Ager exceptus и fundi excepti: к вопросу о социальном значении «исключенных» полей

Полный текст

Введение Ager exceptus - это некая категория земель, фигурирующая в эпиграфическом аграрном законе 111 г. до н.э. в составе устойчивой формулы «…extra eum agrum quei ager ex lege plebeiue scito quod C(aius) Sempronius Ti(berii) f(ilius) tr(ibunus) pl(ebis) rog(auit) exceptum cauitumue est nei diuideretur» (далее для краткости fEX). Трижды эта формула встречается в сохранившемся тексте данного закона и еще пять раз она реконструируется с разной степенью надежности. Кроме того, об excepta и fundi excepti упоминают римские землемеры I-II вв. н. э. Прежде чем исследовать вопрос о сущности «исключенных» полей, причинах их изъятия и последствиях, следует кратко рассмотреть характер аграрного законодательства Гая Гракха в целом. Дело в том, что именно пассажи с fEX являются одним из немногих источников для реконструкции аграрного законодательства Гая Гракха. В отличие от старшего брата, с чьим именем связаны прежде всего аграрные реформы (Plut. Comparatio Agidis et Cleomenis cum Tib. et G. Graccho, II, 1), Гай в источниках описывается как инициатор целого ряда различных мероприятий (обеспечение плебса продовольствием, судебный закон, мероприятия, связанные с поддержанием дорожной сети), среди которых продолжение аграрных реформ занимало некое не вполне определенное - прежде всего из-за разногласия тех же источников - место. Разноречие источников касается уже самого́ факта «обновления» младшим Гракхом аграрного закона (или законов) Тиберия. В периохах Тита Ливия об этом имеется прямое упоминание, однако у Плутарха и Аппиана подобных свидетельств нет. В этом причина давней дискуссии среди исследователей о том, был ли Гай Гракх продолжателем дела своего брата или же его реформы носили совершенно иной характер. Возникает закономерный вопрос: а какие земли могли быть исключены из сферы действия гракханской аграрной реформы, инициированной Тиберием, через 10 лет после ее начала, а затем еще примерно через 10 лет утверждены в своем статусе «исключенных из разделения» в LA111aC (так мы сокращаем словосочетание lex agraria 111 ante Christo)? С одной стороны, логично предположить, что эти земли и так не были затронуты ею за истекшее первое десятилетие, поскольку cauitus nei diuideretur может касаться, по нашему мнению, только той земли, что не подвергалась процедуре diuisio, так как трудно представить себе некий процесс обращения вспять данной процедуры, когда уже размежеванная земля вновь переходит в категорию неподеленной[32]. С другой стороны, Гаю Гракху по какой-то причине понадобилось эксплицитно выразить в правовой норме исключение данных земель из сферы действия аграрной реформы (diuisio мы понимаем, вслед за другими исследователями, как ее неотъемлемый компонент). Наконец, Закон 111 года подтвердил особое положение этих земель, также изъяв их из-под действия некоторых своих предписаний. Правда, некоторые исследователи (в частности, М. Кроуфорд [1. P. 154]) предполагают, что эксцепции, сделанные младшим Гракхом - причем эксцепции множества разнообразных типов полей - лишь расширяют ряд исключений, предусмотренных законом его старшего брата, однако такой взгляд представляется нам чисто спекулятивным. Этому взгляду до некоторой степени противостоит другой, выраженный Р. В. Лапыренком, полагающим, что исключены из раздела были как раз земли, уже затронутые аграрными мероприятиями Тиберия и именно такая их эксцепция могла быть, с одной стороны, проявлением компромиссной позиции Гая в условиях напряженных отношений с сенатом [2. С. 233-234], с другой - причиной того, что младший Гракх переключился с раздела ager occupatorius, на что были направлены усилия Тиберия, на колонизационную программу в Италии и за ее пределами. Не претендуя на окончательное разрешение этого клубка проблем, хотим лишь отметить, что, по нашему мнению, несмотря на явно несколько отличные подходы к разрешению аграрного кризиса, продемонстрированные Гаем Гракхом (выведение колоний) в сравнении со своим старшим братом (виританские ассигнации), трудно предположить (как это делает Р. В. Лапыренок), что базой для всех аграрных мероприятий могли быть иные земли, нежели оккупированный гражданами либо союзниками ager publicus[33]. Посему мы предполагаем, что именно здесь стоит искать те категории земель, которые были изъяты Гаем Гракхом из-под действия аграрных мероприятий триумвиров[34]. Сущность ager exceptus: спектр мнений исследователей Изъятые поля, упоминаемые в тексте аграрного закона 111 г., оказывались таковыми в соответствии с законом или плебисцитом, о чем недвусмысленно говорится там же. Возникает вопрос: по какому критерию могли быть выделены в этих несохранившихся законах и плебисцитах поля, исключаемые из межевания? Обозрение существующих в историографии мнений позволяет выделить три (В. Тельминов [3. С. 98 слл.] выделяет лишь две гипотезы, что, на наш взгляд, далеко не полно отражает существующий в историографии спектр мнений) основные идеи: • либо это были земли определенных хозяйственно-правовых категорий, составлявшие крупные массивы на территории Италии (прежде всего - но не только - ager censorius) [4. S. 105; 5, P. 242, n. 76]; • либо речь шла о землях оп ределенных хозяйственно-правовых категорий, рассеянных по территории Италии и не составлявших крупных массивов [6. С. 16]; • либо это были участки, принадлежавшие определенному кругу владельцев [7. S. 254 ff.]; Первая концепция появилась рано, уже Моммзен [4. S. 178 - 179] писал о том, что к числу «исключенных полей» мог принадлежать ager Campanus, ссылаясь на косвенные свидетельства Цицерона [Cic. De lege agr. (contra Rullum) II, XXIX, 81] и Грания Лициниана [Gran. Licin. Fragm., XXVIII, 36] (ср. свидетельство Диона Кассия [Dio Cass. Hist. Rom., XXXVIII, 7, 3] о том, что в 59 г. на территорию Капуи впервые была выведена колония). Развитие идеи Моммзена получили в трудах А. Бурдезе, который включил в число excepti не только ager censorius, находившийся на Кампанском поле, но и ager quaestorius, а также ager compascuus [8. P. 92 - 93]. Моммзену следуют Э. Линтотт, определяющий в своем списке земельных категорий из LA111aC исключенное поле как ager censorius [9. P. 238], и С. Т. Розелаар [5. P. 242, n. 76]. Ж. Каркопино и Й. Гелер несколько видоизменили эту идею: по их мнению, изъятие крупных территорий из распределения проводилось Гаем Гракхом с целью сохранения этих земельных ресурсов и выведения в дальнейшем на эти земли новых колоний (Гелер предполагал наличие у Гая Гракха намерения вывести колонию и на ager Campanus). Эта концепция была раскритикована уже А. Бурдезе и Ф.Т. Хинрихсом. По мнению последнего, вышеизложенную интерпретацию делает практически невозможной упоминание в строках 21-23 Аграрного закона 111 года рядом с fEX в том числе и колоний [7. S. 257. Anm. 11]. Критические замечания Хинрихса в адрес Каркопино поддерживает и Р.В. Лапыренок [2. С. 158]. Однако недавно концепция Ж. Каркопино была поддержана итальянским исследователем С. Сизани, который, однако фактически не предложил новых убедительных аргументов в пользу концепции Ж. Каркопино об excepti как о землях, изъятых с целью выведения на них колоний. Можно заметить, что стр. 21 - 23 аграрного закона остаются своего рода пробным камнем для концепций, предпринимающих попытки объяснить сущность ager locusue exceptus. Отдельные исследователи (в частности, Т.Г. Мякин), придерживаются мнения о том, что excepti, о которых говорится в LA111aC, были землями некоторых разнородных хозяйственно-правовых категорий, рассеянными по территории Италии и не составлявшими крупных массивов, а именно: а) землями uiasieis uicaneis и б) италийских общин (к каковым землям Т.Г. Мякин почему-то причисляет также ager in trientabulis); в) совместными пастбищами колоний (ager compascuus); г) землями святилищ и кладбищ, а также д) некоторыми «зарезервированными» участками на территории колоний (itinera, uiae, ductus, etc.). Впрочем, нужно отметить, что данный список из разных категорий во многом напоминает тот, что приводит Кроуфорд [1. P. 157]. В конечном счете, и список Кроуфорда, и список Мякина исходят из той посылки, что в категорию exceptus вошел весь тот ager publicus, что оказался незатронутым аграрной реформой и остался в таковом статусе в постгракханскую эпоху (по крайней мере, на некоторое время). В качестве доводов приводятся, во-первых, одно из определений exceptus, имеющееся в трактате Сикула Флакка «De condicionibus agrorum» [10. S. 121] («надписываются также и исключенные (поля), которые руководитель разделения и раздачи или для себя сохранил, или уступил другому» - inscribuntur quaedam EXCEPTA, quae aut sibi reseruauit auctor diuisionis et assignationis, aut alii concessit), а во-вторых, то обстоятельство, что в тексте LA111aC слово ager, по мнению Т.Г. Мякина, используется только в значении сравнительно небольшого участка земли, а не крупного географического массива плодородных земель. Определенные критические замечания в адрес этой концепции высказал в своей работе В.Г. Тельминов, подвергший сомнению правомерность приравнивания формы (а вслед за ней - и категории) exceptus в тексте LA111aC к таковой у Сикула Флакка на основании грамматической нетождественности их друг другу [3. С. 103]. Сомнения в том, что в категорию exceptus могли входить земли ager compascuus, высказывает Р.В. Лапыренок: по его мнению, непригодность данных земель для распашки и так гарантировала то, что они не будут привлечены к разделу и ассигнации [2. С. 166]. что касается земель, принадлежавших uiasii uicani, то реконструкция С. Сизани прямо противоречит включению их в состав excepti. С нашей точки зрения, подобная критика позиции Т.Г. Мякина вполне закономерна. Сближение и даже отождествление ager exceptus в LA111aC с excepta у Сикула Флакка само по себе нуждается в обосновании: стоит вспомнить о значительном интервале между гракханской и постгракханской эпохой, с одной стороны, и временем создания Сикулом Флакком своего труда, с другой. Кроме того, Т.Г. Мякиным совершенно не принимаются в расчет данные трактата Гигина Громатика «Constitutio limitum», где также идет речь о землях excepti. Однако даже в том случае, если бы мы закрыли глаза на эти вопросы, со всей необходимостью возник бы иной: а каким, собственно, образом указанный фрагмент из трактата Сикула Флакка подтверждает включение названных выше категорий земель, преимущественно общинных, в категорию exceptus? Трудно сомневаться в том, что многие из этих категорий земель не входили в юрисдикцию колонии, а употребление словосочетания «sibi reseruauit» в тексте Сикула Флакка едва ли сочетается с «общинной» трактовкой excepta, равно как и с включением в число исключенных земель святилищ и кладбищ, о чем пишет Т.Г. Мякин [6. С. 16]. Главнейшим представителем третьей группы концепций следует назвать Ф.Т. Хинрихса, который попробовал поместить вопрос в плоскость социальных отношений в римском (в широком смысле) обществе. Исследователь справедливо подметил, что действия Гая Гракха в аграрной сфере в пору его трибуната отнюдь не вызвали такого сопротивления италийских союзников, какое засвидетельствовано в источниках в отношении действий аграрной комиссии в первое пятилетие после начала гракханских преобразований и привело в 129 г. к лишению аграрной комиссии судебных полномочий. Тот факт, что в 123-122 гг. италийские союзники Рима никоим образом не противодействовали планам Гая Гракха, по мнению Ф.Т. Хинрихса, следует объяснять проведением им закона, изымавшего земли союзников из сферы действия аграрной комиссии [7. S. 256]. Именно на этот закон (или законы) и ссылается в соответствующих местах LA111aC. При этом такое изъятие отнюдь не освобождало эти земли от возможной конфискации в будущем, поскольку они сохраняли свой статус ager publicus и оставались у союзников в прекарном владении, которое могло быть отнято Римом в любой момент [7. S. 257, Anm. 11]. Выглядящая внешне логичной и имеющая сильные стороны (например, ее косвенным подтверждением служит тот факт, что некоторый объем римской общественной земли сохранялась у союзников и в 91 г. до н. э.), гипотеза Хинрихса страдает, однако достаточно заметными слабостями, из-за которых К. Йоханнсен, Э. Линтотт и Р.В. Лапыренок подвергли его концепцию серьезной критике. Они полагают, что концепция Хинрихса не может удовлетворительно объяснить отсутствие fEX в некоторых строках LA111aC, в частности, в 15, 16, 21, 29, 33 [2. С. 161, сн. 360]. Однако, по мнению К. Йоханнсен, отсутствие острой реакции союзников на мероприятия младшего Гракха может объясняться предоставлением незаконным оккупациям союзников правового статуса, что уже могло быть для них достаточной компенсацией [11. S. 199]. Наконец, значительная часть земель союзников, по мнению исследовательницы, уже была конфискована, размежевана и распределена uiritim, и обратное изъятие в этом случае представляется крайне маловероятным, а commutatio должна была найти отражение в LA111aC. С. Сизани, признавая сам факт лояльного отношения socii nominisue Latini к аграрным мероприятиям Гая Гракха, предпочитает объяснять его иначе, постулируя распространение на италийских союзников нормы о максимуме земельных владений на ager publicus populi Romani благодаря закону (или законам) младшего Гракха, тогда как аграрное законодательство Тиберия - и в частности, норма о земельном максимуме - касалось, по мнению Сизани, только римских граждан. При этом, как считает данный исследователь, владения союзников на ager publicus populi Romani триумвиры первого пятилетия изымали полностью [12. P. 107]. Особняком в ряду исследователей, предлагавших свою трактовку «исключенных полей», стоит В.Г. Тельминов, который предпринял попытку синтезировать разнородные мнения в оригинальном ключе. Исходя из результатов своего исследования «Сентенции братьев Минуциев», показавшего наличие сложной многоуровневой системы землевладения и землепользования в Лигурии конца II в. до н. э., этот автор предположил, что «исключенные поля» действительно представляли собой крупные земельные массивы, принадлежавшие магнатам, но в то же время в заметной своей части переданные в аренду мелким зависимым арендаторам-общинникам. Именно нежелание вызвать недовольство этих последних и заставило, по мнению В.Г. Тельминова, Гая Гракха исключить такие земли из сферы действия аграрной комиссии [3. С. 106 - 107]. В то же время исследователь не приводит каких-либо конкретных примеров таких земель, за исключением пресловутого ager Campanus [3. С. 108]. Социальное измерение ager exceptus: концепция К. Николе Говоря об исключенных полях и трактовке этого понятия в исследовательской литературе, нельзя пройти мимо одного сюжета. Известный французский исследователь К. Николе в своей статье, посвященной сумптуарному законодательству в Древнем Риме [13], попытался представить одно из упоминаний excepti у Сикула Флакка как свидетельство концентрации земельных владений в Древнем Риме II в. до н. э. и политики, направленной против такой концентрации. Рассматривая agri occupatorii в более чем традиционном ключе [cр. App. Bell. ciu., I, 7] как незаконные захваты общественного достояния богатыми и влиятельными лицами, Николе указывает на недостаточную освещенность в источниках как взаимосвязи аграрного вопроса в поздней Республике с прочими сторонами социально-экономической структуры (различение понятий частного и общественного, связи типа «клиент-патрон», аграрный вопрос и проблемы с набором в римскую армию и пр.), так и конкретных процессов развития аграрного кризиса. И тем больший энтузиазм у французского исследователя вызвали данные Сикула Флакка о том, что «надписываются и ИЗЪЯТЫЕ (участки), которые руководитель раздела и ассигнации земли или сохраняет за собой, или уступает другому» (Inscribuntur quaedam EXCEPTA quae aut sibi reseruauit auctor diuisionis et assignationis aut alii concessit) [10. S. 121]. По мнению Николе, это позволяет говорить о совершенно легальном способе захвата значительного количества земли магистратами, ответственными за выведение колоний, и виританских ассигнаций, причем не только для себя, но и для своих родственников и друзей («alii concessit»); и это не говоря о том, что, по мысли исследователя, выведение колоний и так было благодатной почвой для упрочения и серьезного расширения клиентелы таких магистратов. А легальность данной практики делала ее неподвластной регулированию позднереспубликанскими аграрными законами, что и превращало, по мнению Николе, такую эксцепцию в некий механизм перераспределения земель и формирования крупной земельной собственности. Изложив свою идею, французский исследователь указал на необходимость ее верификации с помощью соответствующих просопографических и региональных исследований. Не предпринимая подобных штудий, мы, однако должны указать на то, что К. Николе произвольным образом привлек лишь одно из имеющихся у агрименсоров свидетельств об excepti, причем наиболее проблематичное. Кроме того, масштабы выведения колоний в догракханскую эпоху не были столь значительными (а в середине II в. до н. э. римская колонизация Италии вообще приостановилась), чтобы привести к формированию по-настоящему крупной земельной собственности, поэтому exceptus не мог быть тем механизмом, о котором пишет Николе. Далее, сомнения вызывает правомерность отнесения данных землемеров на столь большую временну́ю глубину, ведь основным объектом описания агрименсоров был земельный кадастр, созданный в значительной степени в эпоху Августа. Если говорить об агрименсорах, то не только Сикул Флакк упоминает об excepta. Пассаж, посвященный fundi excepti у Гигина Громатика, дает следующую информацию: «мы обозначим границы участков excepta или concessa и надписями на планах обозначим (их), как и loca publica. Так же покажем и участки concessos… Ведь в ассигнациях божественного Августа участки excepti и concessi имеют разный статус. Excepti - участки заслуженных (лиц), так что в целом находятся в сфере частного права и не обязаны колонии никакой повинностью, но находятся на земле римского народа» (Eadem ratione terminabimus fundos exceptos siue concessos, et in forma sicut loca publica inscriptionibus demonstrabimus. Concessos fundos aeque similiter ostendemus… in adsignationibus enim diui Augusti diuersas habent condiciones fundi excepti et concessi. excepti sunt fundi bene meritorum, ut in totum priuati iuris essent, nec ullam coloniae munificentiam deberent, et essent in solo populi Romani) [10. S. 160]. По мысли Б. Кэмпбелла, fundi excepti, описанные у Гигина Громатика, представляли собой своего рода анклавы общественной земли, находившиеся вне юрисдикции колонии, причем такие fundi могли быть возвращены populo Romano после смерти владельца как bona uacantia [14. P. 394]: пример этого мы, вероятно, можем видеть в рассказе о некоторых ветеранах Цезаря, получивших свои участки в колониях, но позже погибших в ходе гражданских войн, причем полученные ими земли были переданы Августом другим ветеранам. что касается персон тех bene meriti, о которых пишет Гигин Громатик, получавших такие «исключенные поля», то это могли быть, по мнению Кэмпбелла, либо близкие соратники Августа, либо влиятельные и богатые представители местной элиты [14. P. 395; ср. также: Dio Cass. Hist. Rom., XLVIII, 8]. Французские издатели «Corpus agrimensorum Romanorum» полагают, что коренное различие между категориями земель fundi excepti и fundi concessi (те и другие были publicus), состояло в их юридическом статусе - вторые подпадали под юрисдикцию колонии и с них ее администрацией, по-видимому, взимался налог, тогда как статус первых изначально был сходен с таковым частных провинциальных земель, право собственности на которые принадлежало «императору или римскому народу» [ср.: Gai. Inst., II, 7], а владелец мог быть посессором или узуфруктуарием [15. P. 121, n. 101]. Подводя итог, можно сказать, что под fundus у Гигина Громатика с большой вероятностью подразумевалось имение, изъятое у прежнего владельца как единое целое, со строениями и границами. Concessus такое имение становилось в случае его уступления какому-либо лицу на правах владения или узуфрукта с сохранением его под юрисдикцией колонии. Exceptus такое имение становилось, если было выведено из-под ius coloniae, оставаясь publicus populi Romani, а не rei publicae coloniae. Так или иначе, все данные об excepta, имеющиеся у агрименсоров, указывают на эпоху Августа как на период и на кадастр Августа как контекст, в котором эта категория земель существовала. Экстраполяция же во II в. до н. э., как это делает К. Николе, выглядит ничем не подкрепленной. Заключение Заключая, можно сказать, что ager exceptus гракханской эпохи наиболее резонно вслед за Т. Моммзеном отождествить с ager Campanus. В таком случае его социальное значение состояло как в обеспечении определенной финансовой безопасности Римской республики, о чем, к примеру, пишет Цицерон, так и в формировании материальной основы для существования определенного социального слоя - зажиточных арендаторов общественного поля, а также более мелких субарендаторов. И то, и другое обеспечивало социальное спокойствие и лояльность значительной доли римских граждан своей общине. что же касается fundi excepti эпохи Августа и позднее, то их функция была иной - выделять отличившихся тем или иным образом лиц, стимулируя их материальными благами, а также иммунитетом по отношению к администрации колонии.

Об авторах

Владимир Александрович Конюхов

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Автор, ответственный за переписку.
Email: vladimir.konukhoff@yandex.ru
аспирант кафедры истории древнего мира исторического факультета 119991, Россия, Москва, ул. Ленинские горы, 1

Список литературы