентства Д. Трампа. В Совете безопасности США образован новый пост с функцией координатора политики по вопросам реакции на изменения климата. Его занял бывший госсекретарь, неоднократно член сената, известный политик демпартии Джон Керри. Вера в мудрость государства В поисках механизма осуществления перехода на платформу устойчивого развития экспертное сообщество во многих странах все больше склоняется к возрождению активной роли государства. Неокейнсианская, неодирижистская тенденция становится доминирующей в экономической мысли в зоне «коллективного Запада» и, пожалуй, в целом в обществоведческих науках, шаг за шагом вытесняя с авансцены представителей неоклассических течений еще недавно царствовавшего неолиберализма. На это симптоматичное обстоятельство справедливо обратил внимание президент РФ, выступая в январе 2021 г. на онлайн-сессии Давосского экономического форума[7]. Не только в США, но и в орбите Евросоюза все чаще обращаются к опыту 30-х годов прошлого века, к рецептам, опробованным Франклином Делано Рузвельтом и обеспечившим успешный выход американской экономики из Великой депрессии. Уроки той поры активно обсуждаются в связи с подбором ключей к «затворам», блокирующим выход из тупика, образованного сопряжением экологического, экономического, а в чем-то и морально-политического кризиса (кризиса системы ценностей). Это особенно заметно на изменениях климата международного общения. Отсюда происходит деструктивный процесс, именуемый дивергенцией. В подтверждение высказанных тезисов уместно процитировать доклад ЮНКТАД, суммирующий настроения в экспертных кругах, представляющих большую часть международного сообщества. В докладе 2019 г. констатировалось: «…восстановление „веры в мудрость и власть государства“ должно быть первым делом международного сообщества». И далее - «если мы хотим обратить вспять поляризацию доходов внутри стран и между ними, создать стабильную финансовую систему, которая будет служить реальной экономике, отводить угрозы, использовать возможности, связанные с новыми технологиями, а также вкладывать крупные инвестиции в экологические системы энергетики, транспорта и производства продуктов питания, нам нужен „глобальный зеленый новый курс“»[8]. Интерес к периоду президентства Ф.Д. Рузвельта хорошо заметен в самих США, тем более после электоральной победы кандидата Демократической партии Дж. Байдена. В демпартии традиционно выражается пиетет к наследию Ф.Д. Рузвельта, а тем более в ее левом крыле. Точнее, среди представителей тех кругов, которые в последнее время принято именовать прогрессистами, чей концептуальный дискурс пролегает между идейно-политическим центром и левоцентристским течением. В свое время прогрессизм пытался войти в категорию «main stream». Также известно о предложении Б. Обамы президенту Чили, социалистке Мишель Бачелет, провести с двойной инициативой международный форум прогрессистов. В замысел входило учреждение своего рода интернационала. Бачелет тогда воздержалась от проявления излишней активности на данном треке, но почва для прогрессизма в политической жизни многих стран сохранилась. И, смеем утверждать, что концепция устойчивого развития имеет все шансы обогатить идейное содержание прогрессизма. Об этом свидетельствует книга известного экономиста, представляющего левый фланг демпартии Джереми Ривкина[9], посвященная, по существу, переводу концепции устойчивого развития на язык интернационализированного прогрессизма. Освещение волны широкого международного признания императивов устойчивого развития де-юре и де-факто окажется ущербным без учета «зеленого курса», принятого Евросоюзом с приходом к его руководству Урсулы фон дер Ляйен в качестве председателя Европейской комиссии. В Евросоюзе начинает действовать механизм экономических и институциональных стимулов и антистимулов, побуждающих к декарбонизации и достижению климатической нейтральности (равновесию эмиссии и поглощения парниковых газов). Один из ключевых инструментов - углеродный налог, серьезно затрудняющий и удорожающий экспорт из стран-производителей углеводородов либо стран, базирующих на их использовании свою промышленность. Россия находится в этом ряду среди первых величин, иначе говоря, в зоне серьезного риска. При реализации брюссельского сценария РФ российским предприятиям придется платить многомиллиардную дань странам - членам Евросоюза. Иначе наши экспортеры станут объектом не только заградительных тарифов, но и дополнительного санкционного давления, причем политизированного. Отсюда неизбежно последует понижение нашей конкурентоспособности на мировом рынке. Симптоматично критическое выступление А.Б. Чубайса на Восточном экономическом форуме. По его мнению, наша стратегия не учитывает императивов устойчивого развития. Аргументируя свой тезис, он привел пример недавно разработанной и принятой стратегии развития угольной отрасли. В ней сделан упор на растущие поставки в КНР, тогда как в самом Китае принят курс на резкое сокращение потребления угля. Но грядущие сложности, разумеется, не исчерпываются внешними проблемами. Нам необходимо менять отраслевую структуру экономики, создавать компенсирующие мощности на низкоуглеродной основе в соответствии с веяниями технологической революции. Курс на наращивание аграрного потенциала в соответствии с перемещением границы аграрного освоения уже реализуется и дает неплохие результаты. Другое дело - инфраструктура российского Севера. Она под угрозой прогрессирующего разрушения, учитывая не только эрозию, но и явное отступление вечной мерзлоты. Речь идет о колоссальных затратах, о радикальном технологическом обновлении, прежде всего в строительстве и на транспорте. Увы, глобальное потепление неумолимо и не дает передышек. Но все же следует понять, что оно дает и шансы имплементации. Пример Северного морского пути в данном случае очень поучителен. Климатические изменения обещают ему вторую жизнь с возможностью круглогодичной навигации. Для этого, конечно, потребуются крупные затраты, нестандартные решения сложных технологических задач. Но дело того стоит. Ведь речь идет о получении нашей страной стратегического конкурентного преимущества. Таким образом, независимо от субъективных намерений и былых (пусть и научных) представлений, от политической воли верхов, встает вопрос о необходимости масштабной конверсии в нашей экономике. А это означает, что в России необходимо запустить в действие механизм стратегического планирования. Увы, мы все еще в плену сигналов краткосрочной конъюнктуры и веры в «ручное управление». Привлекает внимание выступление В.В. Путина на Международном форуме «Российская энергетическая неделя» 13 октября 2021 года. Во-первых, российский президент признал высокие риски, связанные с глобальным потеплением, поскольку, как он подчеркнул, в нашей стране среднегодовая температура повышается быстрее глобальной в 2,5 раза. Во-вторых, он выразил политическую волю государства мобилизовать все имеющиеся возможности страны для масштабной программы превентивных мер, направленных на достижение климатической нейтральности не позднее 2060 года (равновесия эмиссии и поглощения парниковых газов). Тем временем проблематика устойчивого развития становится полем идейно-политического соперничества. Хорошим примером стал апрельский климатический саммит[10], с созывом которого поспешила новая президентская администрация США, стартовавшая после электоральной победы в конце 2021 г. Симптоматичен выход организаторов саммита за рамки ООН, которая до сих пор, реализуя статус универсальной международной организации, обеспечивала мировому сообществу консенсусную выработку приоритетов устойчивого развития и поиски адекватного механизма имплементации принятых мер. Очевидно, что в Вашингтоне решили воспользоваться всеобщей озабоченностью глобальным потеплением для закрепления своего пошатнувшегося лидерства. С позиции национальных интересов РФ, общезначимых целевых ориентиров мирового сообщества не резон оставлять ответы на глобальную экзистенциальную угрозу на откуп одностороннему, часто эгоистическому подходу.