Воздействие санкционного режима на прямые иностранные инвестиции в Российской Федерации

Полный текст

Введение В настоящее время одним из источников неопределенности и ущерба для российской экономики представляется санкционный режим, поддерживаемый странами Европейского союза (28 стран-членов) в военной, оборонно-промышленной, транспортной, инфраструктурной, инвестиционной, энергетической отраслях, а также США и Канадой - в добывающей и торговой сферах. В силу действия санкций отток капитала из страны в 2015 г. превысил 22 млрд долл. США, что составляет около 1,5 % ВВП (Зайцев, Кнобель, 2017). При этом почти все годы досанкционного и санкционного периода (за исключением 2012 и 2016 гг.) Россия была чистым экспортером прямых иностранных инвестиций (ПИИ). Существующие оценки влияния санкций на ключевые макроэкономические индикаторы дают приблизительное понимание их значимости для иностранных инвесторов. Понимание ситуации на микроуровне требует отдельного анализа рисков для зарубежных предприятий, работающих в России. В новых условиях зарубежные инвесторы разрабатывали собственные подходы для реагирования на санкционный режим в зависимости от своей секторной специализации и степени ориентации на российский и/или зарубежные рынки. Новые санкции, введенные США в начале апреля 2018 г., уже пошатнули фондовый и валютный рынок, что, в свою очередь, может в дальнейшем еще больше усугубить настроения зарубежных инвесторов, особенно из стран, введших санкции. Безусловно, новые рекомендации относительно реагирования на введенные меры должны учитывать историю трехлетней давности, а также опыт стран, в отношении которых использовались санкции. Обзор литературы Несмотря на уникальный опыт для российской экономики функционирования в условиях санкций, в целом санкционные режимы являются достаточно распространенными явлениями в международных экономических отношениях и неоднократно применялись к целому ряду стран. Изучение международного опыта представляет существенную значимость для разработки практических рекомендаций по адаптации национальной экономики к условиям санкций. В силу схожести структуры экономики наиболее интересным для России может стать пример Ирана, где влияние санкций определило снижения притока ПИИ в национальную экономику. В стране санкционный режим действует с 1995 г. со стороны США и с 2007 г. со стороны ЕС и распространяется на торговые и финансовые операции, а также вводит запрет на иностранные инвестиции из этих стран в Иран. В период 2006-2016 гг. санкции действовали также со стороны Совета Безопасности ООН. Введенные санкции против Ирана в большей степени навредили национальной нефтяной промышленности. Несмотря на ограничения со стороны США и ЕС, в страну направлялись инвестиционные потоки. Приток ПИИ в Иран резко снизился после финансового кризиса в 2008 г. и составил около 4 млрд долл. США в 2010 г. (в основном в производственном и нефтяном секторах) (Galini, Emisia, 2014). В 2012 г. из-за усиления новых санкций со стороны США приток ПИИ сократился еще больше. ПИИ почти не направлялись в новые нефтегазовые месторождения Ирана. Более того, производственные возможности иранской нефтяной промышленности также уменьшились из-за отсутствия доступа к технологиям, ноу-хау и инвестициям. Все это негативно отразилось на макроиндикаторах. После 2012 г. повысилась инфляция до 33 %, на 23 и 35 % соответственно сократились объемы импорта и экспорта, стагнация нефтегазового сектора способствовала сокращению ВВП на 5 % в год (Galini, Emisia, 2014). Многие международные корпорации вышли из некоторых своих иранских проектов, отказались от дальнейших инвестиций или перепродали акции другим компаниям. Развитие нефтяных месторождений Ирана в тот период зависело от местных и нескольких азиатских компаний. Китайские и российские компании единственные, прямо или косвенно участвующие в разработке нефтяных месторождений сейчас. Тем не менее и они сократили свои инвестиции из-за ограничений на торговлю с Ираном. После 2015 г. интерес иностранных транснациональных корпораций к иранскому нефтегазовому сектору возобновился. Приток инвестиций в нефтегазовый сектор страны также положительно повлияет на развитие фармацевтической и автомобильной промышленности, объемы выпуска которой за 2011-2013 гг. сократились на 50 % (World Bank, 2015). По оценкам Правительства Ирана, для сохранения нефтедобычи на прежнем уровне к 2020 г. нефтегазовый сектор нуждается в новых инвестициях в размере 130-145 млрд долл. США. Так, только для развития крупного газового месторождения в Южном Парсе требуется 100 млрд долл. США (Mottaghi, Lili, 2015). По оценкам Всемирного банка, приток ПИИ может составлять от 3 до 3,2 млрд долл. США в год, если международные санкции будут отменены. При этом экономический рост может увеличиться до 5,5 %. Ожидается, что к Индии, Китаю и России, которые были тремя крупнейшими инвесторами в 2000-х гг., присоединятся США и некоторые европейские страны (например, Италия), а также ОАЭ (World Bank, 2015). В отличие от Ирана, действующие в настоящее время против России санкции не затрагивают ПИИ непосредственно. Более того, снятие санкционного режима способствовало бы возвращению зарубежных инвесторов в страну. Однако, как показывает национальная статистика, эффект от санкций на входящие в Россию ПИИ был существенен. Методология и исходные данные Методология настоящего исследования предполагает статистический анализ потоков входящих и исходящих ПИИ на макроуровне и микроуровне (на уровне отдельных предприятий), а также анализ статистики обменного курса на основе данных Банка России, базы данных «Руслана», Росстата. В период после кризиса 2009 г. наблюдался устойчивый рост объемов входящих ПИИ (рис. 1). Спад этого показателя произошел в 2014 г. в связи с введением внешних ограничений на торговую и инвестиционную деятельность, ростом макроэкономических рисков и неопределенности относительно будущих внешнеэкономических ограничений. По сравнению с 2015 г. в 2016 г. объем ПИИ в Россию увеличился более чем в четыре раза, достигнув 32,98 млрд долл. Более того рост ПИИ продолжился и в первых трех кварталах 2017 г., составив 24,8 млрд долл. США, что более чем в два раза больше по сравнению с аналогичным периодом 2016 г. Тем не менее потоки прямых иностранных инвестиций по-прежнему составляют лишь половину от показателя 2013 г. (тогда он составлял 69,22 млрд долл.), что объясняется ограничениями на торговлю, которые страны-партнеры и российские власти принимают в отношении друг друга с 2014 г. Рис. 1. Потоки прямых иностранных инвестиций в России в 2009-2017 гг. [Figure 1. Foreign direct investment flows in Russia in 2009-2017] Источник: составлено автором по данным ЦБ РФ, 2018 г. Рис. 2. Индекс реального эффективного курса рубля в период 2014-2017 гг. [Figure 2. The index of the real effective exchange rate of the ruble in the period 2014-2017] Источник: составлено автором по данным Росстата, 2018 г. В тот же период наблюдалась высокая волатильность курса рубля, на который оказали влияние падение цен на нефть и санкции (рис. 2). В свою очередь, сам курс повлиял на уровень притока ПИИ в российскую экономику. Особенно наглядно влияние обесценения российского рубля к иностранным валютам заметно в 2015 г., когда уровень входящих ПИИ достиг исторического минимума, составив 6,8 млрд долл. США. Именно нестабильность российской валюты стала одной из причин повышения рисков для деятельности иностранных инвесторов на российском рынке. Другими факторами ухудшения макроэкономической динамики стали ограничения на рынке капитала, усиление бюджетного дефицита, создание долгосрочных устойчивых инфляционных ожиданий. Ограничения на обращение российских ценных бумаг на ведущих западных финансовых рынках, невозможность рефинансирования внешнего долга стали ключевыми барьерами не только для иностранцев, но и для российского бизнеса (Zaitsev, 2016). Результаты исследования Экспертные оценки экономических эффектов российских контрсанкций Существует большое число отечественных и зарубежных исследований, предлагающих различные оценки эффектов санкций и российских контрсанкций как на российскую экономику, так и на экономику стран ЕС (табл. 1). Согласно оценкам А.В. Кузнецова, в странах ЕС потери от российских контрсанкций в сфере агропромышленного комплекса (АПК) составили около 2 млрд евро, или чуть более 0,01 % ВВП интеграционной группировки. В число наиболее пострадавших от санкций стран в 2015 г. вошли Польша (633 млн евро), Литва (577 млн евро), Финляндия (55 млн евро) (Кузнецов, 2016). По данным Австрийского института экономических исследований (WIFO), в результате российских контрсанкций безработица в ЕС и Швейцарии (в долгосрочной перспективе) может вырасти на 0,9 %, а величина недополученных доходов составит около 0,8 % от совокупного ВВП ЕС и Швейцарии (WIFO, 2015). Это меньше ущерба, который ЕС нанес европейским компаниям, введя против России санкции. Так, по данным WIFO, совокупный эффект, связанный со снижением европейского экспорта и расходов российских туристов в ЕС составляет 34 млрд евро потерь в год. Таблица 1 Экспертные оценки экономических эффектов российских контрсанкций [Expert assessments of the economic effects of Russian counter-sanctions] Источник Индикатор Оценка А. Кузнецов (2016 г.) ВВП ЕС (снижение) 2 млрд евро, 0,1 % А. Кнобель, А. Фиранчук (2016 г.) Доля поставок в продовольственном импорте России (снижение) Падение с 44 (2013 г.) до 24 % (2015 г.) Австрийский институт экономических исследований (WIFO) ВВП (снижение) 0,8 % Экспорт ЕС (снижение) 34,7 млрд долл. США (2014- 2016 гг.) Безработица в ЕС (рост) 1 % Банк России (2016 г.) Инфляция в РФ (рост) 3 % Источник: составлено автором. Что касается российской экономики, ущерб от санкций можно оценить в 1-1,5 % ВВП в год (Gurvich, Prilepskiy, 2015), в то время как совокупный эффект контрсанкций, по различным оценкам, составляет 3 % дополнительной инфляции ежегодно (Таганов, 2016). В 2015 г. продовольственные поставки в Россию из стран ЕС снизились на 66 % по сравнению с 2013 г. Доля этих поставок в продовольственном импорте России сократилась с 44 до 24 %. В то же время общие размеры экспорта продовольствия из государств ЕС уменьшились лишь на 7 % (по стоимости), поскольку товарные потоки были в существенной степени перенаправлены на другие рынки (Кнобель, Фиранчук, 2016). Совокупный эффект всех санкций за период 2014-2016 гг. на снижение европейского экспорта составил 34,7 млрд долл. США. Продовольствие из находящихся под санкциями стран ЕС поступает в Россию через государства - члены ЕАЭС[42]. Стратегии поведения зарубежных инвесторов в условиях действия санкций в России Различные иностранные инвесторы отреагировали на введение в 2014 г. санкций и контрсанкций, а также на девальвацию российской валюты по-разному, исходя из собственных предпочтений и бизнес-моделей, в рамках которых они работают на российском рынке. Так, отличающиеся модели поведения можно обнаружить среди экспортирующих и неэкспортирующих фирм с иностранным собственником, опираясь на зависимость между инвестициями этих компаний и изменением объемов импорта в отраслях российской экономики по состоянию на 2015 г. Для этого было рассмотрено свыше 446 000 компаний с иностранным собственником, которые работают в таких отраслях экономики, химической промышленности, как добыча сырой нефти и природного газа, пищевая промышленность, строительство инженерных сооружений, обработка древесины и производство изделий из дерева, производство машин и оборудования. В целом как экспортеры, так и неэкспортеры несущественно увеличили объемы инвестиций в РФ в 2015 г. согласно оценкам плотности распределения доли инвестиций в их выручке (рис. 3, 4). Так, девальвация российского рубля способствовала увеличению объемов экспорта на фоне снижающегося импорта. Расширение экспортных возможностей стимулировало компании-экспортеры с иностранным собственником наращивать объемы инвестиций в России (рис. 5). Что касается компаний с иностранным собственником из нефтегазовой отрасли, большая часть из них сфокусировалась на повышении эффективности и развитии своих ключевых активов в России, а не на попытках международного расширения. Однако поскольку около 90 % ключевых технологий добычи углеводородов на шельфе связаны с экспортом, иностранные, технические санкции в целом имели сильный эффект для отрасли[43]. В этой связи нефтегазовые компании начали более активно заниматься импортозамещением, обращать внимание на российских игроков. Share of investments in company’s turnover Рис. 3. Оценка плотности распределения доли инвестиций в выручке экспортеров (2015 г.) [Figure 3. Estimating the density of distribution of the share of investment in export earnings (2015)] Источник: составлено автором на основе базы данных «Руслана». Share of investments in company’s turnover, % Рис. 4. Оценка плотности распределения доли инвестиций в выручке неэкспортеров (2015 г.) [Figure 4. Estimating the distribution density of investments share in non-exporters’ revenue (2015)] Источник: составлено автором на основе базы данных «Руслана». В случае неэкспортеров ситуация 2015 г. выявила отрицательную взаимосвязь между импортом и ПИИ неэкспортирующих компаний с иностранным участием. Снижение обменного курса российского рубля способствовало удорожанию импорта в сектора российской экономики, в том числе для неэкспортирующих фирм с иностранным собственником. Это повлияло на снижение инвестиций этих компаний в Россию (рис. 6). Рис. 6. Зависимость между инвестициями компаний-неэкспортеров с иностранным собственником и объемами импорта в отраслях экономики [Figure 6. Dependence between investments of non-exporting companies with foreign owners and volumes of imports in economic sectors] Источник: составлено автором на основе базы данных «Руслана». Отдельный интерес представляет изучение поведения инвесторов, попавших под российские контрсанкции. Особенно четко тенденция локализации производства европейских компаний проявляется в секторе сельского хозяйства. Так, по данным базы «Руслана» в секторе в 2015 г. наблюдался приток ПИИ в размере 25,5 млн долл. США, главным образом за счет наращивания инвестиций в основной капитал компаниями из сран ЕС (табл. 2)[44]. Таблица 2 Прямые иностранные инвестиции в секторе сельского хозяйства в 2015 г. [Foreign direct investment in the agricultural sector in 2015] Фирмы из сектора «сельское хозяйство, лесоводство, рыболовство» Изменение ПИИ (поток) в РФ, 2015 г. Фирмы из стран ЕС +26,78 млн долл. США (+80 %) Фирмы из других стран -1,28 млн долл. США Всего 25,5 млн долл. США Для сравнения: изменение потока ПИИ по другим секторам РФ, 2015 г. Фирмы из сектора «добыча и разработка полезных ископаемых» -6341 млн долл. США Фирмы из сектора «обрабатывающая промышленность» -15 731 млн долл. США Источник: составлено автором на основе данных базы «Руслана». Можно рассмотреть несколько стилизованных примеров, подтверждающих тенденцию импортозамещения и локализации в отрасли. Интересен пример «Брянской мясной компания» (ГКС - Agromir Limited, Нидерланды), которая в 2015 г. увеличила объем основных средств на 31 млн долл. США, в том числе за счет ввоза живых коров (4000 голов из Австралии и США). Стоимостной импорт фирмы живого крупного рогатого скота в том же году увеличился более чем в два раза (до 87,66 млн долл. США), а ее экспорт увеличился более чем в 6,5 тыс. раз. Другой пример - «Калужская Нива» (Германия) в 2015 г. увеличила объем инвестиций в основной капитал на 55 % (до 48,4 млн долл. США). В условиях новых санкций США, которые были введены против российских физических лиц и бизнеса 6 апреля 2018 г., компаниям, затронутым санкциями, придется решить вопрос с долгами, оптимизировать свои издержки, а также найти выход на новые рынки[45]. Конечно, в большей степени это затронет российский бизнес. Тем не менее государственные меры поддержки, распространяющиеся и на иностранных производителей, могут положительно повлиять на уровень входящих ПИИ в российской экономике. Выводы и практические рекомендации В целом российская экономика может ожидать приток капитала за счет его репатриации через использование еврооблигаций[46], а также создание новых российских офшорных зон, о которых объявило Правительство[47]. Тем не менее для выстраивания качественно диалога с иностранными инвесторами и сохранения их интереса к российской экономике необходимы новые механизмы. Одним из направлений для адаптации к сложившемуся санкционному режиму может стать определение новых модальностей взаимодействия России с международными институтами. Это дает дополнительные возможности для поиска новых векторов развития и точек роста в российской экономике с использованием дополнительных инвестиций. Во-первых, это касается взаимодействия с ОЭСР, где необходимо определение статуса России, а также включение ряда мероприятий по устранению разногласий в планы ФОИВ, ответственных за отношения России и ОЭСР. В частности, необходима адаптация к сложившемуся санкционному режиму государственной программы «Развитие экономической деятельности» в соответствии с практикой ВТО и ОЭСР. Во-вторых, нужно расширить спектр возможностей от участия в ВТО. Это касается заключения рамочных инвестиционных соглашений с учетом практики ОЭСР, активизации процесса присоединения России к Многостороннему соглашению по правительственным закупкам ВТО. В-третьих, поиск путей по выходу из создавшегося криза возможен через взаимодействие с международными финансовыми организациями, такими как Всемирный банк (ВБ) и Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР). Например, существенный интерес представляет участие в программах ВБ и ЕБРР на равных условиях с другими развитыми странами, в проектах, имеющих коммерческий интерес (развитие нанотехнологий, инновационные проекты), а также использование Россией консультационных услуг по реализации программ содействия международному развитию, участником которых являются институты ВБ. Более того, в сложившихся условиях важным может оказаться потенциал финансовых институтов в привлечении инвестиций в акционерный капитал предприятий частного сектора. Эти направления сотрудничества могут снизить риски для иностранных предпринимателей и способствовать увеличению притока ПИИ, и, как следствие, диверсификации источников капитала в российской экономике.

Об авторах

Юрий Константинович Зайцев

Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте России

Автор, ответственный за переписку.
Email: yuriy.zaitsev@gmail.com

кандидат экономических наук, старший научный сотрудник Института прикладных экономических исследований, Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте России

Российская Федерация, 119571, Москва, пр. Вернадского, д. 82, стр. 1

Список литературы