№ 4 (2016)

С началом складывания северокорейской государственности политика национального строительства формировалась в строгом соответствии с теорией развития Корейской революции. Изначально концепция Корейской революции базировалась на основных постулатах марксистско-ленинской теории о революции, предполагавшей наличие двух этапов в ее развитии: буржуазно-демократическом и социалистическом. Применительно к Северной Корее после освобождения от японского колониализма речь шла о постепенном перерастании антиимпериалистической, антифеодальной демократической революции в социалистическую. С целью реализации задач первого этапа Корейской революции еще в 1946 г. в Северной Корее был принят ряд законов, заложивших основу для дальнейших социалистических преобразований. Антифеодальная демократическая революция формально завершилась созданием Народного комитета Северной Кореи в 1947 г., после чего начался переходный этап в ее развитии, длившийся до 1957 г. Идея Корейской революции по сей день является структурной основой политического дискурса Северной Кореи, исходя из которой формируются текущие задачи национального строительства. На начальном и переходных этапах развития Корейской революции ликвидация социально-экономического и политического неравноправия в обществе, включая гендерное неравенство, являлась одной из важных задач государственного строительства. Освобождение женщин понималось в терминах теории классовой борьбы и эксплуатации, и, как следствие, сводилось к предоставлению женщинам в первую очередь равных с мужчинами гражданских прав и свобод. Корейские женщины рассматривались в качестве важного трудового ресурса, мобилизация которого имела огромное значение для строительства социалистического общества. В силу существующего подхода гендерная политика в 1945-1957 гг. была направлена, главным образом, на пробуждение политического сознания женщин и активное вовлечение в промышленное производство. В условиях новой социально-политической реальности и проводимой гендерной политики неизбежно должны были меняться представления о женственности и маскулинности, определявшиеся в традиционном корейском обществе неоконфуцианской идеологией. Автор настоящей статьи поставил себе задачу ответить на вопросы, как теория развития Корейской революции повлияла на формирование задач гендерной политики и в какой степени Северной Корее удалось порвать с традиционными представлениями о женственности, сформировать новый взгляд на женщину.

Статья посвящена представлениям о западных странах в Японии в эпоху Эдо (1603-1867). В качестве основного источника использовано сочинение Нисикава Дзекэн (1648-1724) «Дзо:хо каи цу:се: ко:», которое сравнительно редко использовалось до этого исследователями, несмотря на свою ценность. Автор XVIII-го в. стремился дать рациональное описание западного мира, но, несмотря на это, оно часто граничит с гротескным. В то же время необходимо признать, что в условиях ограничения внешних контактов информированность японцев в эту эпоху была знаительной. Основными информаторами служили голландцы, проживавшие в Нагасаки.

В статье рассматриваются контакты кавказских племен - носителей кобанской археологической культуры и населения Северного Причерноморья и Предкавказья в эпоху раннего железа, отразившиеся в ряде элементов материальной культуры. На примере материалов кобанских памятников предгорно-равнинной части Северной Осетии, преимущественно полученных из могильников, раскопанных и исследованных автором статьи (узда, массивные бляхи, овальные застежки степного типа, втульчатые наконечники стрел, орнаментация бронзовых бляшек четырехлучевой «киммерийской» звездой, керамический кубок и др.), прослеживаются определенные связи между древними автохтонами региона и племенами киммерийско-скифского культурного круга, а также населением Поднепровья. Такие категории материальной культуры древних «кобанцев», как комплекты бронзовой конской узды местного типа (двукольчатые удила с разнообразными литыми псалиями, однокольчатые удила снабженные S-видными псалиями), бронзовые кованные ситулы и кружки, украшенные зооморфными ручками, керамические сосуды (некоторые типы корчаг и кружек), на раннем этапе этого взаимодействия в достаточно массовом количестве проникают в скифо-киммерийскую среду. Вероятно, этим объясняются близкие формы, а в некоторых случаях и полные аналогии кобанской керамике из Змейского, Среднеурухского, Комсомольского поселений, Эльхотовского, Николаевского, Заманкульского, Комаровского, Моздокского могильников, найденные в скифских памятниках днепровского правобережья и Побужья, Бельского городища, киммерийских и савроматских захоронениях. На втором этапе наблюдается в определенной степени обратный процесс, когда племена - носители кобанской культуры начинают изготавливать и пользоваться стрелами степного типа, оформляют узду и оружие в скифском стиле.

В данной статье рассмотрены историографические проблемы, связанные с литературой о российско-ливийских отношениях. Проанализированы характерные особенности отечественной литературы в освещении данного вопроса. Выявлены наиболее перспективные направления дальнейшего изучения российско-ливийских отношений.